Мародер без диплома - Саша Фишер Страница 9

— Ладно, хер с вами, обрыганы, — сказала Кира и направилась в сторону выхода.

— Руки вытянули вперед быстренько! — скомандовал мелкий, взял первую пару кандалов, с короткой цепочкой, и защелкнул их на запястья стоявшего первым одного из цыган. Когда очередь дошла до меня, я тоже послушно подставил руки. Уже прикинув, что освободиться от этих оков никакого труда не составит.

— Теперь все повернулись мордами вправо! — прикрикнул Мелкий. Строй команду более или менее слаженно выполнил, хотя и не все с первого раза. А Мелкий стал защелкивать кандалы на ногах — сковывал попарно. Одну ногу с тем, кто стоит спереди, другую ногу с тем, кто стоит сзади. То есть, шагать нам теперь предстояло в ногу, и никак иначе.

Когда Мелкий почти закончил, в зал ожидания вошел Папаня. Он тоже натянул кожаную куртку, а на растрепанных волосах красовалась кожаная же кепка. Он подошел к Кире и начал что-то ей вполголоса говорить. Отвечала она односложно, резко, но тоже негромко, разобрать не получалось. В конце концов Папаня стянул с головы кепку, несколько раз поклонился и полез в карман. Достал оттуда комок смятых купюр, принялся их аккуратно складывать. Кира нетерпеливо притопывала ногой, в конце концов, вырвала у него из рук все бумажки и толкнула его в грудь. Он попятился, еще несколько раз униженно как-то поклонился и подошел к Гиене. Они зашептались.

— Куда уставился, мозгляк? — гаркнул над ухом Мелкий и ткнул меня в бок. — Так, все! Слушать сюда! Сейчас я пойду вперед, а вы за мной! Шагать строго в ногу, правой-левой, правой-левой! Вы как, рванина, право от лева отличаете? Давайте, потопали!

Мелкий зашагал впереди, горланя команды. Строй двинулся за ним, бряцая цепями и путаясь в ногах. Веня пристроился к колонне справа, а Брежнев — слева. Замыкали шествие Гиена и Папаня. Я бросил взгляд на труп бомжа. Под головой натекла кровавая лужа, от лица осталось сплошное месиво. Да уж, нравы…

Мы вышли из здания вокзала с противоположной стороны, и я с интересом стал глазеть вокруг. Небольшая площадь, если утоптанную землю в принципе можно так назвать, окружена унылыми приземистыми зданиями. Часть из них явно когда-то были складами, несколько жилых домов, правда, не особенно обитаемых. Дальше наш путь шел вдоль железной дороги, по пыльной колее. Мелкий кричал свое «Право-лево!», мы перебирали ногами. Приноровились быстро, колонна двигалась более или менее ходко. Я оказался примерно в середине строя, впереди меня — Бюрократ, за спиной — жулик.

Примерно метров через пятьсот мы подошли к мосту. Точнее — к его останкам. Более или менее сохранился только первый пролет. Его ржавые металлические балки торчали над высоким берегом, покореженные рельсы загибались вниз. Остальной же мост был или взорван, или сломался по каким-то другим причинам, причем произошло это уже очень давно. Сквозь рельсы железнодорожного полотна проросли уже весьма внушительные деревья.

Река была здоровенная. Мы спускались с высокого ее берега по глинистому взвозу, а везти нас, скорее всего, собирались на другой берег. Там раскинулся небольшой городишко — дома, лабазы, даже пара церквей с колокольнями. Что за река, интересно? Прямо здоровая же, не меньше километра в ширину.

И тут меня осенило. Новониколаевск же! Это Обь! Совсем с этими приключениями вылетело из головы, я же изучал историю Сибири. Новониколаевск — старое название Новосибирска. При царской России было, до революции. Я что, попал в прошлое?

Хотя странное какое-то прошлое, что уж…

Со мной поравнялся Папаня, который зачем-то решил нагнать Мелкого. Топал такой гордый, презрительно сплюнул пару раз. Я задумчиво проводил его взглядом, вспомнил, как он униженно кланялся перед женщиной в кожаном плаще.

— Интересно, кто такая эта Кира? — пробормотал я. С нами она, что характерно, не пошла.

— Никакая она не Кира, юноша, — через плечо бросил Бюрократ.

— А кто? — тут же уцепился я.

— Эй, ну-ка не болтаем! — рыкнул Брежнев и пошевелил бровями.

Глава 4. По ком звонит колокол

Поговорить получилось только после того, как мы погрузились на паром — здоровенную ржавую калошу, чадящую дымом из короткой трубы. Грузились мы со старого бетонного, потемневшего от времени и заросшего мхом причала, в который как раз дорога и упиралась. Мы были последними. Кроме нас на плоской палубе разместились четыре крытых телеги и один грузовик, по очертаниям напоминающий нечто среднее между старым ЗИЛом и полуторкой. На нашу процессию остальный пассажиры посмотрели совершенно равнодушно. То есть, скованные одной цепью пленники в сопровождении вооруженных бородачей здесь совершенно обычное дело. Ничего необычного, так сказать.

— Садись, рванина! — скомандовал Мелкий.

— А куда садиться-то? — спросил, кажется, кто-то из жуликов. Не тот, который был у меня за спиной, а дальше.

— На полу посидите, не баре! — Гиена заржал своим мерзким, похожим на кашель смехом. — Давайте шустро! Упали на жопы, ноги вытянули! Или в колено кому пальнуть, чтобы доходчивее звучало?

Ясен пень, никому не захотелось проверять, шутит он или нет, так что строй резво плюхнулся на пятые точки вдоль борта. Паром прогудел, двигатель зарокотал, и паром отчалил от берега. Я немедленно склонился к сидящему справа Бюрократу.

— Так что там про Киру? — спросил я.

— Никакая она не Кира, — повторил Бюрократ. — Это Катерина Федоровна Бенкендорф.

Видимо, он ждал моей немедленной реакции. Ну что, ж…

— Да ладно! — я сделал круглые глаза.

— А вот представьте, юноша! — Бюрократ со значением склонил голову.

— И как она тут оказалась? — задал я еще один вопрос в воздух.

— Известно что, — Бюрократ поднял к лицу скованные руки и поправил очки. — Мы с ней встречались года три назад, она тогда возглавляла московское отделение охранки. Странно, что она меня не вспомнила… Хотя нет, не странно. Я же не по ее делу проходил, просто предоставлял некоторые канцелярские дела, которые ее ищейки затребовали. А потом она куда-то исчезла. Ходили слухи, что она за границей агентурную сеть налаживает, а оказалось вот что…

— Как-то это не очень для карьеры, — сказал я иронично.

— Ох, друг мой, про Охранку никогда ничего нельзя говорить с уверенностью, — Бюрократ покачал головой. «Канцелярские дела, — подумал я. — А ведь я прямо в десятку попал! Интересно, за что его судили?»

— Да уж, не для средних умов, — я вздохнул. — Хорошо, что она ко мне не прицепилась. А что за проверки она устраивала?

— А вы разве не поняли? — Бюрократ удивленно поднял брови. — Автомат здесь, конечно, примитивный, но его сложно с чем-то перепутать…

— Мне ничего не делали, меня же позже поймали, когда Кира уже спала, — наполовину солгал я.

— Ах да, —