Эксперт Эксперт - Эксперт № 20 (2013) Страница 7

«Роснефть» до слияния с ТНК-ВР располагала относительно устаревшими НПЗ и позже других крупных нефтяных компаний начала заниматься их модернизацией. Сейчас компания реализует два крупных проекта. На базе Туапсинского НПЗ возводится фактически с нуля крупный современный завод. Это крупнейший проект по переработке нефти в России, сейчас на него приходится почти четверть всех инвестиций в отрасль. По набору основных производственных установок (гидрокрекинга, каталитического риформинга, гидроочистки топлива и изомеризации) это будет типичный проект, нацеленный на экспорт дизтоплива. Другой проект, тоже нацеленный на экспорт дизеля, «Роснефть» осуществляет на Дальнем Востоке, на Комсомольском НПЗ. В 2015 году, после ввода в строй крупных установок каталитического крекинга в Новокуйбышевске и Сызрани, компания станет абсолютным лидером в стране по производству высокооктанового бензина.

Цены не станут быстро расти, но и падать не будут

Модернизация российских НПЗ, даже в таком незаконченном виде, уже приносит свои плоды. Производство бензинов от Аи-95 и выше быстро растет, фактически вытеснив из легальной топливной торговли бензины более низких марок. Наконец, на внутреннем рынке произошло насыщение бензином стандарта «Евро-3» и выше. Интересно, что в случае реализации всех без исключения проектов строительства заявленных мощностей в стране образуется избыток бензина, который, в отличие от дизтоплива, не имеет экспортного потенциала, за исключением разве что Казахстана. Однако если это и произойдет, то только после 2020 года, так что радикального снижения цен на бензин можно не ждать.

Что касается дизельного топлива, то программы модернизации НПЗ повышают его качество, во многих случаях оно уже может поставляться на экспорт напрямую потребителям, то есть без предварительной обработки на местных НПЗ. В частности, по данным ИАЦ «Кортес», доля дизтоплива с содержанием серы 0,035% и ниже выросла с 35,5% в 2011 году до 50,2% в 2012-м. То есть все излишки дизтоплива неминуемо будут уходить на экспорт, не оказывая никакого давления на внутренние цены.

Кроме того, по мнению аналитиков ИАЦ «Кортес», нефтяным компаниям для покрытия издержек необходима более высокая маржа. Поэтому инвестиционные затраты, скорее всего, будут сдерживающим фактором для снижения цен на нефтепродукты. А с учетом роста акцизов с 1 июля этого года на автомобильные бензины и дизтопливо классов «Евро-4» и «Евро-5» цены будут удерживаться на достаточно высоком уровне до разворота мировых цен на нефть.

И эта ситуация продлится, видимо, вплоть до 2015 года, когда правительство собирается вывести экспортные пошлины на мазут на один уровень с пошлинами на сырую нефть. Только после этого привлекательность НПЗ лишь с первичной переработкой нефти, без производства качественного товарного автомобильного бензина и дизтоплива, снизится. Только тогда фронтальные инвестиции в нефтепереработку со стороны всех без исключения игроков рынка, включая «Газпром нефть», «Башнефть», «Сургутнефтегаз» и «Татнефть», резко снизят выход мазута и увеличат выход моторных топлив. И внутрироссийский рынок бензина и дизеля имеет шанс стать действительно конкурентным.      

Карта

Карта российской переработки

График 1

Основные инвестиции в российскую нефтепереработку запланированы после 2015 года

График 2

Динамика переработки нефти в России

График 3

По внедрению сложных процессов российские НПЗ все еще значительно отстают от большинства развитых стран мира

График 4

Структура вводимых нефтеперерабатывающих мощностей в 2001-2011 годах

График 5

На три нефтяные компании приходится более половины всей нефтепереработки России

График 6

Низкие экспортные пошлины сделали мазут основным продуктом российской переработки

Им не нужно "золотого парашюта"

Редакционная статья

«Я не позволяю себе летать бизнес-классом. Что я от этого выигрываю? Ни один из топ-сотрудников не задает мне вопрос, каким классом мы летаем. Все в компании знают, что мы летаем экономклассом», — говорит гендиректор очень успешной компании российского среднего бизнеса. В то время как топ-менеджеров государственных компаний приходится отучать от «золотых парашютов», используя почти законодательный уровень, топы среднего бизнеса делают это сами. Почему и зачем?

Почему? В этом году мы уже в четвертый раз провели исследование быстрорастущих компаний России и в целом ее среднего бизнеса. Так как за эти четыре года мы прошли глубокий кризис и вошли в стагнацию, нам было интересно, как пережил эти неприятности средний бизнес. Оказалось, что пережил трудно. Самые яркие данные такие: в общей выручке среднего и крупного бизнеса средний производит больше половины, как и производил до кризиса. А вот прибыли он собирает четверть (до кризиса — почти 40%). Что произошло? Стали хуже работать? Нет. В условиях стагнации средний бизнес принял на себя все экономические удары: низкие темпы роста конечного спроса, на который он ориентирован; высокие темпы роста издержек, которые ему определяют фактически крупный бизнес — поставщик сырья, энергии и государство — формируя тренд на рост зарплат плюс рост социального обременения; падение стоимости залогов и рост стоимости заимствований. Это ответ на вопрос, почему топы среднего бизнеса сами выбирают предельную экономию. Они знают, что им нельзя расслабляться.

Зачем? Однако характерно, что при падающей прибыли средний бизнес не умирает. Вернее, многие умирают (более 40% за пять лет), но при этом масштаб его участия в экономике России сохраняется. Это отражает естественную потребность людей пытаться самим организовать себе рабочие места, доход и пространство для реализации своих планов. Выбирая путь самоконтроля, средние предприниматели выбирают путь независимости от государства. На этом мы и делаем акцент в данном исследовании. Да, условия ведения бизнеса тяжелы. Но если средний бизнес хочет жить дальше, то он должен искать внутренние источники эффективности: контроль за себестоимостью, концентрацию на компетенциях, выход на внешние рынки, диверсификацию на базе ключевых компетенций.

Те фирмы, которые умеют это делать, показывают невероятные по продолжительности периоды быстрого роста, легко за несколько лет преодолевая пространство от среднего до крупного бизнеса. Таких, конечно, единицы. Но если экономическая политика наконец станет более лояльна к среднему бизнесу, то совмещения новой политики плюс правила самоограничения и саморазвития, которых придерживается средний бизнес во всем мире, могут превратить в «газель» все хозяйство страны.

Хрупкая сила среднего бизнеса

Юрий Полунин

Андрей Юданов, профессор кафедры микроэкономики Финансового университета при Правительстве РФ

Вопреки общему мнению большая часть производимых в стране товаров и услуг создается на предприятиях, относящихся к среднему бизнесу. Поэтому политика, адаптированная под его возможности, ресурсы и цели, является решающим фактором успеха или неуспеха национального развития. Однако сейчас российский средний бизнес неустойчив к внешним и внутренним вызовам

Рисунок: Сергей Жегло

В марте 2008 года «Эксперт» опубликовал* первое в стране исследование средних компаний — одного из главных, но практически не изученных отрядов национального бизнеса. Пять лет спустя, прожив годы в условиях депрессии, мы решили посмотреть, как средний бизнес выглядит сейчас.

Что такое средний бизнес

Начнем вновь «от печки». Что следует понимать под средним бизнесом? Закон о развитии малого и среднего предпринимательства в России и разные подзаконные акты относят к средним компании с числом занятых от 101 до 250 человек и выручкой от 400 млн до 1 млрд рублей. Основная направленность закона — выделение круга сравнительно небольших по размерам предприятий, имеющих право на государственную поддержку. И в качестве юридической нормы, решающей эту задачу, он выглядит разумным. Однако в экономическом смысле, в качестве способа определения самостоятельного класса компаний, он явно не выдерживает критики. Большинство отечественных предприятий с выручкой свыше 1 млрд рублей (а это всего лишь 32–33 млн долларов), то есть номинально перешедших из разряда средних в крупные, таковыми себя вовсе не чувствуют. Вступая в прямую конкуренцию с транснациональными корпорациями, имеющими оборот в десятки, а то и сотни миллиардов долларов, такие фирмы, скорее, ощущают себя средними рыбешками в окружении акул. Так же выглядят они и на фоне отечественных гигантов. Таким образом, чтобы выделить объект исследования корректно, мы должны сделать это сами.