Под знаком феникса - Герман Иванович Романов Страница 13

— А не устроить ли кремлевским старцам головоломку с точным прогнозом футбольного чемпионата в Аргентине и итогам Олимпийских игр. Будет им спортивный тотализатор — пусть задумаются, откуда столь точная информация, причем предварительная. Суета вокруг Боливара точно начнется, особенно если добавить, кто из них в этом июле в ящик сыграет! Тут уж точно до задницы всех пробьет!

Павел засмеялся, представив лица членов Политбюро, что сейчас считали себя всемогущими, не зная, что всего за шесть лет их «поголовье» резко сократится в результате массового «падежа». И тогда им на смену придут более молодые товарищи, которые совсем не «товарищи», а «казачки засланные», которые с несказанным удовольствием развалят великую державу. Сами развалят, изнутри — ведь в сорок пятом всем капиталистам стало ясно, что интервенцией «снаружи» победить нельзя.

Зайдя в дом, Павел воткнул в розетку вилку электрочайника, распутав шнур. Помыл пепельницу, убрал ее с сигаретами и водкой в шкаф — предаваться пагубным привычкам, тем более с утра, желания не имелось. И вынеся из своего закутка гладильную доску с утюгом, принялся за работу. Вначале выгладил белье, простое и незамысловатое, вызывающее улыбку. Представил какие новшества можно внести в бельевой репертуар, и какой ажиотаж среди «прекрасной половины» населения огромной страны это вызовет. Моментально сделал мысленную зарубку — идея показалась ему стоящей более внимательного рассмотрения.

— Займусь этим позже, как раз Эльза решила образование получить с текстильным производством связанную — целая мануфактура в городе, больше века работает. Да и ателье имеется не одно — она этим делом любит заниматься, дизайнер доморощенный.

Хмыкнув, он отнес выглаженную стопочку одежды в комнату, положил на трюмо с большим зеркалом. Посмотрел на девушку — та продолжала безмятежно спать. Будить не стал — четверть часа спокойного сна у нее имеется, и потом сильно не нужно торопиться — на часах еще девяти часов нет, а торжества начнутся в десять — у «трех штыков», потом пойдут к танку. А дачники из «Прогресса» возложат цветы к памятной стене Героя Советского Союза, младшего лейтенанта Игоря Графова, что был поставлен также на берегу Наровы — там где был совершен бессмертный подвиг.

— Над памятью народной «еврочиновники» глумятся, над мертвыми, которых и через восемьдесят лет до дрожи бояться…

Слова относились к его прошлому, и к здешнему будущему, когда во всех трех прибалтийских странах завершили «победную войну» с памятниками Великой Отечественной войны. Натовские солдаты даже проходили мимо них «триумфальным» маршем — в интернете нашел ролик и только зубами скрипел от бессильного негодования…

— С добрым утром, любимый, — девушка прижалась к нему со спины, обвив руками. И тут же отпрянула со словами:

— Я сейчас приду, и мы будем пить кофе.

Вернулась через десять минут, покрасневшая от умывания. Снова прижалась к нему, но уже к груди, и неожиданно крепко поцеловала в губы, причем вспомнив его ночной урок. Отпрянула и побагровела, вся смущенная, даже кончики ушей алели.

— Спасибо, что все постирал и погладил, мне так стыдно…

— Пустяки, ты вообще держалась молодцом. А стирка меня не затруднила — я люблю тебя, а для любимой женщины можно сделать многое. Так что не благодари…

Рот ему прикрыли страстным поцелуем, да таким, что молодого парня проняло до пяток, весь организм затрясся. Эльза от него отпрянула, и скромно потупив глазки, тихо произнесла:

— Только я еще пока не женщина, любимый, но скоро ей стану — потерпи немножко, я твоя и только твоя…

От ее слов Павел побагровел, застыл смущенно, а эта чертовка радостно рассмеялась, видимо добилась эффекта, на который рассчитывала. И тут же прижалась к нему снова и минут пять они исступлено целовались, пока не перехватило дыхание. Отпрянули, захихикали оба. Затем Эльза принялась командовать, расставляя на столе чашки:

— Так, мой милый, пьем чай, ты я вижу, уже бутерброды приготовил. И идем на торжество — дедушка скоро подъедет…

Глава 13

— Паша, милый, ты очень изменился со вчерашнего вечера, как потерял сознание у калитки. То говоришь сам с собою, то бормочешь что-то себе под нос, то прыгаешь с блаженной улыбкой, то хмуришься так, что стариком становишься, даже страшно от этого — глаза у тебя очень жестокие, будто возрастом и страданиями тронутые, как у дедушки. Но ведь он войну прошел, и пережил многое. Что с тобой происходит, любимый?!

Павел от слов Эльзы остановился как вкопанный, но тут же натянуто улыбнулся, и, продолжая держать ее узкую ладошку в своей руке, тут же двинулся дальше, взбивая пыль на не заасфальтированной пока улочке. Они вышли на центральную дорогу и направились к выходу из «Энергетика» — в полукилометре небо пронзали три величественных граненых штыка, напоминавших о прошедшей войне.

«Это все адреналиновый и гормональный угар изменил мое поведение и речь. Наверное, тот же эффект дает доза наркоману после долгой ломки. Просто я не знал об этом и не думал — под эйфорией находился. А она эта заметила — девочка умная, сообразила подметить несуразности. Теперь нужно себя постоянно контролировать, без этого никак».

— Сама знаешь, что вчера случилось. Просто я тебя люблю, а мы целоваться начали, вот и возбудился, почувствовав себя мужчиной.

— Потерпи немного — нам нужно школу окончить, и в институты поступить. К тому же тебе семнадцать лет через месяц исполнится — нам согласие с тобой на брак нужно тогда от твоих родителей и дедушки. Мы ведь с тобой несовершеннолетние по закону. Так что потерпи немного — а следующим летом я вся твоя, заявление в ЗАГС сами сможем подать. А пока будем только целоваться, мне очень понравилось.

Девушка повернулась к нему, и лукаво улыбнулась, и тут же чмокнула его в губы, прижалась на секунду и тут же отпрянула. Павел вздохнул с облегчением, понимая, что легко отделался. Ведь могли последовать очень неудобные вопросы, уж слишком он оказался невоздержанным на язык. И коротко ответил:

— Мне этого достаточно, Эля. Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, очень-очень, даже сердце замирает в груди. И как хорошо было с тобой засыпать и проснуться — не думала, что это такое счастье спать рядом с любимым мужем…

Эльза говорила, а он одной половинкой мозга внимал ей, но одновременно разглядывал собравшихся у обелиска ветеранов. Теперь он на них смотрел совершенно иными глазами, моментально подмечая малейшие детали. Альберт Генрихович стоял чуть в стороне со своими партизанами — все с сорок первого года воевали