Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-2 [СИ] Страница 11

Он заворочался, высвобождая из земли ноги — и тут пальцы аль-Джихади наткнулись на что-то в земле… какой-то пакет. Сначала он подумал, что от контузии у него просто начался бред… но это и в самом деле был пакет. Трясясь от холода — он вскрыл его. Там оказалась тонкая пачка египетских денег, сотня долларов, небольшая рация, фляга с водой, два куска сушеного мяса, фонарик, дешевые электронные часы с компасом и карта. Он включил фонарик — и увидел, что кто-то поставил на карте Суэца крестик красным карандашом. По-видимому — крестик обозначал это место.

Место, где его расстреляли.

Надо идти…

Иорданский журналист Мустафа аль-Джихади вспомнил молодость. Срочную он служил в бригаде Гивати, в секторе Газа, где и погиб в восемьдесят пятом при подрыве бронетранспортера. Обгоревшее до неузнаваемости тело похоронено на военном кладбище. Гоняли их в бригаде зверски — а если верить карте, то три ночи пути — и он выйдет к морю…

Три ночи пути. Но путь длиной в тысячу миль начинается с первого шага, верно?

И с этими мыслями — журналист заковылял на запад…

К морю — он вышел только на четвертую ночь. Сил — просто не было…

Весь день — он пролежал неподалеку отсюда, набросав на себя песка. Он слышал голоса, но кому они принадлежали — не знал. Да и не интересовался особо этим — если даже и увидят его, то увидят полумертвого, неизвестно кем подстреленного человека в арабской одежде. Наверное, попытаются помочь, а не пристрелят сразу…

На пятые сутки за ним пришли.

Из последних сил он выполз на берег, огляделся. Никого… только далеко — далеко — зарево на горизонте, огни Порт-Саида, города, который объявлен разрешенным для иностранцев и потому там был свет. Никого не было — ни патрулей, ни просто устроившихся на берегу парочек. Он подполз поближе к воде, посмотрел на часы и принялся ждать. Ему было предписано — каждый час, когда будет час ровно — подавать сигналы фонариком.

В два часа ночи — узконаправленный, но мощный луч со стороны моря прорезал темноту. Мустафа аль-Джихади не стал выключать фонарик — он понял, что спасен.

Через несколько минут — небольшая лодка подошла почти вплотную к берегу. Это была необычная лодка — она была как обычные скоростные лодки с жестким днищем — но баллоны по бортам были вдвое меньше стандартных, посередине — был мощный горб как на подводной лодке — в нем находились аккумуляторы. Были и два лодочных мотора — но оба с длинным трубами воздухозаборников. Такая лодка могла идти в надводном состоянии на обычных моторах, в полупогруженном состоянии — так что видны только трубы и изредка выныривает голова рулевого, чтобы осмотреться — и в полностью погруженном, на аккумуляторах. Четыре человека в черных водолазных костюмах и с автоматами Калашникова соскочили с лодки, как только она подошла на несколько метров к берегу и остаток расстояния до земли преодолели вброд. Дальше — двое заняли позиции на левом и правом фланге, а двое — бросились к подающему сигнал фонарику Агенту. Шаетет-13, спецназ израильских ВМФ — прибыл, чтобы забрать подавшего установленный сигнал бедствия агента.

Сильный, но невидимый невооруженным глазом луч света высветил его лицо — в приборы ночного видения он был виден прекрасно.

— Это он.

— Он в плохом состоянии.

Один из спецназовцев, очевидно получивший подготовку санитара начал осматривать лежащего агента. Боль вернула того из забытия — он пошевелился и застонал.

— Тихо, тихо… Ранение головы… вроде кость цела, но это серьезно. Сильное обезвоживание, усталость…полный набор, в общем.

— Дай ему воды.

— Я не знаю, что с ним, Йоси. Может быть, лучше дождаться, пока его осмотрит настоящий врач?

— Мы можем его не довезти. Я дам ему попить. Держи голову.

— Осторожнее…

Один спецназовец поддержал голову, начал накладывать что-то типа пластыря. Второй достал что-то вроде бутылки для спортсменов, с пробкой-дозатором. Осторожно начал давить, выдавливая содержимое в рот найденного ими человека…

— Черт, что ты ему дал?

— Куриный бульон. Жена сварила.

— Вот идиот. А если у него аллергия?

Пострадавший что-то пробормотал.

— Что? Что ты сказал? Ты слышал?

— По моему он сказал «эсрим». Двадцать.

— Двадцать? Чего — двадцать?

— Черт возьми, что вы там копаетесь?! — прошипел в микрофон один из прикрывающий высадку бойцов — давно пора делать ноги!

— Не шуми — ответил санитар — я закончил.

— Он перенесет транспортировку? Я имею в виду соленую воду.

— Главное, чтобы чистая. Дай свою шапочку. Вот… так. Взяли.

Сложив руки в замок — двое спецназовцев взвалили на них попавшего в беду агента и перенесли в воду на лодку. Следом, держа под прицелом берег, отступили и прикрывающие. Лодка, тихо забурчав моторами — пошла в открытое море.

В Средиземном море, в нескольких милях от берега — их забрала ненадолго всплывшая израильская дизельная подлодка.

Тель-Авив, Израиль

03 июля 2014 года

Заседание израильского кабинета безопасности

Израильская система власти — мало похожа на системы власти развитых государств и если и схожа с чем-то — так это с системой власти принятой в Великобритании. Общие черты — значительное количество неофициальных комитетов, подкомитетов, комиссий, организаций, создаваемых ad hoc.[5] Ни в одной развитой стране такая система власти невозможна: во-первых, это приведет к лавинообразному нарастанию количества бюрократов, каждый из которых потребует себе кабинет, оклад, помощников, служебную машину, медицинскую страховку и досрочную пенсию. Во-вторых — каждая из таких организаций будет стремиться из временной сделаться постоянной, а своей основной целью существования будет видеть скандалы и грызню с другими организациями и органами власти. В Великобритании такая система власти сохраняется как традиция — а сложилась она потому, что в период ее формирования должности занимали дворяне, которым не выплачивалось регулярное вознаграждение из казны. Выплаты, конечно, были — но только за что-то конкретное, за какие-то конкретные успехи.[6] Таким образом, дворяне не были заинтересованы ни в бюрократизации (людей элементарно не хватало) ни в выцарапывании дополнительных себе полномочий (бесплатный труд). А в Израиле — мертвящий бюрократизм не развивался по другой причине: не все, но многие понимали, что они окружены со всех сторон десятикратно превосходящим по численности противником и забвение целей может привести к тому, что их сбросят в море, уничтожат от первого человека до последнего. Поэтому, каждый делал, что мог и как можно лучше.

Кабинет безопасности Израиля был одним из «пятых колес», призванных поддерживать страну в критической ситуации — а в мирное время уходить в тень. Впервые — этот кабинет был создан Голдой Меир, он с тех пор получил прозвище Кухня Голды. Официально — его существование было признан и каким-то образом урегулировано только в двухтысячном году. До этого — он существовал как неформальный клуб, и от действующего премьер министра страны зависело — созывать его или нет, и если созывать, то в какой ситуации.

Согласно закону от первого года — кабинет безопасности Израиля призван принимать решения в ситуациях, угрожающих безопасности или даже самому существованию государства Израиль. Кабинет состоит из премьер-министра страны и пяти постоянных членов: министров обороны, внутренний безопасности, юстиции, иностранных дел и финансов. Как нетрудно заметить — ни один из директоров спецслужб не состоит постоянным членом Кабинета безопасности, премьер-министр имеет право приглашать их на заседания или не приглашать. Согласно закону — премьер-министр на время своего правления может кооптировать в Кабинет безопасности других министров кабинета по своему усмотрению — но при условии, что их число не превысит половины от общего числа министров кабинета. Когда состав Кабинета безопасности не был урегулирован законом — считалось хорошим тоном приглашать на его заседания лидера оппозиции — тем более, что в те времена лидерами оппозиции часто были прославленные боевые генералы. Но времена изменились — например, на момент написания этих строк лидером оппозиции является женщина по имени Ципи Ливни — и сейчас лидера оппозиции приглашали на такие заседания редко.

Информация, переданная вернувшимся в Израиль после более чем двадцати лет работы на холоде агента, была столь важной, что кабинет безопасности собрался ночью, министров поднимали с постели. Собрались в резиденции Премьер-министра Израиля, под ней был укрепленный бункер — но в него спускаться не стали. Ситуация пока не стала критической — хотя в любой момент могла стать таковой.

На момент, когда состоялось это заседание — Премьер-министром Израиля вот уже несколько лет был человек по имени Беньямин Нетаньяху. По мнению лидеров оппозиции — партии Авода — это был слишком долгий срок, тем более для человека, относительно которого были серьезные подозрения в коррупции. Однако, арабская весна и последовавшее за ней резкое обострение обстановки со всеми соседями сделали миротворческие заявления партии Авода звучащими не слишком убедительно. И если выборы девятого года Ликуд проиграл Аводе[7] с минимальным счетом — выборы тринадцатого года он выиграл, причем так, что не пришлось создавать широкую коалицию как в девятом. Как показали последующие события — ничего хорошего в господстве Ликуд не было, а выборы тринадцатого года стали последними в истории Израиля.