Александр Петров - Тайны советского хоккея Страница 39

Наверное, и Аркадий Иванович по известным причинам не был в восторге от перспектив сотрудничества с А. В. Действительно, задачка была высшей категории сложности – как могут руководить одной командой два старших тренера, не желающих подчиняться друг другу? Были известные хоккейные специалисты, относившиеся к тандему Чернышев – Тарасов скептически. Они полагали, что конфликт неизбежен, и это дело времени.

Как мы знаем, этого не произошло. Можно не сомневаться в том, что Тарасов и Чернышев сумели договориться, грамотно распределили обязанности. Но, наверное, произошло это не сразу. Патриарх советского хоккея Анатолий Михайлович Кострюков, когда мы с ним говорили о паре Чернышев – Тарасов, заметил, что нелишне было бы вспомнить о том, что в 1961 и 1962 году он также работал в главной команде страны: «Мы с Анатолием помогали Аркадию. Он был старшим. Потом меня отозвали в Спорткомитет СССР, и я начал заниматься со второй сборной СССР. При мне каких-то договоренностей не было. Мы все делали коллегиально, но решения принимал Аркадий. Он и процессом в целом руководил».

Так что определяли стратегию и тактику совместной работы Чернышев и Тарасов, когда остались вдвоем. Безусловно, им нужно было какое-то время, чтобы притереться друг к другу. Но они болели за дело. И смело шли в бой, когда назревали серьезные проблемы. Например, в 1962 году Борис Майоров, тогда уже один из лидеров сборной СССР, начал играть в футбол. Провел два матча в основном составе московского «Спартака». Он нравился Никите Павловичу Симоняну, и тот имел на него далеко идущие виды. Так вот, Чернышев и Тарасов помчались в ЦК КПСС жаловаться. И, надо полагать, делали это с присущим им мастерством. И Борис Майоров в футбол больше за «Спартак» не играл.

А затем десять лет Чернышев и Тарасов показывали миру великое тренерское искусство. Было выиграно девять чемпионатов мира подряд и три олимпиады. Они за это время привыкли друг к другу. Бывало, вместе выпивали, поскольку трезвенниками не были. Ведь оба были в свое время замечательными игроками, а в советском хоккее существовала традиция, так сказать, расслабляться после матчей. В промежутках между ними проводить, как говорили шутники, «разбор игр». И, естественно, тренеры не «закрывались» от хоккеистов. На официальных мероприятиях и после чемпионатов мира позволяли себе вместе с игроками принять за победу по сто граммов. В случаях, когда на столе появлялось вино, Тарасов душевно, по-отечески приговаривал – ребята, никакого красного, пейте водочку, в разумных размерах это дело полезное.

Работа тандема Чернышев – Тарасов на протяжении многих лет была востребованной темой у болельщиков, журналистов. Мне самому было интересно узнать точку зрения хоккеистов. Первым, с кем довелось поговорить, был заслуженный мастер спорта Станислав Петухов, с которым я познакомился лет в 16 в клубе мастеров на центральном стадионе «Динамо» в Москве, где мы частенько собирались поиграть на бильярде. Стас уверенно отметил, что ни разу не видел, чтобы они серьезно ссорились. «Да, бывали так называемые рабочие моменты, – сказал он. – Мог Аркадий Иванович показать, что за ним окончательное слово. Но речь ведь шла о хоккее. И мы, игроки, воспринимали все это как вещи сами собой разумеющиеся. Мы же и друг с другом точно так же по каким-то игровым моментам отношения выясняли». То же самое приходилось мне слышать от Виктора Кузькина, Евгения Зимина, Александра Рагулина. В общем, работали тренеры на редкость синхронно. Чернышев занимался решением стратегических и тактических задач, руководил командой в ходе поединков, Тарасов разрабатывал и проводил тренировочные занятия, делая это с присущей ему изобретательностью, боевым настроем.

Имели место, конечно, любопытные ситуации. Например, на одном из чемпионатов мира, когда сборная СССР проигрывала чехам, в момент, когда 2-минутный штраф получил кто-то из соперников, Анатолий Владимирович с крейсерской скоростью пронесся через всю скамейку запасных и с ходу предложил – Аркадий, давай сформируем экспериментальную пятерку из одних нападающих. Чернышев посмотрел на него и спокойно ответил – Анатолий, мне игрой надо руководить, а тут еще с тобой бороться приходится, ты же не отступишь. Но Тарасов, что называется, дал задний ход. Не обиделся. Ибо оба были достаточно остроумными людьми. А бывало, наоборот, Чернышев соглашался с предложениями и сам шел к коллеге за советом.

Борис Михайлов, когда я спросил его о взаимоотношениях Чернышева и Тарасова, сказал так: «Они научились все проблемы решать исключительно между собой и выходили к команде с четко выработанным единым мнением. Поэтому и спорили хоккеисты с ними крайне редко, смысла не было. Были, конечно, моменты, когда Володя Петров мог высказать свою позицию, скажем, Тарасову, но того тут же поддерживал Чернышев. С двумя гигантами справиться было невозможно». В общем, очевидно, что версия о конфликте явно надуманная.

К началу 1972 года уже был близок к решению вопрос о проведении исторической серии матчей сборных СССР и НХЛ. Существует мнение, что идея таких встреч принадлежала Анатолию Тарасову. Можно, наверное, сказать, он мечтал сразиться с канадцами. И не раз говорил об этом. Есть информация, что он встречался с некоторыми руководителями НХЛ. И, если Тарасов и Чернышев работали вместе, наверное, нельзя отрицать, что имел отношение к переговорам с канадцами и Аркадий Иванович. Правда, существует и иная трактовка событий, предшествовавших суперсерии-72. Оказывается, Чернышев и Тарасов особо и не рвались в бой против заокеанских профессионалов, которые спали и видели, как бы сыграть со сборной СССР. А заварил кашу еще в 1969 году Алан Иглсон, директор профсоюза игроков НХЛ. Кроме того, есть информация, что впервые разговор о серии зашел с подачи представителя посольства Канады в Москве, который прочел статью в газете «Известия» о том, что у сборной СССР нет достойных соперников и ей неплохо было бы их поискать. Это, пожалуй, был очевидный намек на профессионалов НХЛ. Автором статьи был «Снеговик» – популярный журналист «Известий» Борис Федосов. На него и вышел канадский дипломат. И в их встрече участвовал Андрей Васильевич Старовойтов, один из руководителей международной хоккейной федерации. Они как бы запустили механизм, а потом уж в дело включились официальные лица.

После отставки Тарасова и Чернышева прошел слух, что они, опасаясь соперников, не захотели рисковать репутацией и портить себе послужной победный список. Почти наверняка этого не было. Ни тот, ни другой не могли позволить запятнать собственную репутацию. Тем более в СССР давно и хорошо было известно, к чему различные панические выводы приводят. Между прочим, Тарасов и Чернышев были коммунистами. Момент немаловажный. Ведь ни для кого не секрет, что вопрос о серии обсуждался в ЦК КПСС. Согласитесь, на кой ляд нужно им было, чтобы в этой организации на них ярлык трусов навесили. Кроме того, им не было известно, когда именно пройдет серия СССР – НХЛ. Ясность в этом вопросе наступила 19 апреля, когда сборной руководил уже Всеволод Бобров. Именно в этот день в Праге, где проходил очередной чемпионат мира, официально были названы сроки проведения. Только после этого начали заниматься подготовкой к серии. Причем, что любопытно, в Канаде не все верили, что матчи состоятся, до самого последнего момента. Один из боссов НХЛ Алан Иглсон так и сказал: «Я вздохнул с облегчением лишь в тот момент, когда самолет со сборной СССР на борту приземлился в Монреале».

И знаете, он поторопился. Не успели вывезти хоккейный багаж, как полиция его арестовала. Дело заключалось в том, что в суд Квебека обратился один чех, у которого во время событий 1968 года в Праге сожгли автомобиль. Он потребовал возмещения убытков. Суд его иск удовлетворил. Ну а как забрать денежки? И тут подвернулся багаж сборной СССР. Времени на разбирательство не было. Иглсону пришлось из своего кармана заплатить чеху около двух тысяч долларов. После этого все баулы вернули.

Итак, остановимся на том, что Чернышев и Тарасов имели далеко не последнее отношение к предстоящей серии. Они встречались с канадцами, обсуждали возможность проведения поединков, однако эти переговоры не были официальными. Если бы было не так, то Аркадия Ивановича точно не направили бы за океан перед началом серии на разведку вместе с Борисом Кулагиным. К тому же тренеры ушли из сборной, когда ясности еще не было. Значит, причина кроется в чем-то другом.

Капитан сборной СССР на Олимпиаде-72 Виктор Кузькин в связи с этой версией вспоминал: «Когда сборная уже находилась на Олимпиаде в Японии, Анатолий Владимирович, встречаясь с нами, не раз подчеркивал, что надо приложить все силы для победы, ибо эта Олимпиада для нас может оказаться последней. Мне сразу это показалось странным. И я подумал, что он имел в виду? Возможно, нас – ветеранов. Меня, Виталия Давыдова, Александра Рагулина, Евгения Мишакова, Анатолия Фирсова, Вячеслава Старшинова. Мы бы до 1976 года в сборной точно не продержались. И Тарасов хотел, чтобы Виталий с Сашей, Славой и Толей стали трехкратными олимпийскими чемпионами, а мы с Женей – двукратными. Я точно не знаю, почему тренеры ушли из сборной. Тем не менее ни в коем случае тут не может идти речи о том, что Чернышев и Тарасов испугались канадцев. Очевидно, что они были людьми с разными характерами, но в одном были похожи – боевые». И такого же мнения придерживались все наши выдающиеся хоккеисты.