Целитель-7 (переработанная версия) - Валерий Петрович Большаков Страница 14

«А это еще кто?»

У мостков из жердей покачивалась большая пирога с новеньким мотором «Ямаха», а рядом сидел, опустившись на корточки, белый мужчина в поношенной военной форме без погон и шевронов. Его загорелое лицо опухло от укусов, но в прозрачных глазах горел яростный синий огонь. Уперев руки в колени, он встал, изображая дружелюбие.

— Здравствуй, Аидже, — в голосе белого звучала вынужденная почтительность. — В моих жилах течет толика индейской крови, и…

— Потому ты и жив до сих пор, — равнодушно перебил его целитель. Завернув мясо в мешковину, он омыл руки, щелкая по носу не в меру резвым пираньям. — Чего тебе?

— Меня зовут Рикардо, и я…

— Твое имя — Ричард, и тебя послали говорить со мной, — нетерпеливо сказал Аидже. — Зачем?

— А ты… вы не подбросите меня до Пайтити? — вкрадчиво выговорил белый. — Путь долог…

— Залезай.

Ричард подхватил рюкзак, и забрался в лодку, вздрагивая в ловле равновесия.

«Бывалый, — оценил его целитель, — но чужак».

Подтолкнув свое суденышко, он ловко запрыгнул, шлепая босыми ногами по узкому днищу и устраиваясь на корме.

— Говори.

Незваный попутчик пристально глянул на него, веселя Аидже. Надо же — эта бледная личинка жаждет убить «краснокожего»! Глупец. Все белые — глупцы, даже их бог.

— Ты из племени бороро? — вытолкнул Ричард пережатым горлом.

— Мать. Она дочь шамана. А отец — такой же, как ты. Пришелец и проходимец.

Бледнолицый хохотнул, и сжал губы, задавливая смех.

— А ты знаешь, что есть на свете белый человек, подобный тебе? Но только он сильнее тебя.

— Все белые врут, — парировал целитель.

— Не-ет! — глумливо усмехнулся Ричард. — Тот человек знает будущее…

— Почему же я не знаю его самого? — скривил губы Аидже.

— Он далеко, очень далеко… Да и с чего ты взял, что интересен ему? — насмешливо сощурился белый. — Разве ты замечаешь каймана на отмели? Или броненосца, роющего нору?

Целитель отложил весло.

— Будем говорить в Пайтити, — выдавил он, опуская тяжелый лодочный мотор.

«Ямаха» взревела, оглашая механическим рыком оба берега, и пирога понеслась по глади вод, задирая острый нос.

Вечер того же дня

Зеленоград, аллея Лесные Пруды

— Ты не спишь? — зашуршала одеялом Рита.

— Не-а, — вытолкнул я, наблюдая, как колышется тюль на сквозняке. Через открытую форточку доносились еле слышные шумы с далекой Сосновой аллеи, и смутные голоса загулявших соседей.

Поворочавшись, девушка навалилась на меня в своей великолепной манере, и мои руки тут же притиснули теплое, гладкое и шелковистое.

— Всё думаешь об этом… повышении? — вымолвили Ритины губы. — М-м?

— Угу… — дрогнул я улыбкой, запуская пальцы в девичьи волосы.

Рита умиротворенно вздохнула, укладывая голову мне на грудь, и водя ладошкой по моему плечу.

— Хочешь на заочное перейти? — пробормотала она.

— Да наверное… Иначе не продохнуть. Не ночью же толкать прогресс!

— Не-е! Не-е… Ночью спать надо, — девушка хихикнула, елозя бедрами.

— Поспишь тут с некоторыми… — пробурчал я, благодушествуя, и мой рот тут же запечатали сухие горячие губки.

Стиснув пищавшую Риту, я перевернул ее на спину, с приятностью ощущая, как вздрагивает подо мной сильный животик, напрягаясь, и податливо опадает, а девичьи коленки сжимают мои бока.

— Миленький… — сорвался жаркий шепот. — Родненький…

На полчаса мы выпали из реальности.

Лунный свет падал на колыхавшийся тюль, и чудилось, что в форточку вытягивается, завиваясь, сизовато-голубой дымок. На улице было тихо, лишь на грани слышимости наигрывала музыка. Хорошо…

— Тебе хорошо? — разморено улыбнулась девушка, уловив мой настрой.

— Очень, — честно признался я.

— И мне… Где у тебя щека? — нащупав мое лицо, Рита приложила ладонь. — Чувствуешь?

— Горячая… — бормочу я, задирая бровь. — Ничего себе…

— Во, сколько "нашактила"! — счастливо выпалила девушка. — Третий день держится твоя энергия!

— А это уже не моя… — поцеловав ладошку, я приподнялся, опершись на локоть, и губами дотянулся до девичьей щечки. — А твоя!

— Да… Ты… Что… — потрясенно выдохнула Рита, и запищала радостно, шаловливо мутузя меня и чмокая. — Спасибо! Спасибо! Спасибо! О-о, как же здорово…

Я сгреб в охапку свое сокровище, оно угомонилось, притихло, и мы уплыли по волнам сна.

Четверг, 3 ноября. Вечер

Москва, улица Новочерёмушкинская

Маша Шевелёва никогда не считала себя красавицей, даже к хорошеньким свою персону не причисляла. Обычная девчонка. Ну, хоть не страшненькая, и то хорошо.

Светка была куда более оптимистично настроена, хотя тоже самооценку не завышала. Да и как? Они ж близняшки!

Впервые ее убежденность в своих ординарных внешних данных поколебал Миша. Тогда еще, на дне рождения. Ему исполнилось шестнадцать, и она пришла вместе с обеими признанными красавицами — Инной и Ритой. А Миша уверил ее, что и в ней самой скрыта прелесть, просто не нужно ее прятать или стесняться.

Удивительно… Они со Светкой всегда были лучшими Мишиными подругами. Как познакомились в детсадике, так и до сих пор. Вот только классе в восьмом что-то между ними разладилось, они как бы отошли друг от друга, увлеченные своими, никак не пересекающимися интересами. А после той самой днюхи снова сблизились.

Долгими неделями Мишка пропадал у них, сначала делая Светке массажи, а потом таская ее по комнате — поддерживая, руками переставляя малоподвижные «лапы», лишь бы мозг «опомнился», освоил ходьбу заново.

Ее тогда в жар бросало — Гарин лапал сестричку везде, а та в одной комбинашке… Она даже притворилась однажды Светой! Миша, правда, фокус раскусил, но не сразу…

А потом для нее еще одно солнышко зажглось — Женя Зенков. Маме он очень нравился. Как же, сын офицера, «очень, очень воспитанный мальчик!» А вот она сама воспринимала Жеку с настороженным удивлением. Не верила, что может понравиться? Да нет, не уродина же, в самом деле! Просто не понимала — слово «любовь» таило в себе множество значений, оставаясь влекущей загадкой. А поняла, когда сама влюбилась.

Уж после какого по счету взгляда, неведомо. Чувство прорастало в ней медленно, но захватывая все существо. На первых робких свиданиях ее полнили страхи, стыд и жаркое любопытство, а потом… Вот, непонятно, когда и что случилось…

Светка сказала, что количество перешло в качество. Может, и так… Просто Жека стал ей необходим. И днем, и… ночью. Сладкие переживания до сих не ослабли, не затерялись в памяти.

И вот… Четырнадцать недель уже. Маша просияла, непроизвольно кладя руку на живот. Заметно уже выпирает, но еще не до такой степени, чтобы ей место в метро уступали.

Слава богу,