Евгений Слогодский - Йога дважды рожденных Страница 3

Я попытался уточнить местонахождение этой точки и уже медленнее, словно локатором, прошелся по залу ладонью снова. И в тот момент, когда я почувствовал ответное давление, я внимательно посмотрел в том направлении. И там, где-то в центре зала, я увидел мужчину лет сорока, наголо бритого, широкобрового и темноглазого, с лукавой улыбкой на лице.

Этот человек, сомкнувший ладони рук в падма-мудру, и направил на меня поток своей энергии, которая, судя по предыдущим моим ощущениям, превышала по мощи мою собственную. Но меня удивила не его энергетическая сила – что ж тут такого, если кто-то оказался сильнее меня в этом плане, – в нем я узнал Евгения, впервые увиденного мной на пляже Геленджика, когда он исправлял сколиоз какому-то подростку. Мне захотелось поговорить с этим интересным человеком, обладающим, несомненно, редкими способностями. Я шепнул своей хостес, чтобы она между делом прошла в зал и попросила Евгения задержаться для встречи со мной.

Позже я встретился с Евгением в фойе, и мы договорились увидеться в ближайшее время.

Встреча первая

Начало сотрудничества. Что такое упанишады и шактипад?

В уютное кафе на Красном проспекте я пришел на несколько минут раньше обусловленного времени и, расположившись невдалеке от дверей, стал наблюдать за входящими. Дабы избежать косых взглядов официантов, я заказал бокал мохито и потихоньку посасывал его из трубочки под песенку Кэти Перри, изрыгаемую откуда-то из упрятанных за панели стен стерео. И вот ровно в назначенное время в зал заходит Евгений в красной в полоску, грубо вязанной куртке, делавшей его похожим на какого-то жителя далеких Анд. В руке он держал ноутбук.

Я привстал и махнул ему рукой.

– Мохито? – спросил я, пожимая его булыжную ладонь.

Он присел за стол напротив меня и ответил:

– Спасибо, но я не употребляю спиртное.

– В мохито его самая малость.

– Извините, Николай, но это мой принцип – никакого алкоголя вообще. Девушка! – подозвал Евгений официантку. – Чай, пожалуйста.

– Евгений, – начал я разговор, – я был очень впечатлен тем, что вы сотворили с маленьким горбуном в Геленджике. Я никогда не видел ничего подобного. У меня тут есть один знакомый, весьма известный в городе ведун, его Борисом зовут, и он правит там черепа, вправляет вывихнутые кости, позвонки. Но все это делается контактным путем. Вы же проявили некое неведомое мне мастерство, не входя в контакт с пациентом, а просто используя свою энергетику, в мощи которой я убедился на своем выступлении. Это было удивительно, хоть я и повидал на своем веку много необычных людей, способных на чудеса, да и сам тоже целитель со стажем.

Евгений добродушно улыбнулся:

– Тогда я использовал древние магические свойства стекла, ныне основательно подзабытые. Можно сказать, что в том исцелении его заслуга, другое дело, надо знать, как всем этим пользоваться. Я являюсь мастером маха-крия-йоги и более двадцати лет занимаюсь стрессирующими практиками, куда наряду со стеклом входит и ряд других элементов.

– А вы долечили того парня до конца?

– Да, через два месяца, во время второго сеанса.

– Я слышал, как мать мальчика обращалась к вам как-то по-особому. По-моему, она называла вас «риши» – риши Евгений. Это что, означает какую-то степень мастерства, как, например, в карате – первый дан, черный пояс и тому подобное?

В это время официантка принесла чугунный чайник и фарфоровую чашечку, и Евгений, отпив несколько глотков, ответил:

– Вообще так меня нарекли садху, когда мы вместе с моим другом Владимиром Калабиным, известным мастером хатха-йоги, ездили в индийский штат Гоа во Всемирный центр Аюрведы, куда нас пригласили для проведения мастер-классов.

– Секундочку, Евгений. Тут у нас получается вторая накладка, я не знаток йоги и индийских традиций и не знаю, кто такие и садху.

– Ах да, меня занесло, – почесал затылок Евгений. – Ну, садху, если объяснять без всякой там зауми, – это такие отшельники, которые посвящают свою жизнь духовным практикам. Что касается слова «риши», то некоторые словари санскрита трактуют его следующим образом: либо это святой, праведный человек, либо тот, кто обладает медиумическими данными. Как правило, словом «риши» в Индии называют мудрецов, предания которых содержатся в священных писаниях. Кроме того, это слово может означать – вдохновенный провидец.

– Следует ли мне теперь к вам обращаться «риши Евгений»?

– Если хотите. Можете риши, можете навориши – как вам ближе.

– А это что такое?

Евгений отодвинул чашку и переложил свой ноутбук с сиденья на стол.

– Знаете, если мы начнем все это разбирать подробно, надо будет заглянуть в те времена, когда ЭТО со мной началось, то есть когда я стал своим сознанием входить в ноосферу, или, иначе, Хроники Акаши, называйте это как угодно, сути это не меняет, и черпать там какие-то сакральные знания. Мне кажется, это не очень интересно.

– Почему же? Как раз наоборот!

– Вы думаете?

– Несомненно!

– Но если излагать мою историю, значит, надо говорить не только о стрессирующих инициациях, маха-крия-йоге и йоге дважды рожденных, то есть о том, чем я занимаюсь сейчас и что это такое. Надо будет коснуться и истории предмета, хатха-йоги и йоги вообще. А это материал не то что на одну беседу, а даже не на одну книгу. Тут одной встречей никак не обойтись.

– А что? Это идея! Кстати, у меня тут с собой диктофон. Не возражаете, если я кое-что запишу, и, возможно, на этой основе мы вместе сможем сделать какую-то полезную для читателей книгу. У меня в этом деле имеется кое-какой опыт, мои книги вышли в крупнейших московских издательствах. Почему бы не издать еще одну? Я полагаю, она будет интересна многим. Вы – как автор, я, с вашего позволения, – как соавтор.

– Валяйте, – беззаботно махнул рукой Евгений. – Только давайте сначала разберемся, о чем будет идти речь?

– Да о том, о чем вы сейчас только что сказали. Чем вы занимаетесь, чему посвятили свою жизнь: о йоге, о маха-крия-йоге, об инициациях стеклом, огнем, водой, землей и тому подобном. Насколько мне известно, в своей области вы специалист с мировым именем, но в России о вас знают почему-то недостаточно.

– Это старая беда общества – нет пророка в своем отечестве! – пошутил Евгений, но мне его шутка не показалась такой уж веселой. Затем он помолчал, о чем-то размышляя, и сказал: – Хорошо! Можно для начала поработать над первой книгой – скажем, в общих чертах рассказать о йоге дважды рожденных и об инициации стеклом. Потом, если она хорошо получится, пойти дальше. Тем не менее, чтобы тема была понятна, нам придется затронуть и сопутствующие сферы, о которых я тут упомянул. Только давайте будем делать нашу работу в форме упанишад.

– ?!!

– В буквальном смысле на санскрите «упанишады» означают «у ног мастера». То есть сидеть у стоп кого-то, внимая его словам и таким образом получая тайные знания.

– А я слышал другое, будто в Упанишадах изложена основная суть Вед, которые, в свою очередь, представляют собой сборник самых древних священных писаний индуизма.

Евгений снисходительно улыбнулся и попытался скрыть эту улыбку в кулаке, дабы я ее не заметил и не обиделся.

– Совершенно верно, – сказал он. – Но мы не должны путать собственно Упанишады как сборник древних знаний, где главным образом описывается способ обретения Абсолютной Истины, с лексическим значением этого слова. То есть подачу информации и знаний мы будем совершать именно таким образом – я передаю их вам, а через вас и нашим будущим читателям. Вообще в традициях Индии преемственность йогов от одного к другому, преемственность от мастера к ученику считалась главным условием при обучении. Сколько бы книг ученик ни прочитал, сколько бы знаний он ни получил, непосредственное действенное знание он мог получить только через личный контакт – прямой передачей от учителя к ученику. Такая передача знаний называется шактипадом.

Впрочем, такой прием вообще давно известен не только в Индии, но и в остальном мире. Например, в магической традиции Европы шактипад, как правило, осуществлялся во время наступления смерти мага. Умирающий передавал знания своему преемнику, который должен был продолжать традицию данного учения. На Руси, когда умирала ведьма, она всегда искала того, кому через шактипад передать свою силу знания. Однако в этом случае на преемника возлагалось и тяжкое бремя кармы умирающей. Поэтому к злой колдунье никого не подпускали, чтобы не навлечь на человека беды.

То есть, иными словами, запустить шактипад может только человек, который не просто знает, но который умеет. Ведь просто знать – это одно, а уметь делать – это совсем другое. В практике йоги вне Индии, особенно на Западе, почему-то не придают этому особого значения. Там преподаватель йоги показывает фото какого-нибудь йога-индуса в какой-то сложной позе и объясняет, что ни он сам, ни вы никогда такого не достигнете. На это можно только смотреть и медитировать. Ясно, что такой мастер ни от кого не получал шактипад, и сам он никому не сможет сделать шактипад, и, конечно, нет смысла учиться у такого, с позволения сказать, мастера. Поэтому главный признак настоящего мастерства учителя таков: он никогда не станет учить тому, чего не прошел сам.