На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения - Сергей Юрьевич Катканов Страница 79

Вот узнал, что люди, ещё недавно принадлежавшие к нашей Церкви и продолжающие считать себя православными, подали в суд на священника. Душа сразу закипела. Православные с православными в гражданском суде отношения выясняют, доказывая, кто из них православнее. Вам не кажется, что это ужасно, дорогие братья и сёстры? Священника вынудили перед судом отстаивать своё право на проповедь. Разве это не причиняет боль любому православному человеку? Но давайте забудем про боль и постараемся разобраться в этом деле объективно и беспристрастно. Остановимся для начала на юридической стороне вопроса.

2. Правда человеческая

Итак, 29 жителей Вологды и Кирилловского района обратились в Вологодский городской суд с иском к протоиерею Алексию Мокиевскому, священнику Воскресенского Горицкого женского монастыря. Поводом послужило интервью, которое отец Алексий дал Кирилловской газете «Новая жизнь». В интервью он критикует тех, кто ушёл из Русской Православной Церкви Московского Патриархата, создав две свои общины в Вологде и Ферапонтове.

Истцы так же привлекли в качестве ответчиков Вологодскую епархию Русской Православной Церкви (Московский Патриархат), диакона Михаила Болотского, секретаря епархиальной комиссии по миссионерской, антисектантской и антираскольнической деятельности и редакцию газеты «Новая жизнь».

По роду своей деятельности мне приходилось иметь отношение к очень многим судебным делам по искам о защите чести и достоинства. Имея в этом некоторый опыт, интервью отца Алексия читал очень критичным взглядом, тщательно выискивая уязвимые фрагменты текста. Вдруг, думаю, батюшка в полемическом запале где-то перешёл грань допустимого? Однако, могу вас твёрдо уверить – с юридической точки зрения текст интервью абсолютно безупречен. Во-первых, там не упомянут ни один из истцов. Во-вторых, отец Алексий не приводит ни одного факта из жизни тех объединений, к которым принадлежат истцы, то есть просто нечего опровергать. В-третьих, в тексте нет ни одного прямого оскорбления в чей бы то ни было адрес.

В судебной практике по искам о защите чести и достоинства бывают очень сложные и неоднозначные случаи, когда разные суды могут по-разному посмотреть на обстоятельства дела и принять диаметрально противоположные решения. Но этот случай – совершенно прост и абсолютно однозначен. Ни один суд никогда не удовлетворил бы такой иск. Отец Алексий и другие ответчики ни при каких обстоятельствах не могли проиграть это дело.

Суд первой инстанции самым закономерным образом отказал в иске. Не вдаваясь в детали, логика суда была именно такова: сведения, изложенные в интервью, не относятся к конкретному истцу и не являются утверждением о фактах, а представляют собой оценочные суждения автора, которые нельзя проверить на соответствие их действительности. Кассационная жалоба истцов столь же предсказуемо была отклонена, то есть полная законность действий ответчиков получила ещё одно подтверждение.

Какова же была логика истцов? Честно пытался её понять, однако вынужден констатировать: в жизни не приходилось видеть искового заявления столь сумбурного, хаотичного и, уж простите, бестолкового. Заявление содержит большое количество сведений, не имеющих ни малейшего отношения к делу, и при этом даже не указано, какие именно фрагменты текста истцы желали бы опровергнуть. Поверьте, это не вопрос слабой юридической подготовки, что было бы бестактно ставить кому-то в вину. Просто если кто-то не может чётко сформулировать свои претензии, так это первый признак того, что претензии носят надуманный, искусственный характер.

Из трёх страниц убористого набора с трудом удалось вычленить три строчки по-существу: «В адрес оппозиционных религиозных течений употреблены такие выражения, как «секты, маскирующие себя под православные», «псевдоправославные проповедники», «раскольники», «катакомбники»». По существу истцов не было других претензий, а эти, мягко говоря, несостоятельны. Во-первых, приведённые определения в тексте не относятся на прямую к тем общинам, которых представляют истцы, а отнесены действительно к «оппозиционным религиозным течениям» в довольно широком смысле. А, во-вторых, употребление этих эпитетов основано на религиозных убеждениях автора. Такие слова как «секты», «псевдоправославные», «раскольники» – это не оскорбления, и употребление этих слов не запрещено законом. Это и не юридические термины. Суд может установить совершила ли группа лиц кражу, но не может установить, совершила ли группа лиц раскол. Эти оценки основаны на внутрицерковной терминологии, употребление которой гражданское законодательство регулировать не может. Даже более того – если бы суд запретил людям называть других людей раскольниками – это было бы посягательством на свободу вероисповедания. Ведь если я, исходя из моих убеждений, кого-то считаю раскольниками, никто не вправе запретить мне выражать мои убеждения.

По-человечески говоря, истцы просто решили поставить себя вне критики. Они имеют право свободно выражать свои взгляды, а критиковать эти взгляды никому не позволено? Они имеют множество отрицательных суждений о «Московской Патриархии», а мы не имеем права выражать отрицательные суждения об их деятельности?

Мы вошли в рассмотрение некоторых юридических деталей, чтобы наглядно показать – отец Алексий Мокиевский никого не оклеветал. Проповедовать – долг священника. И наказать священника за то, что он исполнял свой долг – не удалось.

А попытка привлечь в качестве ответчиков Вологодскую епархию и диакона Михаила Болотского – не только в юридическим отношении абсурдна, но и в нравственном отношении – как-то не очень. Что же вы, господа, всех вокруг хотите сделать перед собой виновными?

3. Правда Божия

Один из истцов как-то написал, что они обращаются «к тем, кто ищет правды Божией». Отношу себя именно к этим людям, а потому не понимаю: как же можно, братья, искать правды Божией в гражданском суде? Суд – не собор. У суда свои функции, далёкие от прояснения религиозных истин. Представим себе невозможное – суд удовлетворил бы ваш иск. И что тогда? Было бы юридически установлено, что вы неповинны в грехе раскола? И что бы вы потом с этим решением делали? Предъявили бы бесам на мытарствах?

Конечно, и я бы подал в суд, если бы про меня написали, что я кого-то убил или ограбил, а я этого не делал. Но если бы про меня написали, что я очень плохой православный… пришлось бы задуматься о крайне неприятных для меня вещах. Но идти в суд… Это чтобы получить документ, что я являюсь хорошим православным?

Однажды прочитал, что «грех раскола не смывается даже кровью». А ещё я читал, что «раскольники раздирают цельнотканный хитон Христов». Страшно от мысли, что к своим бесчисленным грехам я могу прибавить ещё и этот наитягчайший грех. Однако, радостно сознавать, что очень легко не совершить грех раскола – достаточно ходить в тот же храм, в который и раньше ходил. И никто при всём желании не сможет не только обвинить, но даже и заподозрить меня в грехе раскола.

Вы тоже не считаете себя раскольниками? А вдруг вы ошибаетесь? Вас никогда не посещал вопрос: «А вдруг мы и правда раскольники, как про нас говорят?». Ведь