Дмитрий Калюжный - О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе Страница 96

Ни в одной стране мира государство не устраняется от экономики столь полно и всеобъемлюще. Только у нас. И дальше власть будет заниматься «консолидацией сил», целиком отдав экономику в «невидимые руки рынка». Достижения, конечно, тоже будут невидимыми.

А самое забавное, что истинный «магистральный путь» президенту известен. Он же сам писал в 1999 году, – хотя, возможно, эти части докладов готовили ему разные люди:

«Если в России до самого последнего времени расходы на НИОКР сокращались, то, например, 300 крупнейших транснациональных компаний мира выделили на эти цели в 1997 году 216 млрд. долларов, в 1998 году – около 240 млрд. долларов. Всего лишь 5 процентов российских предприятий занимаются инновационной деятельностью. Да и масштабы её крайне невелики».

Казалось бы, мысль ясна: нужно развивать инновации. Но вот, прошло четыре года, – ничего подобного нет. Наверное, уволили того спичрайтера, который всё это хотя бы понимал. И на деле инновационные отрасли не только не развиваются, но и всемерно сокращаются. Приоритет добывающих отраслей абсолютный.

«Нехватка капиталовложений, недостаточное внимание к инновациям привели к резкому сокращению выпуска продукции, конкурентоспособной на мировых рынках по соотношению показателей цена-качество. Особенно сильно потеснили нас зарубежные конкуренты на рынках наукоемкой продукции гражданского характера. Доля российских изделий составляет здесь менее 1 процента. Для сравнения: на долю США приходится 36, Японии – 30 процентов этих рынков».

Объявлено, но ничего не сделано до сих пор. В Послании 2003 года слов про инновации уже нет. С учётом падения уровня образования это есть показатель, в каком направлении «двигают» общество, или, по-другому, показатель эффективности власти. Ни в 1999, ни в 2003 году власть не знала, и не знает, что делать:

«Сейчас перед Россией во весь рост встал вопрос о том, что же делать дальше. Как заставить заработать на полную мощность новые, рыночные механизмы? Каким образом можно преодолеть всё ещё дающий себя знать глубокий идейный и политический раскол в обществе? Какие стратегические цели могут консолидировать российский народ? Каким мы видим место нашего Отечества в мировом сообществе в XXI веке? На какие рубежи экономического, социального, культурного развития мы хотим выйти через десять, через пятнадцать лет? В чём наши сильные и слабые стороны? Какими материальными и духовными ресурсами мы сегодня располагаем?»

«Власть не может, не должна, не имеет права обманывать граждан своей собственной страны. Уж если мы с вами людям что-то и пообещали, то нужно обязательно выполнять. Или лучше не обещать тогда, не делать этого».

Не должна власть обманывать, понятно? Сказано в 1999 году.

В 2003-м читаем прекрасный набор добрых пожеланий. Это, конечно, не обман, а так, мечты:

«Россия должна быть и будет страной с конкурентоспособной рыночной экономикой. Страной, где права собственности надёжно защищены, а экономические свободы позволяют людям честно работать, зарабатывать. Зарабатывать без страха и ограничений. Россия будет сильной страной – с современными, хорошо оснащёнными и мобильными вооружёнными силами. С армией, готовой защитить Россию и её союзников, национальные интересы страны и её граждан.

Всё это должно создать достойные условия для жизни людей. Позволит России на равных находиться в сообществе самых развитых государств.

И такой страной люди смогут не просто гордиться. Они будут приумножать её богатство. Будут помнить и уважать нашу великую историю».

А кто же призван создавать условия, чтобы все эти мечты стали реальностью? Государственный аппарат. «Сильная государственная власть в России – это демократическое, правовое, дееспособное федеративное государство», – писал В.В. Путин в 1999 году, и указал следующие направления формирования такого государства:

«Рационализация структуры органов государственной власти и управления, повышение профессионализма, дисциплины и ответственности государственных служащих, усиление борьбы с коррупцией. Перестройка государственной кадровой политики на основе принципа отбора лучших специалистов».

В 2003 году слышим из тех же уст:

«Несмотря на огромное число чиновников, в стране тяжелейший кадровый голод. Голод на всех уровнях и во всех структурах власти, голод на современных управленцев, эффективных людей. Сказанное составляет тот фон, на котором предстоит провести жизненно необходимую стране административную реформу».

Интересно, где же взяли тех, кто составлял «программы развития»? Значит, все комиссии, институты, и даже Центр стратегических разработок – просто блеф. А вот и результат:

«Российская бюрократия оказалась плохо подготовленной к выработке и реализации решений, адекватных современным потребностям страны. И, наоборот, она неплохо приспособилась извлекать так называемую «административную ренту» из своего положения. Об этом я говорил ещё в прошлом году».

Последнюю фразу мы даже подчеркнули: задача обозначена в 1999 года; президент говорил о ней в 2002-м, и вынужден повторять в 2003. Здесь проявилось его неумение создать команду, – если он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочет каких-то улучшений. Но на деле, кажется, именно такие «управленцы» устраивают Путина. Словеса об «ответственности служащих» плетутся ради того, чтобы произвести хорошее впечатление на избирателей и сохранить себя во власти. Перед выборами он какое-то количество «плохих управленцев» выгонит, а потом снова наберёт таких же, и ещё четыре года будет разводить ручками: ах, ах, какие плохие у нас министры.

«Регулируемые государством тарифы на продукцию и услуги инфраструктурных монополий повышаются темпами, опережающими рост цен в свободном секторе российской экономики. В результате этого увеличивается перераспределение экономических ресурсов в пользу монопольного сектора, а его удельный вес в российской экономике возрастает. При этом высокой эффективности этот монопольный сектор не показывает. Таким образом, монополисты душат конкурентный сектор нашей экономики. Правительство должно за этим следить более строго. Продолжение подобной политики, очевидно, путь к стагнации».

Понимает ли президент, что это – основной источник инфляции в России? Судя по тому, что он ограничивается одними лишь увещеваниями, не понимает. А надо меры принимать, и притом срочные! Но тут же, в следующем абзаце президент предлагает поискать виновных «на стороне», а не в Кремле:

«Вывод из сказанного очевиден: при наличии названных положительных тенденций и показателей – благоприятная внешняя конъюнктура и стабильная политическая ситуация – они так и не были в полной, во всяком случае, мере использованы для достижения наших стратегических целей».

Так удивительно ли, что «мы стоим перед лицом серьёзных угроз. Наш экономический фундамент, хотя и стал заметно прочнее, но всё ещё неустойчив и очень слаб. Политическая система развита недостаточно. Государственный аппарат малоэффективен. Большинство отраслей экономики неконкурентоспособны. При этом численность населения продолжает падать. Бедность отступает крайне медленно».

Ничего не делается, отчего же возникнут успехи?.. Далее следует перл мудрости. Надо бы выяснить, какой спичрайтер придумал, – не может быть, чтобы сам Путин, он всё же человек образованный:

«Конкуренция в мировой экономике не снижается».

Это когда же конкуренция в мировой экономике снижалась?..

В докладе 1999 года немало места уделено «Российской идее». Мы узнаём, что «плодотворная созидательная работа, в которой так нуждается наше Отечество, невозможна в обществе, находящемся в состоянии раскола, внутренне разобщенном. В обществе, где основные социальные слои, политические силы придерживаются различных базовых ценностей и основополагающих идеологических ориентиров». Между тем, о том, что общество расколото именно реформами, президент сам сказал. В таком случае, к чему вообще всё это сотрясение воздуха? Реформы изначально были нацелены на раскол общества. А в условиях раскола, сообщает президент, плодотворная созидательная работа невозможна. Всё, пора закрывать лавочку.

«Я против восстановления в России государственной, официальной идеологии в любой форме. В демократической России не должно быть принудительного гражданского согласия. Любое общественное согласие здесь может быть только добровольным».

Итак, государство устранилось из экономики, а теперь уходит из идеологии. А зачем оно тогда вообще нужно? И как же без целенаправленной работы государства достичь ситуации, когда «социальные слои, политические силы», придерживающиеся «различных базовых ценностей и основополагающих идеологических ориентиров» стали бы сообща двигаться в одном направлении, – работать на благо Родины? Похоже, Путин предполагает, что обнищавшее большинство, наслушавшись его речей, радостно воспримет «базовую установку»: поддержание олигархов и реформ, проводимых ради ещё большего их обогащения. То, что большинство не воспринимает такую цель как важную для страны, кажется ему неправильным: