Газета День Литературы - Газета День Литературы # 53 (2001 2) Страница 8

пока плачет Богородица,

моя Родина жива.

НАШИ ЮБИЛЯРЫ

01. 01. 2000. Мазин В. А. — 50 лет. (Ханты-Мансийск)

01. 01. 2000. Ефремов В. П. — 70 лет. (Ростов)

02. 01. 2000. Лобанов И. И. — 50 лет. (Марий Эл)

02. 01. 2000. Сарби Р. В. — 60 лет. (Чувашия)

02. 01. 2000. Семенов Ю. С. — 60 лет. (Чувашия)

10. 01. 2000. Еремин В. Г. — 60 лет. (Орел)

11. 01. 2000. Федоров А. Ф. — 75 лет. (Марий Эл)

20. 01. 2000. Смирнов И. А. — 80 лет. (Ярославль)

22. 01. 2000. Смоленцев Л. Н. — 75 лет. (Коми)

22. 01. 2000. Григорьев В. Е. — 60 лет. (Марий Эл)

22. 01. 2000. Шахов П. Ф. — 70 лет. (Коми)

ПАМЯТИ АЛИМА КЕШОКОВА

Умер Алим Пшемахович Кешоков, сын кабардинского народа, воин, офицер, защитник Отечества, знаменитый писатель России. Поэт, прозаик, публицист. Его стихи и поэмы, статьи, повести, романы переведены широко в СССР и за рубежом нашей Родины.

Красивый, мудрый, благородный человек. Он прожил долгую честную жизнь. Входил в руководящий состав Кабардино-Балкарской Республики. Работал первым секретарем Союза писателей России, много лет возглавлял Литфонд СП СССР. Награжден боевыми орденами и медалями, лауреат Государственных премий России и СССР.

Мы, писатели республик, краев и областей, шли к нему решать свои дела и вопросы, шли к доброму, уважаемому, надежному Алиму Пшемаховичу, который всегда выслушает и поможет.

Да, он действительно, любил свой народ, любил нашу великую Родину!

С.МИХАЛКОВ, В.ГАНИЧЕВ, Ю.БОНДАРЕВ, Р.ГАМЗАТОВ, М.КАРИМ, Д.КУГУЛЬТИНОВ, В.ГУСЕВ, И.МАШБАШ, М. АЛЕКСЕЕВ, П.ПРОСКУРИН, В.СОРОКИН, В.РАСПУТИН, И.ЛЯПИН, М.ЧИСЛОВ, С.ЛЫКОШИН, В.АДАРОВ, Ф.КУЗНЕЦОВ, А.ЖУКОВ, В.БОНДАРЕНКО, Ю.КУЗНЕЦОВ. С.КУНЯЕВ, С.ЕСИН, В.ЛИХОНОСОВ, Е.ИСАЕВ, В.БЕЛОВ

Феликс Кузнецов МОЙ ВЕК (С директором Института мировой литературы, членом-корреспондентом Российской академии наук накануне его семидесятилетия беседует Владимир Бондаренко)

— Феликс Феодосьевич, вы — человек ХХ столетия и им останетесь уже до конца, сколько бы ни прожили в третьем тысячелетии. Как бы Вы оценили свой ХХ век? Что он дал миру и России?

— Двадцатый век — это время трагического прорыва России в будущее. Может быть, самая яростная попытка моей страны за все время ее существования — опередить историю, выпрыгнуть из истории. Мы мало задумываемся об истоках переживаемых нами невзгод, сложностей и противоречий. А между тем, не снимая ответственности с текущих поколений, надо признать, что истоки наших трудностей уходят в глубокую старину. Когда в Европе был пир Возрождения, Россия перекрыла своим телом путь татарского нашествия на Европу. А наше Возрождение начиналось в первопрестольном граде Киеве ничуть не позже европейского, и начало его было не менее блестящим… Потом — обрыв на два с половиной столетия. К счастью, не была уничтожена духовная, православная основа народа, но экономическое и политическое развитие в России остановилось, мы отстали от Европы на два с лишним века. Все последующие столетия Россия мучительно пыталась сделать рывок вперед. Стремились догнать… Мы внутренне выбрали для себя все-таки европейский путь, а не азиатский как задачу развития. Хотя, может быть, азиатский путь развития по большому счету для человечества неизмеримо гуманнее, благороднее и даже выгоднее. Он предполагает естественное, органичное врастание человека в природу. Мы этим путем идти не хотели. Начиная с Алексея Михайловича, с Никона, и далее с Петра Великого мы стремились опередить свою историю и вырваться в европейскую цивилизацию. Мы шли по принципу "два шага вперед, шаг назад". Было несколько такого рода прорывов. В конечном счете они давали результат, Россия в девятнадцатом столетии вышла в ряд самых могущественных держав мира. Но все эти прорывы всегда были за счет народа, за счет крестьянства. За счет беспощадности по отношению к самим себе, за счет некоей схимы… Двадцатый век являет миру пример такого же самоотречения народа ради своего будущего. Я не хуже кого бы то ни было представляю, что значила для народа революция 1917 года, а затем и гражданская война, и коллективизация — по своим кровавым последствиям, по колоссальному ущербу, который был нанесен народной культуре, по фантасмагорическому количеству жертв. Сейчас, занимаясь творчеством Михаила Шолохова, через его книги, статьи и письма я отчетливо вижу, через какую трагедию прошел наш народ. Но если бы мы не прошли через это, мы не смогли бы остановить фашизм. Без этого самоотречения, без обреченности крестьянства, на костях которого была создана промышленная мощь державы в тридцатые годы, мы бы не победили в Великой Отечественной войне. Мы встретили фашистов на уровне вооружений самых промышленно развитых стран. Если бы мы войну проиграли, мы были бы просто уничтожены. Как народ, как государство.

История — вещь исключительно жестокая. Как говорил Чернышевский, это не тротуар Невского проспекта. Вне всякого сомнения, и Сталин не мой идеал, да и Ленин все-таки не мой идеал, но без этих фигур, без Коммунистической партии, без советской власти Россия бы в той войне погибла. Это мое очень давнее ощущение. Строго говоря, наша революция совершалась в значительной степени под лозунгом мировой революции. Россия рассматривалась как костер для того, чтобы разжечь пламя мирового пожара. По мнению еще одного лидера революции Льва Троцкого, если бы при этом сама Россия сгорела, это не страшно. Главное — мировая революция. Эти лидеры были абсолютно антинациональными, антипатриотическими по определению. Ленин, и в этом его величие, сумел понять ошибочность такого плана. Осознал историческую неверность этого направления идей. Он в результате осознал революцию как этап модернизации России, он мечтал о дальнейшей европеизации ее. Его завещание, его последние работы — это же работы трагические. Огромная тревога за судьбы страны. Он понял, что крестьянская по преимуществу страна совершенно не готова к социалистическим преобразованиям. Об установлении социализма военным путем уже и речи не шло. Отсюда ленинский НЭП. Его поиски постепенного, нормального, буржуазно-демократического развития. Это то, на чем сейчас как на дрожжах растет Китай. Сталин с его ощущением грядущей войны отказался от ленинского плана, предложив свой, мобилизационный. В условиях явного нарастания грядущей войны и явной неготовности народа, экономики и промышленности России к такой войне путь ускоренного развития, рывка в будущее пошел через диктатуру. Через репрессии. Через страх. Мы были обречены на эту трагедию, но она вела к победе. Мы создали мощную страну с мощной промышленностью, с передовой наукой, что никто оспорить не может. Была создана и величайшая культура, народ получил образование. Получил полное равенство прав на образование, на медицину, на работу. Это переплетение светлых и черных сторон жизни сопровождало весь ХХ век. Он не был черным и не был розовым…

— Несмотря на все русские трагедии, я считаю, двадцатый век можно назвать русским веком. Именно Россия определила все его развитие, изменила судьбы мира и в семнадцатом году, и в сорок пятом, и, увы, в 1991-ом. Не американцы победили, а мы сами себя проиграли и вовлекли в эту катастрофу чуть ли не треть человечества, предопределив своим поражением бомбардировки Ирака и Сирии, новый колониализм в Африке, новую ситуацию в арабском и шире — в исламском мире. Признаем и то, что такого взлета, как в послевоенный период, Россия не знала за всю свою тысячелетнюю историю. Ни при Петре I, ни при Николае III, никогда еще Россия не играла такой важной роли в мировой истории. И может быть, никогда уже играть не будет. Это был наш век…

— Я полностью согласен с вами, Владимир Григорьевич. Если бы не было России в ХХ веке, миру, и прежде всего Европе и США, было бы очень скучно жить. Так же, как XVIII век определила великая английская революция. Так же, как XIX век определила французская революция. Конечно же, мировое развитие в ХХ веке определила русская революция 1917 года. Если бы не было нашей революции, то люди в Европе и в США, трудящиеся люди во всем мире жили бы значительно хуже. Это хорошо, что труженики в развитых странах сегодня неплохо живут, но эту долю богатств им выделили из страха повторения русского Октября 1917 года в других странах мира. Увы, мы после революции не дали своему народу такого благосостояния. Но в страхе перед будущим капиталисты всего мира пошли на значительные социальные уступки своим рабочим. И многие ученые на Западе это прекрасно понимают.