Патриот. Смута. Том 4 - Евгений Колдаев Страница 13

— Скорее, каторга. — Хмыкнул я. — Раз поневоле туда мою отправили.

— Скорее. — Пожал плечами Путята.

Смена темы ему была приятна, не пугала, не удивляла. Скорее всего про Рюриковну он не в курсе. Отлично. Козырь у меня в рукаве есть.

Хлопнул по столу руками, проговорил:

— Значит. Ждать вас буду под Серпуховом, чем раньше, тем лучше.

Значит, Клушино мне без вас выигрывать, союзнички новообретенные.

— Воевода… — Он смешался, теперь начались оправдания. Отнекивается, значит, цену набивает. Торговаться начнет. — Так, не выйдет же так все просто. Как мы людей то соберем, на что. Как Рязань-то пройдем?

— Я свое слово сказал. Путята. — Я улыбнулся наигранно невесело. — Я что думаю. Сяду, прикину, посчитаю, что и как. И всей ратью, что соберу, скоро двинусь туда через Елец и Тулу. Разобью Дмитрия, а потом… потом поглядим.

Говорил неспешно, уверенно. Он слушал, задумчиво, поглаживал бороду, лицо. Кивал с пониманием.

А я наблюдал и примечал.

Не мог я ему сказать, что к Клушино мне надо. Все это надо высчитать, время заложить. Его у меня мало. Очень мало. Скорости войск сейчас небольшие. Это даже не Суворовские марши по сорок километров в день. Пехотой! Дмитрий Донской, идя на поле Куликово, двигался по двадцать пять километров, как пишут историки. И это считается учеными достаточно быстро для того времени.

Но тогда дороги хуже были. Это как-то надо учитывать.

Надеюсь, мы сможем идти с такой же скоростью. Все же земля своя, обжитая. Но лучше закладывать больше. Частью по воде пройти попробуем, по крайне мере пехота и обозы. Артиллерия еще. Конница-то быстрее сможет. Все же татарские армии могли и пятьдесят километров выдать, а форсировано, когда очень надо и все сто. Но один раз, сделав рывок. А это невероятно много по тому времени.

Карта нужна. До зарезу.

И тут я решил обнаглеть и рискнуть. Чем черт не шутит.

— Путята, а карта у тебя есть? Ты же как-то сюда добрался? Путешествовал.

Нижегородец вздохнул.

— Есть воевода, в Воронеже только.

О как. Это же находка целая. Глянуть обязательно надо на нее, прикинуть, что и как. Сверить свои познания.

— Точная? — Спросил чуть задумавшись.

Я понимал, что в это время надежда на точность невеликая. Но всем своим офицерским штабом нам нужно сесть и составить план действий и скорости передвижения, чтобы успеть.

— Да. — кивнул он. — Добрая карта.

— Надо бы тебя с ней в терем. Срисовать. А то армия без карты, никак.

Нижегородец закивал, хотя и выглядел все равно как-то напряженно.

— Ладно, Путята. На том и порешили. К Серпухову идем. Ты своим письмом от меня как-то отправь в ближайшие дни. — Улыбнулся ему по-доброму, располагая к себе, добавил: — Оно нужно вашему Минину для понимания дел. Раз цели у нас единые, то действовать надо как-то вместе. Собраться всем югом и востоком и сделать то, что должно.

— Что должно. — Повторил Путята, наклонил голову. — Жду тогда, воевода. Здесь при тебе буду, с людьми.

В сенях послышалась возня. В дверь постучали, появился один из бойцов Якова. Я уставился на него. Нижегородцы тоже слегка всполошились.

— Воевода, там к тебе.

— Кто? — Я приподнял бровь.

— Казак какой-то. Злой, хоть и молодой, ворчливый. У ворот стоит. Стрельцы не пустили.

А видимо пришел мой цепной пес. Хорошо. Надо с Пантелеем их познакомить, чтобы сработались. А стрельцы молодцы, как выговор от меня получили, сразу работать нормально начали.

— Путята, тут пока. — Махнул ему. — Обед скоро, сотники, думаю, придут. Ты с людьми в сенцах размещайся, обживайся. Там охрана теперь получше будет.

— Спасибо, воевода.

Не ответил, кивнул, поднялся и вышел во двор скорым шагом.

Да, действительно, у ворот стоял боец. Стрельцы не пустили внутрь, преградили проход Тот самый молодой, хорошо одетый казак. Сабля на боку, пуговицы серебром блестят, шапка на меху с брошью. Ткань кафтана дорогая, пистолет, кинжал, аркебуза в руках. Снаряжен по лучшей форме. Если сравнивать с самими Чершеньскими, то чуть ли не лучше. Хотя… Нет, более вычурно напоказ. Те постарше были, поумнее, не выделяли того, чего не нужно.

Конь, наверное, тоже есть, а твои два у такого-то казака. Пасется со всеми.

— Пустить. — Выдал я приказ.

Он вошел, смотрел волком, не знал, куда руки деть. То ли подбочениться, то ли по стойке смирно стоять, то ли, наоборот, какую-то иную позу занять. А может в пояс упереть, в саблю.

— Как звать-то тебя, парень?

Прозвучало это странно, потому что возраста мы были примерно одинакового. Визуально.

— Богдан Межаков сын Филата. — Проговорил он нервно. — Пришел я к тебе, воевода, долг отдавать. — Шмыгнул носом. — Хочешь, волком выть буду, хочешь псом рычать. Раз проигрался, то должен. Пока не заслужу отпущения твоего.

— Про отпущения уговора не было. — Я с кривой усмешкой на него смотрел.

Тот вскинулся было, но почти сразу утих, плечи осунулись.

— Богдан, имя твоего отца мне знакомо вроде. Известный казак?

Действительно, что-то припоминалось мне в истории о Межаковых. Имя какое-то еще…

— Да, воевода. Феофилакт, если коротко, Филат Межаков, отец мой, атаман.

— Служит кому? И как так вышло, что ты не с ним? А здесь?

Я оценивающе взирал на молодого человека.

— Димитрию служил, года два. А я… С ним ходил, а потом на Дон вернулся. Ранен был. — Он хлопнул себя по руке правой, по плечу. — Как от ран оправился, вот к Чершенским прибился.

— А если против батьки биться придется, то что?

— Ох не завидую я тебе, воевода. — Покачал он головой. — Батька мой, казак крепкий. Старый.

— А если тебе самому, то что?

Он вздохнул, глаза опустил.

— Понимаю, отец как-никак. Родная кровь. — Смотрел на него пристально, изучал.

Там, внизу, как-то более боевито он выглядел. Да и понятно, что он сразу за братьями атаманами не пошел. Добычей прикрывался, а на самом-то деле, против отца не хотел воевать. Такое случиться вполне может в Смутное время. Действительно, ситуация сложная. Но, имея под рукой этого человека,