Алексей Волков - Клинки надежды Страница 11

– Почему бы и нет? – вместо сочувствия неожиданно произнес ротмистр. – Раз учебное заведение приказало долго жить по причине полной ненужности новой власти, то, наверное, это будет самым лучшим выходом.

– Как вы можете так говорить, господин ротмистр! – вскинулся Кузьмин.

– Не кипятитесь, лучше выслушайте, – мысль пришла к Радену только что, и теперь он спешил поделиться ею. – Выпустить этот курс вы формально не можете. Держать его до бесконечности – тоже. Набрать новый нереально. Плюс формально вы вынуждены подчиняться местному правительству, которое вас отнюдь не жалует. Так?

– Так.

– О чем я и говорю. Если вы ликвидируете школу, то у нынешних власть предержащих отпадет головная боль. Главное же – после такого самороспуска все желающие могут вступить в бригаду на правах обычных добровольцев. И никакой Муруленко помешать данному обороту не сможет.

– А ведь это выход! – понял идею штабс-капитан. – Надо будет с юнкерами поговорить.

О Либченко он не сказал ни слова. Все-таки не каждый начальник добровольно откажется от занимаемой должности. А может, и не доверял Кузьмин своему приятелю.

– Только, не уподобимся ли мы нашим противникам? – чуть смущенно привел Кузьмин еще один довод.

Ясно было, что к числу противников офицер отнес и всех представителей власти. С другой стороны, раз полная свобода, то каждый имеет право относиться к власти, как она того заслуживает, или просто – как ему вздумается.

– Все равно школа будет расформирована, – заметил Раден.

Его тоже несколько смущала самовольность предложенного. Все-таки армейская субординация вбивалась в голову еще в кадетском корпусе. Только никто и никогда не предполагал приход нынешних времен, когда власть могла стать противником собственной стране.

– Да, вы, видимо, правы, – вздохнул штабс-капитан. – Я поговорю с юнкерами.

– Желаю успеха, – Раден поднялся. – Послушайте, не знаете, где можно найти машинистов на паровозы? – вспомнил он о возникшей проблеме.

– У нас, – улыбнулся Кузьмин.

– Я серьезно.

– Я тоже. Среди юнкеров есть несколько бывших студентов-путейцев. Насколько помню, они должны были проходить практику в качестве машинистов.

Штабс-капитан оказался прав, и Раден покинул школу, увозя с собой двух несостоявшихся инженеров. Оба юнкера старались держать себя уверенно, даже с некоторой гордостью. Еще бы! Их таланты понадобились офицерской бригаде, той самой, служить в которой уже мечтали все воспитанники Мандрыки.

В казармах копорцев Радену тут же сообщили, что Аргамаков отправился на вокзал вместе с обеими полуротами.

– На вокзал, – коротко распорядился барон.

Времени не было даже на то, чтобы повидать Ольгу.

На улицах Смоленска царила уже знакомая картина. Многие горожане приветствовали проезжавших военных, зато другие старательно отворачивались, делали вид, словно ничего не видят. Реакция первых радовала, вторых – оставляла равнодушными. Если кому-то нравился недавний визит банды, что ж, вольному – воля. Да и приветствующих пока было больше, чем воротящих нос.

Вокзал и привокзальная площадь были заполнены народом. Кто-то пришел почтить погибших, гораздо больше – поглазеть на место недавней трагедии. Были и такие, кто пришел проводить отправляющихся солдат, однако абсолютное большинство заявилось сюда от безделья. Работы практически не велись, заняться было нечем. Не у всех же есть лишние деньги, чтобы при нынешних ценах день-деньской сидеть в кабаках! Вот и влекло людей туда, где была возможность или посмотреть все равно на что, или хотя бы потолкаться в толпе себе подобных.

Даже дежурный митинг кипел, но чуть в сторонке, воспринимаясь скорее как привычный в последнее время фон. Да и кипел – громкое слово. Шел, да и то вяловато, без энтузиазма. Или ораторы давно устали выплескивать на людей очередную порцию словесного поноса, или люди уже устали слушать непрерывный поток всевозможных глупостей. Все ведь рано или поздно приедается, и казавшееся поначалу смелым со временем превращается в занудную банальность.

Среди разнообразно одетых штатских выделялись солдаты. Одни, расхристанные, с испитыми туповатыми лицами, – запасные, и другие, подтянутые, решительные, – из бригады Аргамакова. Последний был здесь же, и Раден четким шагом подошел к нему.

– Господин полковник! Разрешите доложить! – Ротмистр коротко пересказал итоги своего визита к юнкерам. Не утаил он и совет, данный Кузьмину.

– Так. Вот и господа офицеры в демократию играть надумали, – прокомментировал Аргамаков.

Впрочем, в его едва уловимой улыбке не было осуждения. С волками жить, овечкой прикидываться не стоит.

– Со мною два юнкера из бывших путейцев. Имеют представление о вождении паровозов. – Фраза прозвучала не слишком гладко, однако говорить о спутниках как о знатоках железнодорожной техники Раден не рискнул.

– Так. Кстати, Орловский нашел одну бригаду. Значит, эта поведет состав на Рудню. Где они?

Раден взмахом руки подозвал стоявших несколько в отдалении юнкеров.

Питомцы Мандрыки не ударили в грязь. Они подошли по всем правилам дореволюционного устава, застыли в трех шагах и дружно вскинули руки к козырькам фуражек.

– Юнкер Прюц!

– Юнкер Ларионов!

Полковник одобрительно посмотрел на юношей и осведомился:

– С паровозом справитесь?

– Так точно, господин полковник! – дружно и громко рявкнули юнкера.

– Отлично. Имшенецкий!

– Здесь, господин полковник! – Отрядный адъютант, как всегда подтянутый и стройный, находился неподалеку от командира.

– Срочно отыщите подполковника Сухтелена. Передайте: проблема решена.

Имшенецкий козырнул и стремительно исчез в толпе.

Рядом с Аргамаковым остались два вытянувшихся юнкера да переминающийся барон.

– Что-нибудь еще, господин ротмистр?

Раден вздохнул. На службу не напрашивайся… Так хотелось навестить Ольгу, однако сказано было другое:

– Разрешите и мне отправиться с Сухтеленом?

Машинистами юнкера оказались, мягко говоря, никудышными. Лишний раз подтвердилось главное отличие воспитанников военных заведений от студентов гражданских ведомств. Будущие офицеры старательно и дисциплинированно изучали весь курс, в то время как учащиеся университетов и институтов делали все, чтобы избежать знаний, за которыми сами же пришли в альма-матер.

И Прюц, и Ларионов были на отличном счету в школе прапорщиков, но как они учились в Путейном, стало ясно, едва состав дернулся в первый раз, тотчас застыл, а затем почему-то тронулся назад. Новый рывок – и небольшой поезд рывком, так, что все едва не посыпались с мест, двинул в нужную сторону, опять притормозил, затем начал набирать разгон.

– Вы думаете, барон, мы куда-нибудь приедем? – спросил у Радена Сухтелен в промежутке между рывками.

– Думаю, что да, – никакой уверенности в словах ротмистра не прозвучало. – Только не знаю когда.

Подполковник улыбнулся. Его несколько забавляла ситуация, да и, в отличие от своего подчиненного, он все-таки считал, что новые машинисты рано или поздно действительно справятся с порученным делом. Все-таки какое-то представление о паровозе у них есть, а практика – дело наживное.

Эшелон начинался с двух контрольных платформ. Затем следовал паровоз, три классных вагона, один из которых играл роль передвижного штаба, и теплушка с лошадьми.

Подполковник оказался прав. Дерганье потихоньку прекратилось, и еще до первой станции состав стал двигаться довольно ровно.

Пользуясь случаем, солдаты отдыхали. В штабном вагоне немногочисленные офицеры сидели, пили чай, курили да не спеша гадали, чего можно ждать на месте.

– Нет, все-таки в сказки об упырях мне что-то не верится, – в который раз заявил Усольцев.

Командир второй сводной роты решил отправиться в Рудню сам. В Рябцево тоже отправились его люди, но с ними был Орловский, человек, с которым капитан служил еще до войны, хорошо знал его и уже поэтому доверял полностью. Раз уж рота действует двумя частями, то естественнее находиться там, где нет «своего», проверенного командира. Не то чтобы Усольцев не доверял Сухтелену, об этом не могло быть и речи, однако люди-то чьи?

– Не верится или не хочется верить? – уточнил Сухтелен.

– Не хочется, – признался Усольцев. – Все-таки я предпочитаю иметь дело с привычным противником.

– По-вашему, русские люди – привычный противник? – Раден задумчиво вертел в руках папиросу.

– Русские – нет, однако люди. Хотя какая нынче разница? – Капитан вздохнул. – Главное – чтобы штык их брал и пуля.

– Берет. Неплохо берет. Если против нас на самом деле были вампиры, а не обычные бандиты, – успокоил его Раден. – Вопрос в другом. Как всю эту взбаламученную жизнь вернуть в прежнее русло? В здешнее правительство, признаться, абсолютно не верится. Пустобрехи и мечтатели.