Евгений Слогодский - Йога дважды рожденных Страница 2

Рядом стояла молодая хрупкая женщина лет тридцати, с миловидным личиком, которое несколько портила застывшая на нем гримаса страха. Сбоку она прижимала к себе за плечи худенького мальчика лет двенадцати, в цветных домашних трусах, с неподдельным любопытством наблюдавшего за действиями мужчины. Я обратил внимание на то, что мальчик этот был весьма сутул, едва ли не горбат, видимо, из-за укоренившегося уже в нем сколиоза позвоночника.

Наконец мужчина кончил возиться со стеклами и, взяв мальчика за руку, подвел его к подстилке с осколышами и поставил его к ним спиной.

– Не бойся, малыш, слушайся меня, и все будет тип-топ! – улыбнулся он подростку, потрепав его по щеке.

– А я и не боюсь! – едва ли не с вызовом ответил тот, смело глянув в лицо мужчины.

– Молодец! А теперь закрой глаза.

Мальчуган закрыл глаза, и мужчина кончиками пальцев слегка толкнул его в лоб. Тот начал падать назад, словно подпиленный тополек, и мужчина, схватив его за плечи, аккуратно уложил его спиной на острые стекла. Подняв левую руку ладонью встреч солнцу, он правую направил на мальчика и стал делать над ним какие-то пассы. Затем сел у ног подростка, скрестив под собой ноги, и стал пристально смотреть на него. Ладони рук он выставил перед собой в пальцевое замыкание падма-мудру – что в переводе с хинду означает «раскрывшийся лотос» – и направил на лежащего.

Хотя я сам и не йог, но я знал, что слово «мудра» в индуизме обозначает символическое, ритуальное расположение кистей рук, ритуальный язык жестов. Что касается собственно падма-мудры, то в практике йоги она довольно часто применяется, в частности, для трансляции энергии, в том числе и исцеляющей. Сейчас такая энергия шла на мальчика.

Постепенно взгляд мужчины стал отрешенным, а сам он – величественно неподвижным, словно окутанный атмосферой сфинкс. Затем мужчина стал слегка покачиваться, и я понял, что сейчас он перешел в состояние транса.

Рис. 1. Падма-мудра (раскрывшийся лотос)

Так, покачиваясь, незнакомец сидел минут пять, потом я почувствовал противный запах, какой обычно исходит от лежачих больных со старыми пролежнями. Одновременно я заметил, что из-под мальчика пошел какой-то едва заметный сизый парок, будто его положили с мороза на полку в парилке бани. Он тяжело задышал, и грудь его стала вздыматься все выше и выше, потом он как-то неестественно выгнулся всем телом. Окружающие заинтригованно зашептались и подступили поближе, сузив круг до минимума. В это время мать мальчика, заломив руки, переводила испуганные, вытаращенные глаза то с сына на мужчину, то обратно. В какой-то момент она было дернулась к мальчику, чтобы прекратить этот эксперимент, но тут мужчина встал и, подойдя к лежащему, взял его за кисти рук и потянул на себя.

Паренек, словно негнущаяся палка, был водворен в вертикальное положение. Его спина все еще парила, была багровой, и на ней залипло донышко от разбитой бутылки, но никаких порезов, никакой крови видно не было. Также явно было заметно, что сутулость мальчика если и не исчезла совсем, то значительно уменьшилась. И хотя стройным его пока еще назвать было нельзя, никто бы и не подумал, что он страдал сколиозом.

Сам подросток все еще одеревенело стоял с закрытыми глазами, в то время как мужчина, придерживая его за плечо, снял с него осколок бутылки и отер спину полотенцем, перекинутым через шею наподобие шарфа. Потом он потер мальчику межбровье, и тот открыл глаза.

– Как самочувствие, малыш? – спросил его мужчина.

Вместо ответа, мальчик отвернулся, и его стошнило.

Подбежала мать и обняла его.

– Мутит немного, – сказал мальчуган, отирая рот платком, который подала ему мать. – Но зато дышится легко, будто в легкие воздух закачивается каким-то насосом.

– Это нормальная реакция, – сказал мужчина, обращаясь женщине. – Позвоночник изменил форму, из-за этого все органы внутри тела сместились, изменили свое положение. Какие-то из них освободились от нагрузки, какие-то сдавились, где-то между ними образовалось свободное пространство. От этого и тошнота, и новое, свободное дыхание. Теперь вашему парню надо привыкнуть к этому состоянию, дождаться, когда органы займут новое устойчивое положение, и тогда мы проведем второй сеанс – последний.

– А когда это случится, риши Евгений?

– Полагаю, что месяца через два, может, чуть больше.

– Вы еще раз к нам приедете?

– Конечно, я же обещал провести полное излечение.

Женщина сняла с плеча розовую сумку и достала оттуда пухлый конверт. Судя по всему, женщина была далеко не бедная, и в конверте лежали приличные деньги. Она протянула этот конверт Евгению – я слышал его имя и теперь знал, как его зовут.

– Не надо, вы ведь уже рассчитались, – сказал Евгений.

– Здесь ваша гарантия, что вы обязательно приедете.

Евгений равнодушно взял деньги, вроде как предложенную ему на досуге почитать книжку.

– Стекла на пару часов оставьте промыться в воде, как я вам уже и говорил, они нам пригодятся в следующий раз.

– Володя! – громко сказала женщина, повернувшись в сторону окружающих. – Проследи.

Из толпы выдвинулся какой-то амбал в белых кедах и синей бейсболке, связал брезент со стеклами в узел и унес к морю, где аккуратно положил в воду в набегавшую волну, а сам уселся на песок рядом.

– До свидания, махариши, спасибо вам! – Женщина повернулась и пошла вместе с мальчиком в сторону прибрежной дороги.

Вокруг Евгения сразу же сомкнулась толпа и наперебой стала засыпать его вопросами.

– Я представлений не даю, господа, это не ко мне! – объявил Евгений и, свободно просочившись сквозь толпу, неспешно пошел в конец пляжа. За ним гуськом ринулось несколько человек, но он, не обращая на них внимания, зашел в воду, оседлал желтый арендованный аквабайк и малым ходом отошел от берега. На открытом пространстве, где не было купающихся, он добавил скорости, и от недавнего присутствия Евгения остался только белый пенный след на синей морской глади.

– Кто он? – спросил я молодящуюся, судя по топлес, женщину средних лет, в темных очках, которая, как и я, приложив ладонь козырьком ко лбу, наблюдала за отплытием скутера.

– Говорят, какой-то белый медведь.

– Медведь? – Я посмотрел на тетю с целью определить ее IQ.

– Ну да, это какая-то то ли секция йогов, то ли что-то там еще. – Она уловила мой ироничный взгляд и сердито фыркнула. – За что купила, за то и продаю!

Мадам презрительно скривила накачанные ботексом губы, всем своим видом намекая на мою глубокую провинциальность, и модельной походкой, от бедра, демонстрируя длинные, красивые ноги, нисколько не попорченные возрастом и целлюлитом, двинулась к морю.

Я обернулся и увидел, как из темно-синего внедорожника БМВ, припаркованного у обочины, вышел мужчина в белом костюме и услужливо открыл заднюю дверь подошедшим женщине и мальчику, которому сейчас тут правили спину. Тут же машина уехала.

Спросить больше было не у кого, народ разошелся, а амбал в синей бейсболке, карауливший стекла, у которого я хотел узнать хоть что-то, послал меня куда подальше. Спрашивается, что я ему плохого сделал?

…Где-то года через полтора после описанных событий я участвовал в семинаре по нетрадиционной медицине, в ходе которого выступил и сам. Конференц-зал, где я проводил выступление, был небольшим: человек на сто – сто пятьдесят, тем не менее он оказался забит народом до отказа. Во время выступления мне среди прочего предстояло показать, каким образом можно одновременно подкачать энергетику целой толпы и каждого в ней человека в отдельности, не прибегая к внутренним энергоресурсам. Чтобы подчеркнуть эффективность своего метода, моя хо-стес еще до сеанса отобрала с десяток желающих проверить его результативность и замерила им их биополе на специальном приборе. После сеанса поле опять замерялось, и все могли убедиться, насколько оно возрастало.

Так вот, по ходу выступления, когда я стал демонстрировать свой метод и направил на слушателей ладонь своей правой – активной – руки, я столкнулся с некоей проблемой. Заключалась она в том, что, когда ладонь делает энергетический посыл на людей, в ней ощущается как бы некая опустошенность, то есть как будто бы из нее что-то откачивают. Так оно в общем-то и было, но в одном из направлений зала рука ощущала не опустошение, а, наоборот, давление, причем чисто физическое – ладонь реально отбрасывало назад.

Я попытался уточнить местонахождение этой точки и уже медленнее, словно локатором, прошелся по залу ладонью снова. И в тот момент, когда я почувствовал ответное давление, я внимательно посмотрел в том направлении. И там, где-то в центре зала, я увидел мужчину лет сорока, наголо бритого, широкобрового и темноглазого, с лукавой улыбкой на лице.

Этот человек, сомкнувший ладони рук в падма-мудру, и направил на меня поток своей энергии, которая, судя по предыдущим моим ощущениям, превышала по мощи мою собственную. Но меня удивила не его энергетическая сила – что ж тут такого, если кто-то оказался сильнее меня в этом плане, – в нем я узнал Евгения, впервые увиденного мной на пляже Геленджика, когда он исправлял сколиоз какому-то подростку. Мне захотелось поговорить с этим интересным человеком, обладающим, несомненно, редкими способностями. Я шепнул своей хостес, чтобы она между делом прошла в зал и попросила Евгения задержаться для встречи со мной.