Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции - Сергей Николаевич Плохий Страница 55

уже был ей знаком по летней поездке в город. “Украинские крестьяне кажутся намного более зажиточными, чем в Подмосковье. У них расписные домики с соломенными крышами, довольно живописные”, – писала она Мэри. На одной из станций Кэти и ее спутники даже купили свежие яйца и сделали пунш из консервированного молока, бурбона и масла. И все же это было долгое путешествие. Ближе к вечеру третьего дня пути, к тому времени, когда они наконец доехали до Симферополя, отцу Кэти так не терпелось оказаться в Ялте, что он отмахнулся от советов принимающей стороны не ехать ночью по горной дороге да еще в метель и настоял на немедленном выезде. Ехали 3,5 часа, одна из машин застряла в снегу, но до Ялты добрались4.

В следующие дни Гарриманам предстояло подготовить все к визиту высокопоставленных лиц. Западные лидеры альянса должны были прибыть в Крым на авиабазу в Саках 3 февраля. Американских офицеров, которые должны были обеспечить беспрепятственный прилет и встречу самолетов, доставили из Полтавы. Они должны были сделать все возможное, чтобы конференция прошла успешно.

* * *

Организовать прибытие американцев в Саки на ближайший к Ялте аэродром поручили полковнику Хэмптону, командиру полтавской базы. Десятого января Черчилль окончательно подтвердил свой приезд в Ялту, после чего и Хэмптон, и его подчиненные, отложив все прочие дела, сосредоточились только на Крыме. Как писал тогда один офицер, полтавский штаб получил приказ “предоставить группу технического персонала для секретной миссии в Крыму”. Полтавские авиаторы уже не были “забытыми детьми Украины”, они стали участниками политического события мирового и, как оказалось, исторического значения. К тому времени, когда Ялтинская конференция завершилась, база получила новые задачи: не просто наблюдать за действиями СССР в Восточной Европе, но и помогать освобожденным американским военнопленным возвращаться домой с территории, контролируемой советскими войсками.

Хэмптон отправился в Саки. Его сопровождали двое помощников, владевших русским: адъютант Джордж Фишер и первый сержант Джон Мейтлз, уроженец Бессарабии, ранее входившей в состав Российской империи. В 1930-е годы Мейтлз работал в нескольких американских проектах в СССР. Вскоре прибыли и другие: их либо отправляли на аэродромы в Саки и Сарабуз, расположенные недалеко от Симферополя, с заданиями, либо командировали туда на время всей конференции5.

Хэмптон и его команда были готовы сделать все возможное, чтобы встреча прошла идеально. Это оказалось непросто. Как и прежде, советская сторона настаивала на том, чтобы первыми пилотами на всех американских рейсах между аэродромами Полтавы, Саков и Сарабуза были советские летчики. Учитывая, что американцы им не доверяли, считая склонными к ненужному риску, напряжение между сторонами стремительно росло.

Уровень недоверия проявился во всей красе в эпизоде с участием Артура Теддера, маршала королевских ВВС и заместителя командующего экспедиционными силами союзников в Европе. Теддер приехал в Москву на переговоры со Сталиным, 17 января Хэмптон привез британского маршала из Москвы в Полтаву, а на следующий день они вылетели в Саки. Второй – советский – пилот настаивал, что он должен быть командиром. Хэмптон отказался, Теддер поддержал американца, взяв роль второго пилота на себя. Советские военные были сбиты с толку, но не осмелились спорить с высокопоставленным британским командующим, который только что встречался со Сталиным. Однако, оказавшись в Крыму, Теддер обнаружил, что портфель, который он вез в самолете, исчез. Самолет, на этот раз пилотируемый совместным американо-советским экипажем, к тому времени уже вернулся в Полтаву.

Теддер обратился за помощью к Хэмптону. Фишер 19 января отыскал на авиабазе в Саках советского радиста, попросил его связаться с полтавской базой и узнать, нашел ли экипаж портфель Теддера. Запрос получил генерал Ковалев, ему доложили, что портфель найден, и предложили привезти его в Саки. Американцы настаивали на том, что доставят его сами. Военная миссия США в Москве была с этим согласна; но Ковалев настаивал, что портфель должны доставить советские военнослужащие. Вопреки установленной процедуре, запрещавшей допрашивать американских офицеров, генерал вызвал американского сержанта, нашедшего портфель в самолете после приземления в Полтаве. Действия советского генерала возмутили американских офицеров, служивших на полтавской базе, и в конечном итоге, вместо того чтобы передать портфель советской стороне, американцы сами отвезли его Теддеру6.

Отсутствие доверия сделало задачу Хэмптона – перелеты между полтавской базой, Саками и Сарабузом – практически невыполнимой. Американские самолеты могли взлетать с полтавского аэродрома лишь с разрешения советских властей. Его требовалось запрашивать за день до вылета. Летом и осенью 1944 года разрешение на взлет обычно давали за несколько часов, но отношения между сторонами ухудшались, задержки становились все длиннее, а иногда вылеты не разрешали вообще. Так и случилось 22 декабря 1944 года, когда Хэмптон и генерал-майор Эдмунд Хилл, начальник отдела по делам авиации Военной миссии США, должны были вылетать из Полтавы в Восточную Польшу.

Советское командование в Полтаве объяснило задержки просто: они не имели права самостоятельно разрешать полеты. Окончательное одобрение должно было прийти из Москвы, а столица часто молчала по нескольку дней, а то и недель. Командование советской авиации в Москве издало общий приказ, запрещающий любые вылеты из Полтавы с 20 по 28 января 1945 года, в разгар подготовки к Ялтинской конференции, объяснив запрет плохими погодными условиями. Да, погода на той неделе была ужасной, с постоянными сильными снегопадами, хотя американские метеорологи в Полтаве сообщали о временных прояснениях. Тем не менее общий запрет оставался в силе, а тем временем приближался день открытия конференции – 4 февраля7.

Погода улучшилась, но Москва все так же не разрешала полеты, что вызвало в Полтаве первый открытый конфликт, в котором непосредственно участвовали два командующих – Хэмптон и Ковалев. Двадцать девятого января Хэмптон прилетел на американском С-47 из Сак в Полтаву, а затем запросил разрешение на возвращение в Саки, утверждая, что полет одобрил Семен Жаворонков, маршал авиации и командующий авиацией ВМФ, отвечавший, помимо прочего, за воздушное сообщение, имевшее отношение к Ялтинской конференции. Ковалев запросил разрешение на вылет у Москвы, ему сообщили, что генерал Никитин отменил все рейсы на этот день. Хэмптон возразил, сказав, что должен вернуть в Саки американских офицеров, на что он имел согласие Жаворонкова.

Согласно отчету Смерша, через полтора часа после приземления в Полтаве Хэмптон, в нарушение прямого приказа Ковалева, снова поднялся в небо. Советский генерал был в ярости. Он попытался связаться с самолетом по рации, но тот уже был вне зоны действия передатчика. Калюта, бывший тогда в диспетчерском центре авиабазы, стал свидетелем гнева Ковалева. “Я бы поверил, что моим указаниям не подчинится какой-нибудь пилот-юнец, но не полковник Хэмптон”, – бросил Ковалев,