Альтернатива - Евгений Токтаев Страница 10

— И вам мир, Гассан-эфенди.

Великий визирь повернулся. Итальянец стоял, согнувшись в глубоком поклоне.

— Прошу вас, поднимитесь, — предложил Соколлу.

Рыжебородый выпрямился. Великий визирь снова сел за стол.

— Я ждал вас в прошлом месяце.

— Я никак не мог прибыть раньше, они слишком долго совещались…

Он замолчал. Великий визирь откинулся на спинку кресла, опершись на подлокотники и соединив подушечки пальцев у подбородка, словно в христианской молитве.

— Продолжайте, Гассан-эфенди.

Рыжебородый негромко кашлянул.

— Вы больны?

— Нет, ваше превосходительство, никак нет.

— Я внимательно слушаю вас.

Рыжебородый вновь прочистил горло и сказал:

— Девятнадцать дней назад папа и его величество Филипп официально объявили о создании «Священной Лиги».

Он замолчал. Мехмед-паша так же не произнес ни слова. Повисла пауза. Наконец, великий визирь сказал:

— Мне это известно. Я рассчитывал получить от вас более полные сведения.

— Извольте, ваше превосходительство. Стороны определились в отношении персоналий, возглавляющих объединенные силы «Лиги».

— И?

Рыжебородый снова кашлянул.

— Дориа назначен командующим генуэзской эскадрой.

Пальцы великого визиря сжались в замок.

— Так…

— Главнокомандующим избран дон Хуан Австрийский. Папскими силами командует Марко Антонио Колонна, а венецианцами — Себастьяно Веньер.

— Так… Почему вы начали перечисление с Дориа?

— Потому что для нас, ваше превосходительство, этот человек представляет наибольшую важность.

Мехмед-паша поднялся из-за стола и вновь прошелся к окну, где остановился, сложив руки на груди. Гассан-эфенди жег взглядом его спину.

«Дориа… Джованни Андреа Дориа, именуемый так же Джанандреа, князь Мелфи, морской кондотьер. Наиболее важен… Его очень не любят венецианцы».

Великий визирь прекрасно знал о том, откуда растут ноги неприязни венецианцев к генуэзскому кондотьеру. Даже оставив в стороне соперничество могущественных купеческих республик, нетрудно определить причину: именно Дориа, наследник известного кондотьерского рода, одиннадцать лет назад, командуя испанской эскадрой, потерпел сокрушительное поражение от Пияли-паши в битве при Джербе, дочерна запятнав свою репутацию. Многие тогда обвиняли генуэзца в двурушничестве. Будто бы он, сговорившись с османами, проиграл намеренно, а сам беспрепятственно скрылся.

Как интересно, венецианцы подозревают Дориа в предательстве, а король Филипп, словно потеряв память, соглашается с его кандидатурой в качестве командующего генуэзцами.

Предатель ли Дориа? Во всяком случае, Мехмед-паше известно, что генуэзец не связан с османами. А с кем тогда? Есть один ловкий и удачливый капитан. Одиннадцать лет назад, при Джербе, он служил под началом Пияли-паши, а с тех пор умудрился подняться до, поистине, невероятных высот…

Так уж и невероятных? Мехмед-паша усмехнулся. Да нет, вполне себе земных. Кому, как ни ему об этом не знать. Разве можно было еще сто лет назад вообразить, как много великих дел во славу Аллаха и империи османов совершат вчерашние кафиры, ставшие верными сподвижниками великого Сулеймана Кануни, коего христиане прозвали Великолепным.

Мехмед-паша Соколлу рожден боснийцем Бойко. В детстве его оторвали от родителей и отдали в корпус янычар, где он сделал блестящую карьеру. Его предшественники, великие визири, Ибрагим-паша и Семиз-Али-паша — грек и серб. Даже мать нынешнего повелителя, покойная валидэ Хуррем — по рождению христианка, именем Александра, дочь священника Гаврилы Лисовского из городка Рогатин, что в землях Речи Посполитой.

Хуррем, Смеющаяся, любимая жена Сулеймана. Безумно красивая, хитрая змея, обаявшая, околдовавшая султана, оговорившая и обрекшая на смерть его старшего сыны, дабы продвинуть в наследники собственного. Никого Мехмед-паша в своей жизни не боялся так, как эту женщину, известную своим недюжинным умом, образованностью и черным коварством. Она давно уже мертва, но ее отпрыск правит империей. Селим Пьяница. Ему бесконечно далеко до талантов отца, но он глубоко убежден в обратном. Конечно, великий визирь прекрасно знает о слухах, разлетающихся по империи, согласно которым начавшаяся в прошлом году Кипрская война первопричиной своей имеет желание султана заполучить в собственность знаменитые виноградники острова. Какая чушь… Но ведь в нее верят, как бы ни старался Соколлу выкорчевать корни этих сплетен.

Мехмед-паша пригладил бороду. Не только высшие люди империи рождены под крестом пророка Исы. Многие другие достойные, по доброй воле, хотя, чаще всего, насильно, принявшие ислам, поднялись из низов благодаря удивительной способности их повелителя, Сулеймана Хан Хазрет Лери, халифа и десятого султана Османской империи, подбирать себе помощников.

Вот и этот рыжебородый человек, что застыл без движения за спиной великого визиря, не случайно столь успешно играет роль итальянского купца. Для него, урожденного венецианца Андретти, это труда не составляет. Захваченный в плен берберами, он не захотел стать рабом и получил свободу, приняв ислам, превратившись в Гассана. Вскоре, благодаря своим талантам, он смог добавить к имени уважительную приставку «эфенди» — «господин».

Мехмед-паша усмехнулся, припомнив, что при таком именовании бывший венецианец неизменно еле заметно морщится. Предпочитает, чтобы его звали Гассан-реис. Капитан Гассан. Капитан, потерявший уже три корабля и только благосклонностью Всевышнего еще трепыхающийся на бренной земле.

Моряк он, конечно, неважный, но вот шпион отменный. Один из лучших. Где еще найти такого, кто успешно присматривал бы за Улуч Али и одновременно держал в руках ниточки, к концам которых подвязаны кое-какие очень влиятельные люди среди неверных. В числе которых, как раз, находится кондотьер Джанандреа Дориа.

Когда великий визирь вспомнил об Улуч Али, рыжебородый за его спиной снова кашлянул. Мехмед-паша вздрогнул. Мысли, что ли он читает?

Улуч Али, бейлербей Алжира, непосредственный начальник Гассана-эфенди — еще одно звено в длинной цепи бывших христиан, перешедших в истинную веру. И, пожалуй, в настоящее время звено наиболее важное.

Джованни Диониджи, рыбак из Калабрии, как и Гассан попал в плен к берберам. Обычная история. В те времена прославленный пират Драгут-реис обнаглел настолько, что не боялся ходить прямо у берегов Италии, занимаясь охотой за рабами. Джованни приковали к веслу, и он вращал его несколько лет, пока не понял, что никто его не выкупит, не спасет и возле этого весла он непременно сдохнет. Такая перспектива его не радовала и юноша, подобно многим своим товарищам по несчастью, сказал то, что правоверные не уставали предлагать всем пленникам:

«Нет Бога, кроме Аллаха…»

Его освободили, он получил новое имя и стал матросом на одной из галер Драгут-реиса. Потом рулевым. Потом капитаном. Он произвел неизгладимое впечатление на Пияле-пашу и был назначен управляющим островом Самос.

В битве при Джербе он командовал алжирской эскадрой. Спустя пять лет он уже стал заместителем Драгут-реиса при осаде Мальты. Великий пират, к тому времени получивший от Сулеймана Кануни губернаторство Триполи, нашел в той кампании свою смерть. Улуч Али с благословления султана занял место своего командира.

Выдающийся человек. И он как-то связан с Дориа. Интересно, как? Этого великий визирь, к большому своему сожалению, не знал.