Наталья Павлищева - Фаворитка Страница 14

– Тебе-то какая разница. Занимайся Сен-Маром.

Я поняла, что помимо желания по возвращении придушить Армана, у меня крепнет желание до того сделать это с лжегерцогиней. Высокомерие Мари временами становилось невыносимым.

Следующий выход был иным, ко двору я не представлена, а потому появляться там не имею права, герцогиня отправилась одна.

Но я радовалась, потому что в этот день должен прийти заниматься со мной герцог. Конечно, в Сен-Жермен нужно ехать к восьми вечера, наверняка и герцог будет спешить. Мари с утра развила бурную деятельность по принятию ванны и прочим изыскам, ей стало не до меня.

Я решила не ждать прихода Меркера, вдруг он забыл о необходимости собираться во дворец или заскочит на минутку. Чтобы не выглядеть глупо, пригласила Венсана чуть пораньше и в половине двенадцатого мы с ним начали разогреваться. К полудню, когда герцог все же появился, я была уже в приличной форме.

Он отдал шляпу и плащ Гийому, и поинтересовался:

– Вы едете в Сен-Жермен?

– Нет, я не представлена ко двору.

Меркер кивнул:

– Тогда у нас достаточно времени, чтобы позаниматься.

– А вы разве не едете?

– Во-первых, я не люблю дворцовые приемы, во-вторых, мужчине времени на сборы требуется куда меньше, чем даме. Прошу…

Герцог поставил нас с Венсаном против друг друга и потребовал, чтобы я показала владение основными приемами. Пару раз я увлекалась и переходила к бою.

Окрик Меркера: «Достаточно!» останавливал на полпути. Это даже раздражало.

Но о недовольстве пришлось забыть, началась настоящая учеба. Он показывал на Венсане какое-то движение, а потом требовал, чтобы я повторила сначала все с тем же Венсаном, а потом с ним.

Дважды я просто шлепалась, один раз мне помог подняться Венсан, а второй… Глядя, как я приземлилась на пятую точку, герцог озабоченно поинтересовался:

– С вами все в порядке?

– Да, благодарю.

Венсан уже удалился, откланявшись, у него еще урок, мы были одни. Ситуация нелепая, вскочить на ноги из сидячего положения, как это делают акробаты, я не способна, переворачиваться на колени, значило оказаться в неловкой позе.

– Давайте руку.

Пришлось протянуть. Я сделала максимальное усилие, чтобы ему не пришлось тащить меня вверх, чтобы рука Меркера служила лишь точкой опоры. Он в свою очередь тоже постарался. В результате я взлетела, как ласточка и… оказалась буквально вплотную к нему.

Это было всего лишь мгновение, мы стояли, прижавшись и глядя в глаза… Он него пахло лавандовой настойкой для протираний и еще чем-то. В следующее мгновение рука герцога оказалась на моей спине…

Я отскочила, словно ужаленная: – Благодарю вас. Я неловка… Он изумленно приподнял бровь:

– Вы так меня боитесь?

– Нет, что вы!

– Хорошо, занимайте позицию.

Звон шпаг возобновился. Хорошо, что я в защитной маске, герцог де Меркер не увидел, как покраснело мое лицо. Я была осторожна и больше не падала. Зато заработала замечание:

– Боясь снова упасть, вы работаете вполсилы. И еще: достаточно защищаться, учитесь нападать.

Занятие закончилось, и Меркер просил передать герцогине его привет и слова благодарности за предоставленную возможность научить меня чему-то, когда появилась Мари собственной персоной.

Она явно услышала слово «герцогине» и тут же поинтересовалась:

– Обо мне плохо говорили?

Меня взяло зло, разряженная фурия строила из себя черт-те что. Не выдержав, огрызнулась:

– Нет, мадам, для этого вы слишком рано пришли.

Удаляясь, заметила заинтересованный взгляд герцога и услышала сокрушенный вздох герцогини:

– Никак не могу выбить из нее деревенские привычки. Совершенно не умеет себя вести.

Вот дрянь! Я порадовалась ответным словам Меркера:

– Я не заметил…

Я давно спала, когда на рассвете из Сен-Жермена вернулась Мари. Она не стала ждать утра и приказала позвать меня немедленно. Пришлось идти непричесанной и закутавшись в платок поверх надетого без корсета платье. Я даже не задумалась, что платье свободно застегнулось и без утяжки, а вот герцогиня заметила:

– Ты еще похудела?

– Вы ради этого вопроса вытащили меня из постели?

– Анна, когда ты отучишься хамить и будешь благодарной?

Дальше последовала нотация минут на пять, за время которой я узнала, что если бы не она, я оказалась бы в служанках в пивной, а не разодетой на блестящих приемах.

– Приемах?

– Не утрируй!

Я уже усвоила, что «тыкают» мне в двух случаях, когда вспоминают былое или когда желают показать мое место.

– Мадам, я безумно благодарна вам за помощь, возможно, мне лучше устроиться служанкой, чтобы не обременять вас. Я подумаю.

Осточертели напоминания о её альтруизме. Можно подумать, что она подобрала меня на помойке, отмыла и накормила. Я не просила мне помогать, конечно, одной было бы очень трудно, но быть марионеткой, за которую решают все: от правил поведения до того, какого цвета чулки надеть, тоже тошно.

Я поднялась и направилась к двери. Черт с ней, завтра, вернее, уже сегодня что-нибудь придумаю. Пойду служанкой вон к Марии де Гонзага и сорву весь заговор изнутри.

Мари почти бросилась мне в след, зашипела:

– С ума сошла?! Мы сегодня идем к герцогине де Гемене. Я рассказала ей о тебе много хорошего, она попросила взять с собой вечером.

– Зачем?

– Как зачем?!

– Мне надоело быть игрушкой, которую просто выставляют в витрину. Я ничего не буду делать, если не буду знать, зачем делаю. Это первое. Второе: если вы, мадам, еще раз дадите мне понять, что я приживалка, я найду другое место пребывания или попросту уйду обратно.

Что-то мне подсказывало, что она очень боится моего досрочного возвращения. Видно, ей не все равно, сумеем ли мы сорвать заговор.

Так и есть, заюлила:

– Ну, что ты хочешь знать? Герцогиня де Гемене весьма влиятельная особа при дворе короля, короля, подчеркиваю, а не королевы. А её младший сын Луи играет с дофином…

– И зачем мне младший сын придворной дамы, играющий с дофином?

– Рядом с ней можно встретить многих влиятельных людей, в том числе Сен-Мара. Она поможет представить тебя ко двору.

– Вы так говорите об этом, мадам, словно представление ко двору – главное, ради чего я здесь нахожусь. Я думаю, вы на ложном пути, который ничего не даст, только время потеряем. Кстати, Арман вовсе не наказывал мне действовать по вашему плану, я попытаюсь осмыслить свой.

Конечно, Мари долго убеждала меня, что лучшего плана не придумать, что единственный выход очаровать Сен-Мара и поссорить его с невестой, а еще лучше заодно с королем, что она, Мари, делает все ради моего успеха, общего успеха…

Шекспировские страсти

Никакого другого плана я не придумала. Мари права, просто объявиться в чьем-либо доме и рассчитывать на доверие невозможно, здесь не доверяют первой встречной, даже очень симпатичной и услужливой. Пришлось делать вид, что снисхожу до плана, придуманного Мари, но только потому что он уже запущен.

Было еще одно «но» – герцог де Меркер не любил придворные приемы из-за этикета, но у герцогини Гемене вполне мог появиться.

У герцогини он не появился, а вот с Сен-Маром встретиться удалось.

Я уже выяснила, что он вовсе не глуп, просто до безобразия избалован тем же королем, потому больше, как Барби, ресницами вихрь не поднимала, напротив, вела себя очень серьезно. Вообще-то, контраст тоже метод, сегодня ты ветреная кокетка, а завтра ученый сухарь, сегодня глупышка, завтра умница… Нет, конечно, не до такой степени, но все же.

Так получилось, что мне удалось прочесть ему шекспировский сонет:

У сердца с глазом – тайный договор:Они друг другу облегчают муки,Когда тебя напрасно ищет взорИ сердце задыхается в разлуке.

Твоим изображеньем зоркий глазДает и сердцу любоваться вволю.А сердце глазу в свой урочный часМечты любовной уступает долю.

Так в помыслах моих иль во плотиТы предо мной в мгновение любое.Не дальше мысли можешь ты уйти.Я неразлучен с ней, она – с тобою.

Мой взор тебя рисует и во снеИ будит сердце, спящее во мне [1].

– Что это? – поразился фаворит. – Никогда не слышал ничего подобного.

– Это английский поэт Шекспир, мсье. Сонет.

– Он сочиняет по-английски?

Дурацкое выражение, сказал бы: пишет на английском. Но я озаботилась другим: как объяснить, кто перевел? А вот скажу, что я, и пусть попробуют опровергнуть.