Дни освобождения. Laibach и Северная Корея - Коллектив авторов Страница 7

Дело за вами.

Всего наилучшего, М.

Быть в этом, но не быть этим

МАНИФЕСТ ГИПЕРТЕАТРА ИЗ 10 ПУНКТОВ (В СТАДИИ РАЗРАБОТКИ)

_Мортен Тровик

1. Гипертеатр (от древнегреческого «hyper», что значит «сверх», «над», «чрезвычайно», «чрезмерно») выходит за привычные, общепринятые, ожидаемые и даже, возможно, разумные границы не только театра как такового, но и самого понятия искусства и при этом основывается на самых базовых и вечных принципах, методах и творческих процессах Театра и вдохновляется ими.

2. Гипертеатр междисциплинарен и многозадачен по форме – и по сути своей похож на гиперпоточные технологии, позволяющие компьютеру одновременно выполнять множество задач. Он гипертекстуален по содержанию – и похож на HTML-текст с гиперссылками на другие тексты, статьи, веб-страницы, видео и т. д.

3. Пространства и сцены Гипертеатра включают черные коробки театральных площадок и белые кубы художественных галерей, но ни в коем случае этим не ограничиваются. В той же мере, в какой Гипертеатр использует эти искусственные пространства, он служит площадкой для отрепетированных и воспроизводимых частей и уровней (если таковые имеются) Большого Спектакля, в котором женщины, мужчины – все актеры, у них есть свои выходы, уходы и каждый играет не одну роль.

4. Действие Гипертеатра происходит одновременно как внутри, так и вне упомянутых выше искусственных границ, в многоуровневых географических, культурных, моральных и политических серых зонах, образующих привычный нам мир. Вместо того чтобы создавать, ставить и/или редактировать уже «завершенный» сценарий или идею, находящуюся в зоне комфорта существующих арт-форумов, Гипертеатр переносит творческий процесс в иную социальную, политическую, культурную среду и задействует синергию и расхождения между первоначальной задумкой и ее реализацией. Если современный сценический театр можно уподобить лаборатории, то Гипертеатр – это полевая работа.

5. Гипертеатр не занимает ничью сторону. Он настаивает на сомнениях, парадоксах, внутренних противоречиях, скрытых напряжениях и полифонии смысла(-ов), тем более что это (единственные!) знаки почета, явственно отличающие Искусство от его паразитов: Политики, Развлечений и Пропаганды (в тех случаях, когда такое различение необходимо).

6. Гипертеатр – это территория, где стремление первобытного человека к всемогуществу по-прежнему сильно.

7. Гипертеатр несет утешение встревоженным и тревожит спокойных. Он беспристрастен, аморален и не несет никакой идеологии, системы ценностей или политических убеждений, таких как, например, практически не имеющая конкурентов парадигма окололевого гуманистического псевдореволюционного так называемого политического искусства.

8. Гипертеатр активно выступает за черную работу и фаустовскую дилемму деятельности в рамках устоявшихся властных структур и в сотрудничестве с ними как стратегию для осуществления реальных долгосрочных изменений – значительно более эффективную, чем моральное высокомерие и осуждение со стороны.

9. Гипертеатр в равной степени подвергает критическому анализу не только окружающую действительность, но и самое себя.

10. Возможно, истинный Гипертеатр покоится в социальных энергиях, еще не признанных искусством.

Написано при участии следующих авторов: Уильям Шекспир (1), Зигмунд Фрейд (6), мудрые мысли с магнитов на холодильнике (7), Люси Липпард (10)

Что должны знать Laibach, выступая с концертом в Пхеньяне

Славой Жижек

_Welt, 18 августа 2015

Сегодня Laibach, словенская концептуальная группа с неоднозначным имиджем, выступает с концертом в стране с самой жуткой в мире диктатурой. Вот несколько вещей, о которых им стоит подумать перед этим. Например, об инцесте.

Несколько лет назад все мы были в ужасе от новостей об австрийце Йозефе Фритцле, который десятилетиями держал дочерей в подвале собственного дома и постоянно насиловал. Напрашивается параллель между семьей Фритцлей и фон Траппами, увековеченными в киномюзикле «Звуки музыки»: вот еще одно семейство, живущее в своем уединенном дворце под гнетом благожелательной тирании отца-офицера, оберегающего их от злобных нацистов снаружи, в которой так же странно смешаны поколения (сестра Мария, как и Элизабет, принадлежит к поколению между отцом и детьми…).

Тут значим элемент китча: «Звуки музыки» – высшее проявление китча, и та жизнь, которую Фритцль создал в подвале, также несет отпечаток китча: счастливая семья собирается ужинать, отец смотрит телевизор с детьми, пока мать готовит еду… Однако не стоит забывать, что образная система китча, о которой здесь идет речь, принадлежит не австрийской культуре, но Голливуду и, шире, западной поп-культуре: Австрия в «Звуках музыки» – не Австрия австрийцев, а мифическое голливудское представление об Австрии – парадокс здесь в том, что в последние десятилетия сами австрийцы будто бы начали «играть австрийцев», то есть отождествили себя с голливудским изображением собственной страны.

Эту параллель можно расширить, включив в нее несколько версий самых известных сцен из «Звуков музыки», разыгранных в доме Фритцлей. Можно представить испуганных детей, собравшихся вокруг мамочки Элизабет в страхе перед бурей, неизбежно наступающей с приходом отца, и мать, успокаивающую их песенкой об «их любимых вещах», о которых им лучше подумать, – от игрушек, что приносит отец, до популярной телепередачи… А как насчет приема в гостиной на втором этаже виллы Фритцлей, куда детей в качестве исключения вызвали из подвала? Наступает время ложиться спать, дети исполняют перед собравшимися гостями омерзительную песенку «Aufwiedersehen, Goodbye» и один за другим покидают зал… Действительно, в доме Фритцлей если не холмы, то хоть подвал оживал под звуки музыки.

Стыдные интимные фантазии

«Звуки музыки» – один из худших образцов голливудского китча, но, как бы они ни были нелепы, следует со всей серьезностью отнестись к духовному напряжению, наполняющему вселенную фильма, без которого невозможно было бы объяснить его невероятный успех: вся сила фильма заключается в до неприличия прямом изображении стыдных интимных фантазий. Весь нарратив фильма крутится вокруг разрешения вопроса, заданного хором монашек во вступительной сцене: «Как же решить проблему с Марией?» Предлагаемое решение совпадает с рецептом Фрейда из старого анекдота: «Penis normalis, дважды в день…» Вспомните, вероятно, самую сильную сцену «Звуков музыки»: после того как Мария, не справившись с сексуальным влечением к барону фон Траппу, сбегает от семьи обратно в монастырь, она и там не может обрести покой, потому что ее по-прежнему тянет к нему. В этом запоминающемся эпизоде мать-настоятельница вызывает ее и советует ей вернуться к семье фон Трапп и попытаться разобраться в своих отношениях с бароном. Она передает эту мысль диковинной песней «Покоряй каждую вершину», лейтмотив которой на удивление такой: «Действуй! Рискни и попробуй все, чего хочет твое сердце! Не дай жалким сомнениям остановить тебя!»

Тревожащая сила этой сцены заключается в неожиданной демонстрации желания, которая делает сцену буквально непристойной: