Дмитрий Калюжный - О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе Страница 88

О чём это он? Известно ли господину Тишкову, как питается большинство населения? Ведь учёный должен руководствоваться реальными цифрами. А цифры такие. По статистике товарооборота, продажа фруктов и цитрусовых в 1998 году составила 78% от уровня 1990 года, то есть уменьшилась почти на четверть. Заметим, что эти данные относятся не только к «системной» (по терминологии г-на Тишкова) части товарооборота, но и включают оценку оборота неформальной торговли. А данные выборочного обследования бюджетов порядка 50 тысяч домашних хозяйств во всех регионах, фиксирующих все свои расходы и потребление конкретных продуктов, товаров, услуг, подтверждают эту статистику, показывая, что потребление фруктов и ягод в среднем на члена домохозяйства снизилось в 1998 году по сравнению с 1990 годом на 28%.

Так же, как и в случае с фруктами, изобилие на прилавках и лотках импортных сыров, колбасных изделий, рыбопродуктов не привело к росту их покупок населением. Объём продаж колбасных изделий и рыбопродуктов сократился в 1998 году по сравнению с 1990-м на 6-8 %, сыра и брынзы – более чем вдвое.

А господин Тишков продолжает свою песню:

«Снижение потребления мяса, молока и яиц мало о чем говорит, как и общее снижение потребления продуктов питания. В последние десятилетия население страны не страдало недоеданием. Оно страдало от несбалансированной структуры питания, и если этот дисбаланс выравнивается даже ценой сокращения общего потребления продуктов (в некоторых семьях, например, практически прекратили покупать яйца), но при этом расширяется их ассортимент, то этот процесс носит скорее позитивный характер… Сегодня ситуация с „общепитом“ совершенно иная. Резко выросло общее число ресторанов и кафе, не говоря уже о новой культуре уличных продуктовых ларьков и палаток или об одиночных частных торговцах разной едой на улицах и дорогах. Впервые в таких масштабах люди в России, особенно молодежь, стали есть и пить за пределами дома, и это огромный сдвиг в народной культуре».

Волосы дыбом встают. Бабушка, которой разрешают покопаться в ящике с гнилью на овощном рынке, так как купить она просто ничего не может, зря проклинает «демократов» с их реформой. Они реформу делали, оказывается, как раз для неё. Теперь она ест, хоть и впроголодь, но зато сбалансировано. Да, надо быть директором академического института, чтобы до такого додуматься.

Это напоминает анекдот о том, как встречаются два школьных товарища. Один из них стал «новым русским», а второй «новым бедным». На вопрос «богатея», как у него дела, бедняк жалуется: я уже четыре дня не ел. На что друг отвечает: так нельзя, ты должен себя заставлять есть, даже когда больше не лезет.

Что касается «сбалансированности», то структура питания абсолютного большинства населения существенно ухудшилась за «годы положительных трансформаций», стала ещё более несбалансированной, чем раньше. В среднем на душу населения сократилось потребление продуктов животного происхождения (мяса и мясопродуктов на 18%, молока и молочных продуктов – на треть) и фруктов, то есть именно тех продуктов, которых мы и раньше потребляли меньше, чем нужно. Увеличилось же потребление лишь картофеля и хлебопродуктов.

Директор института ссылается на то, что выросло количество ресторанов и кафе. Что ж, он мог сам посчитать рестораны, и даже в каждом из них чего-нибудь откушать, но обычные люди почему-то в них не ходят. Согласно статистике, потребление пищи вне дома за последнее десятилетие сократилось в 4 раза. Мало того, в структуре питания значительно, в 1,5-2,5 раза выросла доля продуктов с собственного огорода или подсобного хозяйства. Люди не то, что в рестораны, в магазины ходить перестают. Причём это касается и сельского, и городского населения. Даже у него в период 1992—1997 годов отношение потребления продуктов в натуральной форме к покупным возросло с 7 до 15—16%.

По ряду важнейших видов продовольствия определяющим стало его производство в личных подсобных хозяйствах. Так, доля овощей, выращиваемых на своих огородах, возросла с 30% в 1990 году до 76—77% в 1997, мяса с 25 до 52—56%, молока с 24 до 45—47%. Основная часть этой продукции потреблялась в самих домашних хозяйствах. Так что переход от товарного хозяйства к натуральному – вот реальный «огромный сдвиг в народной культуре».

И раз уж г-н Тишков ссылается на собственный опыт поедания мандаринов, то и мы приведём свой пример. В советское время достаточно крупный академический институт ФИАН обслуживало три столовых, не считая буфетов, и все они были переполнены. Сегодня работает один маленький буфет, и тот почти пустой. Иначе говоря, у людей просто нет денег, чтобы нормально питаться на работе. Нет у них этой возможности и дома.

Но пойдем и дальше. Интересно же все-таки почитать, как мы хорошо стали жить:

«…За последние десять лет в России построено больше домов, чем за весь послевоенный период. Во многих российских деревнях сегодня каждый третий дом – это новый дом. Граждане преодолели серьезный культурный барьер в представлении о жилище, и на смену одно– или двухкамерному жилищу пришел дом с более крупными параметрами, многоуровневый и с несколькими комнатами, а также с внутренним туалетом».

Да наш директор просто перепутал особняки новых русских, стоящие вдоль его дороги на дачу, со всей страной. Эти особняки в большинстве своём строят не из-за нужды в жилье, а чтобы хоть как-то сохранить наворованное. Они там и не живут.

Но Тишков ссылается на цифры: «… по данным этой статистики, общая площадь жилищ в стране выросла с 2,1 млрд. кв. м в 1985 г. до 2,7 млрд. кв. м в 1997-м. Причем частный фонд увеличился в два раза, а на самом деле в несколько раз, если считать все построенное гражданами жилье».

Даже не обращая внимания на то, что в период капиталистических реформ включены тут года социалистической перестройки, порадовались мы вместе с г-ном Тишковым, что у нас так много строят, а он нас взял и расстроил:

«…Городское население вбухало миллиарды долларов в загородное жилье, которое не имеет коммуникаций, которое невозможно отопить зимой, и в котором работающая семья с детьми постоянно проживать не может из-за отдаленности от места службы и из-за отсутствия рядом школы и больницы. Было бы лучше строить все эти комфортные дома в городской черте, – в таком случае сейчас и города выглядели бы лучше, и потребность в квартирах была бы меньше.

Большинство частных домов-монстров не функционирует, и перспектива их полноценного использования неясна, как и будущее большинства из миллионов новых дачных построек. Работающие горожане жить в них не смогут, а новому селу они не нужны в таком количестве. Видимо, это останется памятником нашему неправильному социальному планированию, отсталому менталитету и неразвитой городской антропологии».

Насчет антропологии В.А. Тишкову, конечно, виднее, но как быть с его же утверждением, что домов за последние 12 лет построили больше, чем за предыдущие полвека?.. Нет, всё-таки эту статью писали несколько человек. Да и статистика, в отличие от неразвитой городской антропологии, говорит другое: общие объёмы строительных работ в России (включая дачное и «коттеджное» строительство) снизились за 1992—1999 года более чем в 2 раза, численность занятых в строительстве людей (включая малый бизнес) сократилась более чем на 3 млн. человек.

Ещё до 1999 года, по словам академика Н. Римашевской, у нас образовалось «… два уровня жизни со своими доходами и денежными единицами, два потребительских рынка, отличающихся ценами и набором потребительских благ. Представители «двух Россий» плохо понимают друг друга. И это тем опаснее, что в «страну» богатых и очень богатых, а также высокообеспеченных входит политическая элита. На противоположной стороне находится «страна» бедняков (включая «маргиналов»), доходы которых не достигают прожиточного минимума. Различие в уровне жизни «двух Россий», по экспертным оценкам, достигает 100 раз».

Сегодня для характеристики уровня жизни опасно использовать средние показатели, которые только вводят в заблуждение.

По данным Н. Римашевской, четверть россиян четыре года назад имели долг по квартплате и были под угрозой выселения из своего жилища. Теперь их, конечно, больше. «Социальное дно» составляло тогда около 10% городского населения, или 10,8 млн. человек. В их составе 3,4 млн. нищих, 3,3 млн. бездомных, 2,8 млн. беспризорных детей и 1,3 млн. уличных проституток.

А Тишков рассказывает нам, как мы все хорошо стали жить!!!

Ссылки на рост покупок автомобилей, числа частных поездок за границу, строительства загородных то ли коттеджей, то ли вилл, то ли дворцов и других высокоэластичных товаров и услуг (динамика потребления которых сильно зависит от изменений в уровне доходов) – далеко не первая попытка доказать улучшение материального благосостояния населения России. В действительности при росте дифференциации доходов спрос на элитные товары возрастает, на обычные товары – падает.