Ошибка комиссара - Евгений Васильевич Шалашов Страница 12

Я порой удивляюсь, почему Рябинин считается лучшим следователем? Кажется, следователю положено быть усидчивым, а этот — словно у него шило в одном месте. Не может сидеть спокойно. Вон, уже вскочил и полетел к двери, по дороге бросив:

— Леша, я тебя после обеда жду. Кстати, в столовке сегодня борщ неплохой. Похуже, чем моя супруга готовит, но лучше, чем в других потравилках.

Кажется, Рябинин в столовой еще и не был и откуда знает? И кто из нас в уголовном розыске служит? Мы с Титаном переглянулись и отправились питаться.

А борщ и на самом деле сегодня был неплох. И сметана не слишком разбавлена водой.

Пока обедали, я не только работал ложкой, но и ещё раз, уже без внешнего воздействия на свой бедный мозг поразмышлял — за что мне такая сомнительная честь, как перевод в следователи? Обычно в командировки «местного значения» хороших работников не отправляют. Ну а плохих бы Рябинин просто не взял. Странно. Вот я, на месте Бориса Михайловича такого работника к себе не взял. Ни образования, ни опыта (точнее, опыт-то у меня, конечно, есть, только кому же я об этом расскажу?). Нет, здесь что-то другое.

Значит, попробуем поразмышлять с точки зрения начальства. Тут интрига сохраняется. Чем сумел подкупить Рябинин моего шефа — начальника розыска, чтобы побудить его на столь щедрый поступок — отдать зонального сыщика на целый месяц, да ещё в преддверии учёбы? Вот в чём вопрос, это вам не какая-нибудь фигня по поводу быть или не быть. Да ещё чтобы и Семёнов на это согласился. То, что в следствии завал, аргумент недостаточный, в следствии всегда завал. Да ещё недавнее административно-территориальное реформирование проблем добавило.

На «глухари» меня обещают посадить. Там, видимо, дело совсем «швах». Вполне возможно, что по каким-то делам карточки выставили, да и забыли про всё. Уж скоро сроки пройдут, а в тощих корках — три бумажки без единого процессуального действия.

А тут вам на голову вскорости упадет не просто проверка, а комплексная инспекторская проверка из МВД. Во все времена только от одних этих слов с некоторыми начальниками худо делалось. Стало быть, где-то здесь и ответ на все вопросы.

Однако, что-то я увлёкся. Не пора ли перейти к насущному? Ибо известно, что тщательно пережёвывая пищу, ты помогаешь обществу. А тщательно пережёвывая собственные мысли, кому я помогаю? То-то и оно! Необходимо решительно переключиться на чревоугодие в столовском его исполнении. Но мозг решил по-своему. Я пилил вилкой нечто непонятное на тарелке под названием «бифштекс», когда в голове всплыла мысль, не страдающая новизной: а ведь и вправду добрые дела наказуемы. Чем это подтверждается? Да вот чем — несомненно, мой разговор с Самсоновым и моё назначение в следствие — вещи взаимосвязанные. Осталось только решить, хорошо это или плохо.

[1] Разумеется, преувеличение. Машинки в СО были поновее. А Ундервуд — штука неплохая. У одного из соавторов стоит в качестве украшения комнаты. И работает, кстати.

Глава пятая

Исполняющий обязанности

Боря Рябинин — добрая душа. Не обманул. Выделил мне отдельный кабинет, притащил пишущую машинку — не слишком и раздолбанную. Снабдил меня новой лентой, показал, как ее правильно заправлять, сообщил, что копирку и бумагу нужно брать у секретаря. А уж потом, с барского плеча, отсыпал мне пачку уголовных дел — штук пятьдесят, не меньше. Боря за ними два раза в свой кабинет бегал.

— Михалыч, да ты озверел! — завопил я. — Куда мне столько? Я же окосею!

— Так разве это много? — захохотал Боря. — У меня самого сейчас не меньше, но я еще и начальствую, и на дежурства хожу. Трудись. Изучай пока, вникай. Если что непонятно — спрашивай, не стесняйся. Я потом журнал принесу — распишешься в получении. И какое-нибудь тебе дело для образца принесу, чтобы перед глазами было, что и как.

Я с тоской посмотрел на картонные тощенькие папки, в которых были подшиты листочки. Нет, ну какая зараза меня в эту реальность закинула? Лежал бы себе в больнице, может, меня там и не зарезали вовсе, а так, только почикали? Уже бы и выздоровел, внуков на танцы водил.

Но скули не скули, а разгребать завалы придется. Опись составить, что ли? А иначе запутаюсь и забуду. Но опись — чуть-чуть попозже.

Дел оказалось не пятьдесят, а только сорок. Уже хорошо.

Нужна какая-то система. И как мне рассортировать уголовные дела? По видам преступлений? Вот здесь грабеж, там разбой, тут тяжкие телесные. Теоретически, можно и так. А может, сортировать по «перспективности»? Вот, это дело можно раскрыть, а это нет. Но как я сейчас выясню? По своему предыдущему опыту знаю, что теоретических перспектив не бывает, а все больше из практики. По кражам, что кажутся поначалу «глухими» бывает так: лежит себе дело, а потом, бац — патрульно-постовая служба или вневедомственная охрана задержали какого-нибудь мазурика «по горячим следам», передали моим коллегам из уголовного розыска, а там и посыпалось, словно из драного мешка — подозреваемый начинает рассказывать о прошлых делах, при обыске отыскивают что-нибудь интересное, а в результате, бывший «глухарь» становится «светлячком», да еще и многотомным. Инспектора работают денно и нощно, следак, что сидел на квартирных кражах, участвует в процессе, а когда дело раскроют, он отправит подозреваемого в подвал на трое суток (статья 122 УПК еще не отменена), а потом дело отдадут тому следаку, который уже и будет все доводить до ума и отправлять обвиняемого в суд. Кажется, что не очень-то справедливо, но как сказать… Тот следователь, что принял дело вместе с подозреваемым, скорее всего будет вынужден продлевать рассмотрение дела еще на месяц, ходатайствовать о заключении под стражу, предъявлять обвинение в течение 10 суток с момента задержания. Так что, тот еще геморрой.

С преступлениями против личности немного сложнее, но и их, так бывает, что раскрывают целую кучу, особенно, если наличествует группа хулиганов, избивавшая прохожих. Бывает, что злодействуют, принося милиции несколько глухарей, но потом их все равно задерживают, проводят оперативные мероприятия, устанавливают, что за ними «висит» еще несколько преступлений.

Вот, с потерпевшими по пьяному делу все сложнее. Избили или ограбили, а он и не помнит ничего, и опознать никого не может.

Полистал несколько дел. Тут пьяная