Наталья Калиновская - Для тех, кто хочет жить 120 лет счастливым, здоровым и богатым Страница 14

Мы зашли в дом, нас ждали. Обычно нас сразу же приглашали к столу, а тут с порога, после слов приветствия, дед сразу же начал командовать:

– Рюкзак на лавку, куртки на вешалку, полотенца и нижнее белье с собой и за мной следовать.

Мы уже ничему не удивлялись, все молча выполнили и пошли следом за дедом Степаном. А повел он нас как раз в этот игрушечный домик, ну, думаем, сказка начинается. Мы подошли к деревянной двери и, открыв ее, оказались в РАЮ.

Да, да, я не оговорился, именно в земном раю… Мы оказались в предбаннике настоящей русской бани, истопленной заботливой рукой деда Степана. Кто был в домашней русской бане, тот меня поймет, а кто знает, что такое чисто деревянная русская баня, тот поймет вдвойне. Оказалось, что старик топил ее целый день и сейчас она готова отдавать свое тепло от прогретых стен и полков – высшее искусство парения. Все было пропитано запахами веников, какими-то неизвестными нам травами, все было чисто и опрятно. Если с виду домик казался игрушечно-маленьким, то внутри он был довольно просторный. В предбаннике размером где-то 3 на 2 метра все было хорошо продумано, и нам не было тесно. Дед наказал раздеваться донага и заходить за ним в парную, предварительно предупредил о поклоне перед входом – «а то головы поразбиваете». Мы увидели, что дверь в парную очень низенькая, где-то 120 сантиметров. Нина замялась, немного застеснялась, и, заметив ее смущение, дед сказал: «Раздевайся, молодка, нечего здесь стесняться, не на свидание пришла, а на праздник тела, здесь все равны. И купались вместе мужчины и женщины в общей бане голыми издревле. Так что не будем нарушать традиции предков, только на головы шапочки наденьте».

Старик разделся первым и зашел в парную. Мы обратили внимание, что телом он сух, поджар и кожа у него хоть и старая, но ухоженная, я бы сказал, холеная. Мы не заставили себя ждать, тоже быстро разделись и следом, я первый. Стремительно шагнул в парную – БАЦ!!! Головой в перекладину, искры из глаз, а за ними слезы – больно… Нинка смеется: «А поклониться забыл? Получи».

Вот и первый урок в бане на практике. Поспешай не торопясь.

Зашли в парную и обомлели от умилительной картины. Парная размерами где-то 2,5 на 3 метра – просторная, светлая, теплая, манящая, чистая, благоухающая – все как душа желает. Справа аккуратная печка с нагретым чугунным казаном. На печке горка раскаленных камней. В казане венички запариваются, запахом своим ароматным делятся. Венички двух сортов: березовый и дубовый, один ласковый, другой нежный.

Слева два полка, покрытые шлифованной липовой доской без единого гвоздика, вручную подогнанные заботливой рукой.

Температура в баньке нежная, градусов 60–65, не больше, стены пышут приятным жаром, просто расплываешься в пространстве.

Дед улыбается и рад, что приятно нас удивил, понимает, как нам это все нравится. И начали мы «баниться». Много чего рассказал и показал нам старик из банного искусства, был он в этом деле ас.

Четыре часа мы парились и мылись. Такого приятного пара я нигде и никогда не испытывал. Дед зачерпывал деревянным ковшиком горячую, настоянную на вениках воду и выплескивал ее на раскаленные камни, пар взмывал вверх, а остывая, равномерно опускался вниз, покрывая все янтарными каплями родившейся влаги. Когда ты лежишь на полке, твое тело буквально растекается по доскам, и на это расслабленное тело опускается мягкий пар. Он тут же преобразуется в капельки воды, которая стекает на пол, и ты нежишься от этого природного процесса. Дышать надо носом, чтобы легкие через рот не обжечь. А когда дед взял в руки веники, то началось что-то невероятное, неземное. Как искусный дирижер, он орудовал и управлялся вениками в определенной, только ему известной последовательности. Так цирковой жонглер, на диво публике, справляется со своими булавами или факелами. Один веник ловил пар, другой его удерживал над телом, а потом они оба вгоняли прирученный пар в кожу до самых мышц, а где-то и до самых костей.

Если пар заканчивался, то дед, не жалея, вновь и вновь плескал на камни воду, и мы все окутывались клубами бесконечного просушенного пара. Веники, вымоченные в казане, перед парением высушивались над красными от жара камнями, и за работу… Были и перерывы у нас, были и обливание холодной колодезной водой на улице, и крики восторга, и визги удовольствия, и благодарность наша за подарок столь необычный, и радость человеческая. Все мы испытали в этот день. А чай какой пили! Это же передать невозможно!

Постелили нам в комнатке для гостей, на деревянной кровати, сделанной из дуба руками деда Степана. Перед сном нас заставили выпить по полчашки горячего молока с медом и старик сказал:

– Спите спокойно, а утром рано разбудят нас на праздник, и будем праздновать все вместе.

– Кто разбудит, дедушка? – спросила Нина, но дед только улыбнулся в бороду и, затушив свечи в комнате, пошел и сам отдыхать. Опять загадками говорить стал, подумали мы сквозь дремоту и провалились в сладкий сон. Мне показалось, что я только закрыл глаза и меня тут же стал кто-то тормошить. Открыв глаза, увидел над собой деда Степана, который меня и будил. Вокруг было темно, и трудно было понять, который сейчас час: ложились спать – было темно, будят – тоже темно.

Хотя, как ни странно, чувствовал себя полностью выспавшимся, бодрым. И вдруг через открытую форточку я услышал громкий крик петуха, да такой звонкий, задиристый, что сон слетел совсем, а тут и Нина проснулась. Дед знаками показал нам, чтобы мы одевались и шли за ним. По петушиному крику только мы и догадались, что скоро утро. Мы так же молча оделись, вышли в кухню, где нас уже ждала бабушка Мария, она как будто и не ложилась. Мы не совсем понимали, зачем нас так рано подняли – часы на стене показывали 5.30, нам было невдомек, что за праздник такой большой сегодня и почему его надо так рано праздновать.

Дед Степан стоял уже одетый, нам подали по полкружки воды (кстати, предварительно бабушка Мария прочитала над ней какую-то молитву), мы молча выпили и пошли следом за дедом из дома. Путь он держал к реке, шли молча. Мартовское темное утро всегда пахнет свежестью и пронизывает сыростью. Весна готовится вспыхнуть зелеными почками, но все выжидает, когда это сделать. Тут не может быть ошибки, слишком много на кону.

Звезды бледные, вернее, блеклые, как рисунок на линялом белье. От реки тянет свежестью, и слышен звук движения воды. Три дня назад начался ледоход, и река, скинув свой белый панцирь, с радостью устремила потоки воды вниз по течению. Только обломки льдин кружили по водной глади, а скапливаясь, создавали маленькие пороги. Если закрыть глаза, появлялось ощущение поющего водопада, так сильно и стремительно весеннее течение. Мы в темноте подошли к кромке реки. Впереди слева оранжево-красный кусок неба предупредил о скором рассвете. И дед начал говорить:

– Сегодня праздник равноденствия, второй по значимости праздник у Природы после Нового года, который природа празднует 22 декабря.

То, что вы узнаете и увидите сегодня, сейчас, поможет вам понять, почему многие люди никогда не смогут до последнего дыхания жить без болезней. Без этих знаний стать здоровым долгожителем невозможно. Природа щедра, и сегодня вы получите то, что предназначено для каждого, что бесценно, но не стоит ни гроша, что имеется в избытке для каждого и предназначено каждому с его рождения и до его последнего дыхания, то, без чего Жизнь на земле невозможна. Пришло ваше время, я знаю – вы готовы.

С сегодняшнего дня вы переходите на новый уровень понимания, ваша жизнь разделится на две неравные части. До сегодняшнего часа и после него. Вы сегодня пришли на встречу с солнцем в самый нужный для вас момент. В этот час солнце встает только для тех, кто понимает и уважает законы природы, кто понимает мироздание и готов гармонично жить с матушкой-природой. Я покажу вам сегодня, как брать энергию солнца, сохранять и использовать ее для своего здоровья. Ваша задача на первом этапе обучения – только молча наблюдать, не задавать вопросов и запоминать. А также смотреть на солнце до тех пор, пока я не махну рукой, после этого закрыть глаза и продолжать смотреть в сторону солнца минут десять – пятнадцать, а затем просто наблюдать за моими действиями, дома потом все обсудим.

Дед снял куртку, штаны, нательную рубаху. Он повернулся лицом к первым лучам восходящего солнца в одних трусах (нас пробил озноб, кожа под одеждой покрылась пупырышками, ведь утренняя температура не превышала пяти градусов тепла, было холодно). Дед Степан будто не замечал весеннего холода, он зашел по косточки в ледяную стремительную воду и, расставив руки в стороны, согреваемый первыми лучами показавшегося наконец-то солнца, что-то начал нашептывать. А нам было холодно на него смотреть.

Солнце поднималось все выше, стало светло. Старик опустил руки в бурлящий поток и, махнув нам рукой, стал делать какие-то движения кистями, расположенными над головой. Мы закрыли глаза, как нам и было сказано, и начали всматриваться в темноту.