Лоуренс Бирнбах - Как понять, что настало время расстаться Страница 39

Рита:

– Мы с Арни жили вместе два года, а потом решили пожениться. На свадьбе он напился. Моя лучшая подруга сидела у него на коленях, и он ударил ее. Он довел мою сестру до слез, заявив, что в платье подружки невесты она ужасно толстая. Я проплакала весь наш медовый месяц.

Мы были женаты три года, когда у меня диагностировали рак груди и сделали серьезную операцию. В это время Арни начал активно флиртовать с другими женщинами. Как-то раз мы ужинали у друзей. Рядом с моим мужем сидела симпатичная женщина, подруга другого мужчины. К концу вечера они уже сидели вплотную друг к другу. Арни болтал с ней без умолку. Я заметила, что они обменялись визитками. Вскоре после этого он начал приходить домой поздно и пьяный. Каждый раз он говорил, что задержался с клиентами. Иногда я находила в его карманах счета из мотелей.

Я знала, что он обманывает меня, но не находила в себе сил высказать ему все. Я была типичной степфордской женой. Ведь я полностью зависела от него: не работала и была его «сексуальной кошечкой». Но после операции стала ему не нужна. Он даже не ложился со мной спать, а допоздна смотрел порнографические фильмы. Все это было для меня очень мучительно. Арни постоянно говорил, как мне повезло, что у меня есть он – ведь никто другой меня больше не захочет. Я была для него попорченным товаром. Я сделала пластическую операцию, но все же совершенно лишилась уверенности в себе.

С Беном я познакомилась на кулинарных курсах в местном колледже. У нас начался роман. Он считал меня красивой и принимал такой, какова я есть. Однажды, когда Арни уехал на все выходные, я пригласила Бена к себе на ужин. Я планировала романтический вечер и встретила его у дверей в прозрачном белье.

Мы как раз ужинали, когда я услышала, что Арни открывает дверь. В тот день он почему-то вернулся рано. Произошла некрасивая сцена. Арни схватил скатерть и сбросил все на пол. Тарелки и еда посыпались во все стороны. И тогда я поняла, что все кончено. Бен ушел. Арни бесновался. Он сказал: «Уходи», а я ответила: «Нет, это ты уходи». Он ударил меня, но на следующий день ушел.

Хозе: – Я вырос в католической семье. Мой брак не назовешь ужасным, но он был никаким. Я привык делать то, что должно, а не то, чего мне хочется. Мы с женой оказались разными людьми, но у нас было две дочери. Я работал в офисе губернатора. Когда он переехал в Вашингтон, чтобы работать в Конгрессе, то пригласил меня поехать с ним. В тот момент я понял, что это выход. Я никогда не говорил: «Я не вернусь», но знал это.

Мелани:

– Я переехала к нему в Канаду. В то время женщины были абсолютно бесправными. Все принадлежало моему мужу, в том числе и мое тело. У меня не было юридических прав на дом. Муж вел себя как хозяин. Иногда его что-то выводило из себя, и он буквально сходил с ума. Я его боялась. Я поняла, что собираюсь его бросить, когда спрятала запасные ключи в машине на случай бегства.

Стояла зимняя ночь. Мы собирались ложиться. Я разделась. Он начал ссору и обвинил меня в том, что я хочу его бросить. Он схватил ключи от машины и спрятал их. Я обнаженная выскочила на улицу, а он захлопнул за мной дверь. Представляете? Зимой в Канаде. Я вскочила в машину и уехала. Я никогда больше его не видела, но пару лет назад ко мне обратилась полиция. Мой муж совершил самоубийство.

Дженнифер:

– Я поняла, что все не так, в самом начале. Сильно сомневалась, стоит ли выходить замуж за Лайама. Советовалась с подругами. Победили (с очень небольшим перевесом) те, кто уговаривал меня выйти замуж.

Лайам был успешным, обаятельным, красивым мужчиной. Он заверил меня, что уже несколько лет держит свой алкоголизм под контролем. И это было действительно так – он вообще не пил. Но меня всегда беспокоили его перепады настроения. Иногда он приходил домой и был «душой общества»: шутил и болтал. А порой возвращался мрачным и неприступным. Но я решила не обращать на это внимания и все же вышла замуж.

После нашей свадьбы прошло девять месяцев. Однажды я была в ванной и случайно посмотрела на потолок. Лампочка показалась мне довольно пыльной и грязной. Я взяла стремянку и поднялась, чтобы протереть потолок. Оказалось, что у Лайама там целый склад таблеток – антидепрессантов или снотворных, я не знаю. Я была потрясена. Единственным человеком, которому я могла позвонить, была моя свекровь. Я рассказала ей о таблетках и спросила, что мне делать. А она ответила: «Это твоя проблема, милочка!» – и повесила трубку. Вспоминая все это позже, я поняла, что она тоже была наркоманкой. Я собрала вещи и немедленно ушла, не оставив адреса.

Донна:

– У нас всегда было множество друзей. Приближался юбилей Эда. Я знала, что все ждут от меня чего-то особенного. Я пригласила уйму гостей и родственников (больше тридцати человек) и попросила их подготовить тосты в честь Эда. Идея с тостами оказалась большой ошибкой. За несколько недель до вечеринки я судорожно думала, что бы такое сказать, хотя обычно речи мне удавались без труда. Я не могла быть честной и призналась в этом моей лучше подруге. Она ответила: «Ты все равно должна произнести тост».

Я больше не восхищалась мужем, больше не любила его. Я не считала его ни хорошим отцом, ни прекрасным мужем, ни верным другом. Мне нужно было написать тост, и эта обязанность давила меня тяжким грузом. Не то чтобы я не понимала своих чувств, просто наступил переломный момент. Я не могла лгать перед теми, кого любила и ценила.

Наступил вечер торжества. Люди произносили тосты. Когда настала моя очередь, я просто подняла бокал и сказала: «За Эда!» И все. Со мной произошло нечто странное. Когда гости разошлись, я разрыдалась. Я просто не могла остановиться. Я выпила пару бокалов. Дом казался мне пустым. Меня оставили с Эдом, и я чувствовала себя более одинокой, чем если бы осталась одна. Эд ушел через полгода.

Хэнк:

– Мы с Шейлой были женаты восемнадцать лет и уже давно не ладили. Мы перепробовали все. Мы давали друг другу обещания, которые тут же нарушали. Мы записались в семейную группу в нашей церкви и ходили туда пару месяцев – а потом поняли, что это нам не помогает. Мы просто жили каждый сам по себе. У нас росли двое сыновей-подростков, но радости в доме не было.

В семейной группе я познакомился и подружился с одной женщиной. Примерно через год, когда в моей семейной жизни ничего не улучшилось, мы стали любовниками. Они с мужем расстались. Мы были вместе уже несколько месяцев. И тут она уехала к подруге в Калифорнию. На следующий день после ее отъезда я неожиданно признался жене, что хочу уйти. Надо сказать, она отнеслась к этому серьезно. Она спросила, почему я так решил, но не возражала. Это было в декабре. Мы спокойно поговорили и решили, что я уеду в конце учебного года, в июне.

А потом я сделал нечто такое, чего никогда прежде не делал. Я отправил своей подруге романтическое электронное письмо. На следующий день я был на работе. Мне позвонила жена и заявила, что она просматривала мою почту и обнаружила это письмо. Она потребовала, чтобы я немедленно возвращался домой. Я был на важном совещании и не мог приехать, но сказал, что буду через несколько часов.

Хотя я уже объявил, что ухожу, все равно злился на себя. Не стоило отправлять это письмо.

Это был кошмар. Но потом я понял, что все не так уж плохо. Я ощутил невероятное облегчение. Я не знал, хватило бы мне сил уйти в конце июня, как мы договорились. Но теперь я был к этому готов.

Днем раньше Шейла восприняла мой уход совершенно спокойно. А тут неожиданно закатила истерику. Она требовала: «Давай попробуем еще раз, но ты должен бросить эту женщину». Когда я сказал, что больше ничего пробовать не буду, она велела мне съехать в том же месяце.

Кэтрин:

– Был день святого Валентина. Хотя я уже давно не считала мужа своим Валентином, все же купила ему открытку. Я ждала до последней минуты. Мы всегда оставались вежливы друг с другом, но наши отношения трудно было назвать браком – скорее, финансовым соглашением. Я много времени провела в магазине открыток. Каждая казалась мне неподходящей, потому что в них говорилось о чувствах, которых я не испытывала и не хотела испытывать. Наконец я нашла подходящую открытку с рисунком из мультфильма. Здесь не было любви, не было чрезмерной эмоциональности, все было глупо и нейтрально. Открытка очень точно выражала ощущение пустоты, царящей в моей душе.

Вечером мы обменялись открытками. Я вскрыла конверт – и меня словно током ударило. Он выбрал ту же самую открытку, что и я. Я знала, что это не совпадение. Я поняла, что наш брак умер.

Уэс:

– Я совершенно не представлял, что происходит в нашей семье в последнее время. Теперь понимаю, что просто не хотел видеть реальность. Мой лучший друг Арт давно стал частью нашей жизни. Мы все делали втроем – я, моя жена и Арт. В нашем доме он проводил времени больше, чем в своем. Мне нравилось его общество. Я думал, что мы прекрасно проводим время. Арт очень веселый, он прекрасно готовит, всегда знает, чем заняться, какой фильм посмотреть, в какой ресторан пойти. У Арта никогда не было женщин. В глубине души я считал его геем, хотя об этом мы никогда не говорили. Джанет он тоже нравился, как и мне. Оказалось, что даже больше.