Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции - Сергей Николаевич Плохий Страница 63

Великий союз переживал трудные времена, и никто не знал об этом лучше, чем Джон Дин, находившийся в Москве, где на него сыпались протесты советской стороны относительно поведения американских летчиков на советской земле. Через два дня, 30 марта 1945 года, после того как генерал Ковалев запретил американцам совершать вылеты из Полтавы и прибывать на полтавский аэродром, и за день до того как он созвал свое экстренное совещание для планирования атаки на американскую базу, генерал Антонов – начальник Генерального штаба Красной армии – направил Дину письмо с многочисленными разоблачениями проступков американцев на советской территории. Антонов выражал особенное недовольство тремя случаями, когда американский персонал отказывался выполнять приказы советской стороны, что привело к разногласиям в отношениях.

Первый эпизод касался отказа подполковника Уилмета покинуть Люблин 11 марта в соответствии с приказом советского командования. Уилмет, занимавшийся освобожденными военнопленными-американцами, остался в городе до конца месяца. Во втором фигурировал капитан Дональд Бридж, который 22 марта посадил свой самолет на советской авиабазе недалеко от польского Мелеца. Он взлетел после дозаправки, но без разрешения властей, после чего капитан Меламедов, вероятно, отвечавший за этот случай перед своим начальством и офицерами Смерша, совершил самоубийство7.

Особенно негодовал генерал Антонов из-за третьего случая, связанного с пилотом “летающей крепости” первым лейтенантом Майроном Кингом. Самолет Кинга в начале февраля 1945 года был подбит над Берлином немецкими зенитками, но ему удалось приземлиться на советской базе недалеко от Варшавы. Советская сторона отремонтировала самолет и разрешила ему вернуться в Великобританию. Но когда тот сел для дозаправки на советской авиабазе на северо-востоке Польши недалеко от Щучина, советские военные обнаружили, что Кинг и его экипаж пытались вывезти поляка, переодев его в британскую военную форму. Кинг записал его “бортовым стрелком”, но майор-красноармеец раскрыл обман, обрушился на Кинга и угрожал его застрелить. Кинг попытался подкупить майора, предложив тому свои наручные часы. Часы майор взял, но вылет не разрешил, а Кинг и его экипаж семь долгих недель провели под охраной. Освободиться им удалось только 18 марта, когда советская сторона разрешила Кингу вылететь в Киев. Вместо этого он направился в Полтаву8.

Полковник Хэмптон сам расследовал инцидент с Кингом и 29 марта сообщил генералу Дину свои выводы. Рапорт Хэмптона прибыл за день до письма Антонова, придав всему делу неожиданный поворот. Антонов обвинял Кинга в том, будто тот взял на борт “террориста-диверсанта, доставленного в Польшу из Англии”. По словам генерала, Кинг пытался вернуть в Великобританию шпиона, отправленного польским правительством в изгнании, и этот шпион в составе Армии Крайовой воевал против Советского Союза. “Перечисленные факты являются грубым нарушением основ наших дружеских взаимоотношений”, – писал Антонов. Он потребовал от Дина не только пресекать подобные случаи, но и доложить ему о мерах, предпринятых в отношении тех, кто совершил нарушения, о которых говорилось в письме9.

Это был не конец. На следующий день, 31 марта, Дин получил еще один протест, на этот раз от генерал-лейтенанта Славина, своего главного визави в Генеральном штабе. Протест касался инцидента в Венгрии, где экипаж бомбардировщика B-24 совершил вынужденную посадку на аэродроме, контролируемом советскими военными, а затем полетел в Италию. На его борту был 37-летний капитан советской армии Моррис Шандеров. Уроженец Огайо, Шандеров родился в семье русского революционера, эмигрировавшего в США после революции 1905 года. В 1925 году Шандеров вернулся в Советский Союз, остался там, и весной 1944 года находился на полтавской авиабазе, где начал общаться с американцами и привлек внимание Смерша. Вечером 23 апреля 1944 года, через несколько недель после прибытия американских авиаторов, Шандерова задержали при попытке пробраться на американскую базу. Через несколько дней он попросил у своего командира разрешения провести вечеринку, на которую хотел пригласить американцев. Подполковник Свешников, тогдашний начальник полтавского Смерша, приказал убрать Шандерова из Полтавы10.

В марте 1945 года Шандеров снова встретился с американскими летчиками, на этот раз на аэродроме в Венгрии. Он рассказал о себе лейтенанту Чарльзу Рэли и сказал, что хочет вернуться на родину, в Соединенные Штаты. Шандеров тогда работал с командой советских инженеров, помогавших ремонтировать американский самолет, и Рэли взял его на борт якобы для испытательного полета. Самолет вылетел в Италию и приземлился в Бари, где Шандеров попросил убежища, после чего был допрошен и задержан американским военным командованием. Несанкционированный вылет американского экипажа с советского аэродрома, тем более с офицером Красной армии на борту, привел советское командование в ярость. Теперь Славин обвинял американский экипаж в подрыве доверия, ведь им помогали отремонтировать самолет лейтенанта Рэли. Он требовал вернуть Шандерова и наказать Рэли и его экипаж11.

* * *

Антонов и Славин обрушили на Дина поток обвинений в том, что американцы разрушили доверие своих советских союзников, хотя при этом сами приказали генералу Ковалеву в Полтаве прекратить все вылеты американцев с базы. Двадцать восьмого марта Ковалев издал собственный приказ: всем американским самолетам запрещалось подниматься в воздух. В то время 22 техника-американца находились в разных местах на западе Украины и востоке Польши, занимались ремонтом самолетов, а командиры базы не могли отправить им ни провиант, ни запчасти. Три отремонтированных самолета остались на месте: не было экипажей, чтобы доставить их на полтавский аэродром. Никто уже не летал из Полтавы ни в Польшу, ни в Москву, ни в Тегеран. Три американских медсестры с полтавской базы, уехавшие в отпуск в Москву, все еще были там и не могли вернуться. В ужасном положении оказались шестеро раненых американцев, которых должны были прооперировать в Тегеране, но они не могли туда добраться12.

Приказ Ковалева застал американцев врасплох. Генерал не назвал никаких причин кроме того, что приказ пришел из Москвы, и американцы в Полтаве не знали, что думать. Агенты советской контрразведки заметили признаки недовольства в отношениях американцев с советскими сослуживцами. Американцы отказывались отвечать на вопросы: либо говорили, что кончился рабочий день, либо в ответ интересовались, почему их спрашивают. Возмущались, почему в Полтаве оставляют экипажи, летевшие транзитом, и не дают им достаточно еды, почему Советы отказываются эвакуировать американских раненых, требовали вернуть медсестер из Москвы. Советы не позволяли им