Алексей Волков - «Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!» Страница 10

Поляки же, как можно было судить по статьям, обвиняли Москву в возрождающемся империализме на основании каких-то неопределенных разговоров о возможном объединении с вольным городом Петроградом и состоявшемся — с Уральской республикой. И требовали вернуть все земли, когда-либо принадлежавшие Речи Посполитой, включая Смоленск. Им-то Московия была удобной в границах века этак шестнадцатого.

Но украинцам было еще хуже. Тех вообще хотели забрать себе целиком, и перепуганные незалежники теперь срочно заговорили об оборонительном союзе с клятыми москалями.

Если подумать, с точки зрения Кротова, было не так и плохо. Внешний враг поневоле сплачивает даже тех, кто перед тем решил расстаться. В том ли виде, в ином, а там, может, и свершится чаемое?

Ладно. Все это — надежды, а будущее делают дела. Еще почитать, потом — ужин и сон.

ГЛАВА 3

Сибирская республика

— Вы отдаете себе отчет в случившемся? — Начальник кипел. Даже лицо его пошло пятнами, и, казалось, в любую минуту дело может закончиться апоплексическим ударом. — Прямо среди бела дня на крыльце управления милиции застрелен представитель дружественной державы! Более того, старший офицер из расположенного здесь подразделения американской армии! У вас на глазах! Буквально на глазах!

— Я это… тогда в сторону смотрел, — угрюмо буркнул Николаев.

— Что значит в сторону? Почему в сторону? — взвился начальник.

— Он что-то говорить начал, ну, и я, это, хотел обернуться к переводчику. Тут и случилось.

— Да какая разница, куда вы смотрели? — без всякой логики прозвучал очередной крик. — Важен сам факт!

— Так точно! — по-старорежимному отозвался следователь.

Он даже стоял по стойке «смирно», словно находился на плацу и время было иным. Но куда бы ни смотрел Николаев в роковой момент, роли никакой не играло. Стреляли издалека, и все равно заметить он бы ничего не мог.

— Так точно, так точно! Ты представляешь, что сейчас будет? Какие шишки нам на головы полетят?

Судя по «тыканью», гроза если не миновала, то хотя бы слабела.

— А чем мы виноваты? Приказа обеспечивать безопасность не было. Я этого Грэвса вообще второй раз в жизни видел. Кто ж мог знать, что его… это… решат шлепнуть?

Николаев был прав, однако случай был исключительный, делом в любом случае заинтересуется правительство, а уж оно будет искать виноватых везде. В том числе среди собственной милиции.

— Откуда стреляли, установили?

— Так точно, установили. С чердака бывшего доходного дома Серебрянникова.

— Это же полверсты, не меньше. — Переход на метрическую систему был осуществлен давно, но привычки исчезают не сразу.

— Шестьсот с небольшим метров, — уточнил Николаев. — Стреляли из трехлинейки, возможно, с оптическим прицелом. Очень хороший стрелок. Одной пулей.

— Может, он в тебя стрелял и промахнулся? — почему-то с надеждой осведомился начальник.

— Не думаю. Смысла нет. Меня бы это, без того подкараулили. Невелика персона. Да и наши уголовники — ребята простые. Утруждаться в подобных делах не станут.

— Но тогда, выходит, они знали?

— Вероятно. Я тут это… подумал — вдруг исчезновение американских солдат и убийство Грэвса — звенья одной цепи? Ну, это, если предположить, что за исчезновением стоит некое общество, они вполне могли предположить, что капитан заедет к нам в управление. Просто для того, чтобы выяснить.

— Логично. Кстати, с солдатами что?

— Никаких следов. Пока, во всяком случае. Ищем.

— Оружие хоть нашли?

— Никак нет. Стрелок унес его с собой. Гильзу тоже.

Начальник поморщился. Однако разговор вступал в деловое русло, и Николаеву жестом предложили присесть.

— Кури, Лука.

— Спасибо, Федор Григорьевич. — Николаев потащил из кармана портсигар.

— Кто-нибудь из соседей видел? Там, подозрительные лица, еще что такое? Все-таки день, люди в окна выглядывают, да и во дворе кто-нибудь мог оказаться.

— Какой-то мужчина выходил примерно в то же время. Нес нечто завернутое, вытянутое. Вероятно, винтовку. Снаружи на улице его ждали двое на санях. Сразу и уехали. Кони обычные, гнедые, запряжены были парой.

— Ты ладно про лошадей. Про людей что?

— Это… Про людей удалось узнать намного меньше. Мужчина как мужчина. Среднего роста, со светлой бородой, среднего возраста, где-то за сорок, одет в черный поношенный полушубок и валенки, на голове — ондатровая шапка. Тоже не новая. Цвет глаз никто не разглядел, особых примет — тоже. Тех, кто его ждал в санях, вообще не видели. Подъехали, забрали…

— Но выстрел-то слышали?

— Мало ли… Никто значения не придал. Во всяком случае, говорят так. Большинство свидетелей вообще видели мужчину лишь из окон. Во дворе — одна женщина да несколько мальчишек. Отсюда и показания. Но женщина говорит, мол, при встрече может узнать.

— Кто же ей встречу организует? — хмыкнул начальник.

Однако это был лишь проблеск бодрости. Сразу вспомнились грядущие неприятности, если они не найдут преступников, и усмешка покинула лицо. А попробуй найти по таким приметам! Бороду можно сбрить, полушубок — сменить.

— Что-нибудь еще имеется?

— Никак нет.

— Ты свои старорежимные словечки брось. В другие времена живем. Давно пора привыкнуть. А главное — узнать надо было побольше.

— Там это, Суханов сейчас работает. Может, удастся добыть что-нибудь конкретное, — добавил Николаев.

— А если нет? Ты же сам понимаешь, Лука, нас с тобой сожрут и фамилий не спросят. В общем, так: все дела побоку, отныне занимаешься только убийством этого… Грэвса. Пока дело у нас не отняли.

Николаев замялся.

— Мотив бы понять. Не просто же так стреляли. Да еще ведь хорошо подготовились. Следовательно, причина должна быть. Веская причина.

— Ну, это и ежу понятно. Вот и ищи. Мотив преступления, кто мог совершить… Не мне тебя учить.

— Мне это, подумалось, вдруг есть связь между солдатами и Грэвсом? Надо бы покопать.

— Покопай, Лука, покопай. Тебе полная свобода в действиях. Люди бесследно не пропадают. Кто-нибудь да видел этих американцев. Они же не в лес пошли, в город. Следовательно, в кабак какой заглядывали.

— Я не только их в виду имел, — вздохнул следователь. — Наших убитых тоже.

— Они-то тут при чем?

— Не знаю. Просто странно — вдруг ни с того ни с сего гибнут два солдата. Затем пропадают трое американцев. Затем убивают Грэвса. Вдруг имеется какая-нибудь связь?

— Что-то фантазия у тебя вконец разыгралась, — покачал головой начальник. — Американцы — ладно. Там преступники явно устроили так, чтобы злосчастный капитан прибыл в управление. А наши-то лапотники тут с какого бока?

— Это… Если не ошибаюсь, Грэвс руководил карательной экспедицией… Не секрет, они там народа положили изрядно. Вот и думаю — вдруг кто отомстить решил? Ну, тем, кто в гибели крестьян виноват? Сибирь же, народ трудолюбивый, но независимый. Привыкший разбираться самостоятельно, не вмешивая власть. А уж хороших стрелков в тайге не счесть.

— Сложновато для крестьян, — вынес вердикт начальник. — Им бы проще капитана в тайге и подкараулить.

— Но хотя бы как версия…

— Как версия — пока все сойдет. Если осторожно. Сам подумай — по ней получается, будто уничтожение мятежной деревни тоже преступление. Обстановка сейчас сложная, ты имеешь право знать. Даже в городах полно недовольных демократической властью, а уж в деревнях нынче творится такое, что как бы по весне дело не обернулось восстанием. Вдобавок ты так и не сказал: наши тут с какого бока?

— Это… Может, они тоже участники рейда? Надо бы уточнить. Там же американцев был мизер, от силы два десятка человек, а все остальные — как раз наши.

— Лихо загнул. Но политически не очень правильно. Простой народ обязан выступать за народную власть, а по тебе — он с ней борется. Так ты вмиг должности лишишься за клевету на существующий строй. Соответственные статьи еще не забыл? В общем, про себя можешь руководствоваться чем хочешь, но в отчете чтоб — ни-ни. В крайнем случае вали все на Покровского. Мол, его проделки. Проверь, конечно, мало ли что, и все-таки… Главное — на след убийц напади. Как можно скорее. Возьми себе сколько надо людей в помощь, однако результат чтобы был. Скажем, за три дня.

Срок откровенно нереальный, только начальству виднее. Распоряжения отдавать — это же не работать.

С другой стороны, куда деваться, если в этом случае и у начальства начальство имеется? А уж оно давит посильнее, ревет погрознее, а сроки назначает покороче. Словно стоит рыкнуть — и любое преступление раскрывается само собой.

Попробовали бы сами…

— Слушаюсь, за три дня, — Николаев не удержался от вздоха, но дисциплинированно поднялся, считая беседу законченной. — Разрешите идти?