Мода и нравы ХIX века. На картинах, гравюрах и фотографиях того времени. 1790-1914 - Оскар Фишель Страница 28

он отличался по цвету от юбки, как, например, платье 1856 года из серой тафты, отделанное пятью воланами разных оттенков зеленого, розового и белого. Сама отделка была либо украшена рюшами, кружевом, перевязана лентой, либо вышита. В 1850-м платье из белого лионского тюля имело три волана, каждый из которых был отделан пятью рюшами. В 1858 году платье, которое произвело сенсацию в Фонтенбло, было из китайского гофре цвета кукурузы и имело пятнадцать воланов, каждый из них был отделан тремя рядами узкого черного бархата. Думая о работе, связанной с изготовлением таких нарядов, нужно помнить, что американская швейная машинка была привезена в Европу в 1850-е годы, однако в небольших немецких городах платья шились вручную. В 1855 году такая машинка стоила в Бранденбурге восемьдесят талеров.

Верхняя часть тела возвышалась над этой струившейся массой материала, «как стебель лилии из цветочной кадки», так написал один современник. Лиф тоже становился все более похожим на воздушный шар, и рукав постепенно начал раздуваться. В 1845 году рукав всё еще был длинным и облегающим, но вскоре претерпел изменения и некоторое время колебался между длинным и коротким, свободно свисающим или собранным, пока в 1850-м не приобрел форму, известную как рукав-пагода, сохранявшуюся около десяти лет. Рукав начинался узким у плеча и открывался большим колоколом у локтя. Позже этот стиль был также известен как полупагода или греческий. Рукава становились все больше и больше, пока они не стали такими объемными, что одного крахмала было недостаточно, чтобы удержать их, и поэтому в 1860 году те, кто придавал большое значение внешнему виду рукава, носили внутри них легкие стальные обручи.

Излюбленный волан также использовался для рукавов, и они иногда состояли полностью из воланов или же были отделаны ими от плеча до запястья. Шея была открытой, лиф украшался кружевным воротником, что давало возможность проявлять изысканный вкус. В 1848 году было модно носить кружевной воротник стоимостью от тридцати до тридцати шести талеров поверх дешевого платья из жаккардовой сетки. Низкий вырез был абсолютно необходим для вечера, и здесь также эксцентричность моды не имела границ: один провинциал, присутствовавший на балу в Тюильри в 1855 году, воскликнул с отвращением и изумлением, что он никогда не видел ничего подобного с тех пор, как его отняли от груди.

Модная иллюстрация,

Париж, 1850

Александра, принцесса Уэльская

Художник Франц Ксавьер Винтерхальтер, 1864

Глубокие, широкие, открытые вырезы были обрамлены бертой[180], состоявшей из лент, рюшей, кружев, вышивок, отделанных цветами и перьями. В общем, это позволяло каждому свободно проявлять творческую фантазию. Самая оригинальная берта была у императрицы Евгении, сделанная из рубинов, сапфиров, изумрудов, бирюзы, аметистов, гиацинтов, топазов и гранатов, соединенных вместе с бриллиантами короны, которых насчитывалось много сотен.

В 1848 году вошла в моду для домашней одежды русская короткая куртка (кацавейка), в начале 1850-х за ней последовали лифы, зашнурованные спереди поверх платья другого цвета, а после 1860 года появились куртки-зуавы[181]. Затем последовали белые блузки, которые были соединены с юбкой красивыми и дорогими лентами, последние также служили поясами.

Модная иллюстрация,

Париж, 1857

Шелк и атлас были тогда в моде для уличных костюмов. Много лет спустя Бисмарк рассказывал, как в Версале достойные женщины Франкфурта были сильно потрясены, увидев элегантную даму, шедшую под дождем по грязным улицам в атласном платье, отделанном кружевами. Красивые материалы и узоры были предоставлены производителями в ответ на эту экстравагантную моду: красочная тафта, дамасская ткань, пятнистый, мраморный, клетчатый атлас мервейе по шестьдесят франков за ярд. Эти дорогие материалы особенно тщательно изготавливались ткачами в Лионе. Там появились золотая и серебряная парча, украшенная букетами цветов из цветного шелка, лампасы с золотыми пальмами, парча с вышитыми цветами золотой и серебряной нитью и муар-антик[182]всех цветов, любимый модницами из-за богатого эффекта. В 1857 году Бисмарк поручил Мальвине фон Арним купить платье из белого муар-антика стоимостью в сто талеров для ее невестки.

Императрица Евгения часто говорила об этих дорогих платьях как о политическом действии, поскольку, надевая их, она надеялась побудить других сделать то же самое и таким образом помочь французской промышленности. Лионский шелк много лет был волшебным словом для дам, и даже Мольтке[183]в 1851 году с гордостью писал своему брату, что собирается сделать своей жене рождественский подарок – платье из лионского шелка, грогрона[184]с дамасским рисунком. Императрица заставляла себя надевать эти тяжелые одежды, хотя предпочитала более легкие ткани: креп, кисею, бареж[185], муслин, ситец, органди, тюль, тарлатан и другие. Они были столь же востребованы, как и шелковые ткани, и производители соревновались друг с другом, производя новые прозрачные и ажурные ткани. В 1852 году появились кисея, сотканная из двух разных оттенков, тарлатан, расшитый золотыми и серебряными звездами, тюль с вышитыми гирляндами цветов, набивной муслин. Эти воздушные материалы в сочетании с шелками того же цвета придавали владелице вид парящего облака, с чем так любили сравнивать себя красавицы. Но эти ткани были такими же дорогими, как шелк; кроме того, белое платье с воланами нельзя было надеть больше одного раза.

В 1859 году платье достигло своей наибольшей окружности, наряд из тюля, состоявший из четырех юбок, каждая отделана рюшами, требовал 1100 ярдов ткани. Однако у этих восхитительно легких и воздушных платьев была своя опасность, потому что они легко воспламенялись. Никогда не фиксировали так много смертей от ожогов, как в период, когда эти широкие юбки и тонкие материалы были в моде. В 1851 году герцогиня де Майе сгорела заживо, когда сидела у камина в замке Ла Рош-Гюйон, артистка Эмма Ливри[186]приняла такую же ужасную смерть на сцене, в 1856-м принцесса, позже императрица Фредерика задела своим большим рукавом свечу, запечатывая письмо, и сильно обгорела; в 1867 году эрцгерцогиня Матильда, дочь эрцгерцога Альбрехта, пойманная за курением, подожгла свое платье, пытаясь спрятать сигарету в его складках, и сгорела заживо. Но самой страшной катастрофой из всех было сожжение собора в Сантьяго в 1863 году, когда загорелась драпировка на церковном празднике и пламя быстро распространилось, воспламеняя легкие платья прихожанок, две тысячи женщин сгорели заживо.

Модная иллюстрация,

Париж, 1865

Платье и рукава были таких размеров, что никакой плащ был невозможен, и вместо него носили шарфы, шали и другие легкие накидки. Кашемировая шаль стала квадратной, а причудливый узор – турецким, но она по-прежнему оставалась очень популярной и столь же дорогостоящей. Бисмарк писал в 1858 году, что ни одну настоящую кашемировую шаль нельзя было купить дешевле, чем за 1200–1500 франков, даже несмотря на то, что появилась крепдешиновая шаль. Эта легкая, мягкая, яркая