Мародер без диплома - Саша Фишер Страница 10

— Блин, как сразу-то не догадался! — я хлопнул себя по лбу обеими ладонями сразу. Чтобы скрыть некоторое офигение на лице. Магические? Ее Императорское Величество? Ух! Прямо как в кино попал какое-то! Чем дальше, тем интереснее!

Гудок снова оглушительно взвыл, ржавое корыто парома подходило к правому берегу. Крестьяне разом затоптались более оживленно, залопотали, принялись выбивать спешно трубки, которые курили. Мелкий отлип от борта, у которого стоял и набрал в грудь воздуха.

— Поднимайся, рванина! — гаркнул он. — И быстро, быстро, а то сейчас весь проход займут телегами, мы за час на берег не слезем!

Рядом с причалом нас уже ждали. В бородатом типе в красной рубахе и кожаной жилетке без труда угадывался родственник Мелкого, Гиены и всех прочих. Он стоял, облокотившись на борт грузовика, похожего на шишигу по очертаниям.

— Что-то маловато сегодня товара! — сказал он, хлопнув Мелкого по плечу. — Фу, опять вонючее братство… Хотя вроде кто-то есть сегодня с Мундыбаша, сгребут всех скопом. Машину только мне провоняют.

— Не гунди, Аркаша, отворяй лучше кузов! — сказал Гиена и заржал. — Не убудет от твоей машины, она уже чем только не воняла!

Надо сказать, погрузка в кузов со скованными ногами — то еще развлечение! Я бы даже поржал, если бы ситуация была другая. Потом была недолгая, но тряская дорога, рассмотреть местность, по которой нас везли, особенно не удалось. Сквозь прорехи в пологе я успел заметить только несколько бревенчатых домов и парочку кирпичных двухэтажек весьма казенного вида. Потом шишигу крепко тряхнуло, и она остановилась. Мелкий и Гиена вскочили и откинули полог. Выходить нам, к счастью, нужно было на что-то вроде помоста. То есть, просто перешагнуть с кузова на деревянный настил.

— Ладно, я погнал! — бородатый краснорубах махнул рукой и полез обратно в кабину.

— Эй, стой! — окликнул его Папаня. — А ты с нами что ли не останешься?

— Не, бать, у меня халтурка подвернулась, я и так уже опаздываю! — он хлопнул дверцей, газанул, обдав нас облаком вонючего дыма, и уехал. Открыв, наконец-то, вид на площадь.

В дальней от нас части был обычный базар. Палатки, торговые ряды и все такое. Этот вид неизменен в любом времени и пространстве. А вот та часть, где нас высадили, была уже интереснее. Полукругом стояло несколько сцен-помостов. Шесть, если быть точнее. А напротив, таким же полукругом, стояли трибуны, вроде спортивных, сколоченные из досок. Над центральными двумя натянуты выцветшие полосатые тенты.

Если считать слева направо, наш помост был четвертым. На первых трех помостах стояли шатры-палатки, оставляя свободной только переднюю часть. На третьей в середине был поставлен столб, к которому как раз сейчас двое здоровенных детин привязывали девушку. И чтобы у них точно ничего не сорвалось, третий детина целился в нее из обреза. Девушка, конечно, стоила того, чтобы на нее посмотреть. Одежда на ней была изодрана в клочья, что позволяло видеть, насколько могучей мускулатурой обладало ее белокожее тело. Кожа реально белая, как молоко. И на ней — множество ссадин, царапин и синяков. Видно, сопротивлялась она яростно. Собственно, одно только то, как она сверкала на своих пленителей ярко-зелеными глазищами, как бы намекало, что в другой ситуации она бы покрошила их на бешбармак. Или хотя бы на рагу. Кроме кубиков на прессе и внушительных бицепсов, у нее были совершенно фантастические сиськи. Через разорванную одежду их можно было тоже рассмотреть во всех подробностях. И еще у нее была коса. Нет. КОСИЩА! Толщиной в руку, цвета пламени, закатного зарева и апельсинов. Сейчас она была растрепанная, с кучей каких-то репьев и щепок, но даже в этом состоянии смотрелась фантастически. Никогда не видел таких волос!

— Кажется, я влюбился… — пробормотал я.

— Она выше вас на голову, юноша, — усмехнулся Бюрократ.

— Да и ладно, — я мечтательно вздохнул. — Это же мечта, а не девушка!

— Слюни подбери, мозгляк, — Гиена сплюнул с помоста. — Это Натаха-Холера, ей жить осталось от силы часа полтора. Наконец-то отловили гадину!

— Так это что ли Холера и есть? — спросил подошедший Мелкий. — А ты откуда знаешь?

— Да перекинулся парой фраз с Ибрагимом, — ответил Гиена. — Говорит, они ее в засаду заманили, а она троих завалила, даже спутанная в сети.

— Насмерть? — Мелкий вытаращил глаза.

— Нет, мля, они только до обеда мертвыми побыли, потом поднялись, — Гиена скривил рожу. — Конечно, насмерть, как можно еще завалить?

— А кого? — Мелкий посмотрел на девушку и причмокнул. — Хотя чего я спрашиваю? Я все равно этих черножопых друг от друга не отличаю. По мне, что Ибрагим, что Мустафа — один хрен. Новые понаедут…

— Злой ты человек, Емеля, — Гиена поцокал языком и картинно-укоризненно покачал головой. — Добрее надо быть к людям, чего они тебе плохого сделали?

— А хороша! — Мелкий не спускал глаз с рыжеволосой девушки. — Я бы ей засадил!

— Смотри, засаживатель, как бы у нее зубов в одном месте не оказалось, — Гиена тоже посмотрел на девушку. — Хотя такой и зубы не нужны, одной силой твое хозяйство расплющить может. И будет у тебя не елда, а блин. Или скорее хачапури. С яйцом, как Ибрагим готовит.

— Ой, да заткнись ты уже, шутник, — Мелкий пихнул Гиену в плечо. — Что с ней делать-то собираются?

— Камнями вроде забить, — Гиена пожал плечами. — Да, точно камнями. Вон они уже выкатили возок с булыжниками. Платишь белку — кидаешь камень. Народ такое любит.

Тут на колокольне, нависающей над площадью, истошно зазвонили колокола. Немелодично, без всякой системы. Как будто кто-то просто дергал их как попало. Впрочем, почему как будто-то? Скорее всего, так оно и было… Все тут же засуетились и пришли в движение. На трибуны потянулся всякий разный народ, на аншлаг не похоже, но в целом достаточно, чтобы составить некоторое представление о публике, которая здесь собирается.

Правда, впечатления получались довольно путанные, как будто здесь собрали паззл из нескольких разных коробок. Например, крестьяне с телегами, торгующие овощами, яйцами и мешками с зерном (или что там еще крестьяне продают в мешках?), выглядели как картинки из учебников истории — груботканые рубахи, подпоясанные чуть ли не веревками, шапки какие-то бесформенные, штаны мешком… Хотя на ногах при этом не лапти, а всякое другое. Кирзовые сапоги, например, или стоптанные армейские ботинки. Или вообще кроссовки почти привычного для меня вида.

Другая разновидность публики — здоровенные мужики, вроде братьев-бородачей, одетые в стиле «охотничье милитари». Штаны-карго, опять