Кинжал Немезиды - Дмитрий Чайка Страница 12

Родоса купцам теперь не пройти. Царица Поликсо завела такой флот, что и рыба в ее водах не проплывала неограбленной. А в Египте и вовсе никакой торговли нет. Вся она принадлежит царю Эшмуназару, которого хозяева-египтяне объедают до костей. Купцам-тамкарам остаются такие крохи, что даже Магон, предки которого служили царям несколько последних столетий, пошел на немыслимый для себя шаг. А все этот Рапану, старинный партнер и гостеприимец. Он большая сволочь, конечно, но иногда его советы бывают крайне своевременны.

* * *

Месяц назад.

— Великая богиня! Прими службу мою! — говорил Магон, глядя в ярко-синие глаза жуткой бронзовой птицы с кинжалами вместо перьев. — Клянусь честью семьи и жизнью своих детей, что не предам нашего господина. Покарай меня, Приходящая ночью, если я соврал даже в мыслях.

Где-то за спиной статуи вспыхнул ослепительно-яркий столб пламени, едва не ударивший в потолок. Вспышка была такой сильной, что купец чуть не ослеп. Он сомлел от накатившего ужаса и упал бы, но два безмолвных служителя подхватили его под локти.

— Богиня приняла твою клятву, Магон, — из полутьмы вышла пожилая жрица с лицом, изрезанным морщинами.

— А ты откуда мое имя знаешь? — прошептал ошеломленный купец, который сейчас соображал довольно туго. — Богиня тебе сказала?

— Иди за мной! Госпожа ждет тебя, — бросила ему жрица, повернулась и пошла не оглядываясь. Она не сомневалась, что он пойдет за ней.

Каменная беседка, увитая виноградом, оказалась по-женски уютна и мила. А великая жрица, которая прихлебывала какой-то ароматный настой, выглядела такой доступной и располагающей к себе, что у тертого купца даже волосы дыбом встали. Разные слухи ходили об этой женщине, и некоторые из них были откровенно пугающими. Так что ни ароматный настой, который она пила, ни гора ошеломительно пахнувших булочек не могли заглушить то чувство опасности, что источала эта царская дочь. Магон поклонился, достав пальцами до земли, что с его животом оказалось, положа руку на сердце, немалым подвигом.

— Ты теперь служишь государю, Магон, — сказал она, не предложив ему сесть. Впрочем, он на подобную честь и не надеялся.

— Да, госпожа, — ответил он.

— Ты купишь дом в Пер-Рамзесе, — сказала она. — Теперь ты будешь жить там.

— Как прикажете, госпожа, — проглотил тугую слюну Магон.

— Ты не прогадаешь. Там сейчас большая часть торговли этого мира, — она с аппетитом откусила булочку и запила ее чаем. — Мы будем давать тебе столько товара, чтобы ты получал достойный доход, подобный тому, что получают тамкары самого ванакса.

— Благодарю, госпожа! — сердце купца от счастья едва не выпрыгнуло из груди. Не обманул Рапану! Не обманул! Это же такие деньжищи!

— А взамен ты станешь нашими глазами и ушами в Египте, — продолжила она. — Во дворце множество царедворцев, твоих земляков. Ты знал об этом?

— Да, госпожа, — ответил Магон. — Я слышал, что сиятельный Бен-Амм возвышен сыном Ра, царем Черной Земли.

— Не только он, — покачала великая жрица головой, увенчанной короной из кос. — Еще есть некто Ур-Хаю, Махуба-Баал, Адду-Эль и Каркару1. Египтяне ненавидят их, презрительно называют ааму, но они сейчас обладают немалой силой при дворе. Ты должен сблизиться с ними.

— Но как? — вырвалось у Магона.

— Сто талантов меди и десять талантов олова, — с милой улыбкой ответила ему великая жрица. — Ты получишь их по половинной цене, и мы не потребуем от тебя отчета за потраченное. Важен результат. Если справишься, будешь получать ровно столько товара, сколько потребуется, чтобы с тобой начали считаться. Но цена будет такой же, как у всех тамкаров ванакса Энея. У нас нет цели осыпать тебя золотом. Ты останешься самым обычным купцом. Просто очень богатым.

А они не мелочатся, — думал Магон, в волнении облизывая сухие губы. — Задачи ставят почти невозможные, но и платят за выполнение, как подобает царям. Полталанта серебра дают мне на расходы. С ума сойти!

— С чего мне нужно начать, госпожа? — с собачьей преданностью спросил он ее.

— Ты познакомишься с чати, — великая жрица налила себе еще одну чашу травяного отвара. Странная чаша, с тонкой ручкой сбоку. Магон никогда таких не видел.

— С кем? — неприлично раскрыл рот купец. — С самим чати? Великим визирем Черной Земли?

— Да, — кивнула царевна. — Именно с ним. А то я уже вижу, как ты сложил в свои сундуки целую гору серебра. Нет, дружок, это было не тебе. Ты скажешь ему вот что…

* * *

Магон потряс головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания, и вслушался в презрительный бубнеж писца-египтянина.

— Внимай, ааму. В глаза господину не смотреть, без разрешения с земли не вставать. Обращаться: величайший, великий господин чати, слуга Гора. Заговоришь тогда, когда тебе прикажут. Если тебе дозволят подняться, то должен будешь стоять, опустив голову. Руки держать у тела и не размахивать ими, как пьяный матрос из Алассии. Уходить лицом к господину, склонившись. Проявишь дерзость, будешь бит палками. Повернешься спиной или покажешь подошву стопы, тебе конец. Все понял?

— Да, уважаемый, — униженно поклонился Магон, который уже снял с себя одежду, оставшись в одной набедренной повязке.

— Тогда иди!

Тусклый полумрак покоев визиря рассеивало пламя бронзовых ламп, куда были добавлены ароматные смолы. Магон уже передал подарки и вкратце рассказал, кто он такой и откуда. Кабы не груз меди и олова, с ним тут даже разговаривать бы не стали, и никакие подарки не помогли бы. Хвала богам, с медью и оловом в Египте было туго.

— Ты служишь царю Сидона? — спросил писец, никак не мог понять, кто же такой лежит перед ним, раскинув руки.

— Я покинул Сидон, величайший, — ответил Магон. — Там больше не найти пропитания. Я много лет служил царю Сидона, но раз царь Сидона служит Великому дому, то и я служу ему.

— Господину нашему чати угоден твой ответ, ааму, — важно ответил писец. — Но где ты взял медь? Ты теперь служишь царю Алассии, именуемому Эней?

— Я торгую с Алассией, — ответил Магон. — Царь Эней благоволит мне за некоторые услуги, что я оказал ему когда-то.

— Какие именно услуги ты оказал ему? — голос писца стал ледяным.

— Я передавал его письма царю Сидона, прямо перед той злосчастной войной, — ответил Магон. — Я невольно выступил послом