Карина Шаинян - Игра. Змеиный остров Страница 15

И ниточка нашлась. Спасительная мысль замаскировалась под образ все той же строгой учительницы математики, которая, прохаживаясь между рядами парт, внушительно диктовала: «Предположим, что икс…» Предположим. Дима ухватился за это слово, как за спасательный круг. Предположим — просто примем как гипотезу, — что случившееся не было галлюцинацией. Что каким-то непонятным образом предмет позволил ему управлять телом девушки. Отбросим пока здравый смысл, будем смотреть только на факты. Фактов пока мало, но никто не мешает ему экспериментировать. «Если… то…» — привычно заработал мозг, выстраивая алгоритм.

Руки больше не дрожали. Теперь, когда Дима успокоился, ему пришла в голову самая банальная и утешительная версия: чудес, конечно, не существует, но и он не сходит с ума. Галлюцинации мог вызвать перегрев и обезвоживание. Это не беда, всего лишь неприятность. Напиться, выспаться — и все пройдет.

Дима поднялся с песка, бережно запрятал фигурку кальмара в карман — тот, на котором еще остались пуговицы. Отряхнулся и неспешно двинулся к дальнему концу пляжа. В любом случае пора было возвращаться, скоро совсем стемнеет. Лера, маячившая впереди, еще раз оглянулась — и заторопилась, будто испугалась, что он настигнет ее на полпути и начнет задавать вопросы.

Правильно, в общем-то, испугалась. Дима зашагал быстрее, а потом и вовсе перешел на неуклюжий бег. Он тут же взмок; в боку закололо, но Дима продолжал бежать, неловко выворачивая лодыжки. Гипотезы и эксперименты — это прекрасно, но одну вещь он должен был узнать сразу.

Услышав его напряженное сопение, Лера остановилась. Смерила его потную физиономию утомленным взглядом:

— Чего тебе?

Дима наклонился, уперся в колени, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Девушка брезгливо поморщилась, и Дима торопливо выпрямился.

— Что ты от меня хотела? — выдохнул он.

— Ничего.

— Ты ко мне шла. А потом что, передумала?

— Да.

— Почему?

— Не знаю…

В глаза Леры мелькнула тень неуверенности.

— А все-таки? — не отставал Дима.

— Да не знаю я, отстань! — рассердилась Лера. — Какое тебе дело?

— Такое, что ты шла со мной поговорить, а потом передумала, — уперся Дима. — Имею право знать почему.

— Да потому что посмотрела на тебя повнимательней и поняла, что лучше уж с тем жирным козлом на пару буду играть, чем с тобой, не так противно будет!

Теперь сомнения в ее глазах не было — только презрение и бесконечное чувство собственной правоты. Дима отвернулся, пряча лицо. Пусть думает, что он обижен, раздавлен, убит наповал. Лишь бы не заметила предательскую улыбку, которую он не сумел подавить сразу.

— Еще что-то хочешь спросить? — зло бросила Лера. — Или уже отцепишься от меня?

Дима покачал головой и примирительно поднял руки.

Удивительно, сколько сил уходит на то, чтобы контролировать свою мимику. Хорошо, что уже стемнело и пляшущий свет костра искажает лица сидящих вокруг людей. Дима надеялся, что никто не заметит перемены.

Лера не понимала и, скорее всего, не помнила, как получилось, что она вдруг двинулась прочь от цели, но ее мозг услужливо подсунул объяснение. Это напоминало постгипнотический эффект: люди, над которыми проводили эксперименты, не помнили приказов гипнотизера, но выполняли все, что им внушили, и сами находили причины своим поступкам. С Лерой, похоже, произошло то же самое.

Но случайность это или закономерность? Дима чуть отодвинулся туда, где тени были гуще, сунул руку в карман. Сердце дало перебой, как перед прыжком в ледяную воду. Страшно… Страшно, что кто-то заметит неладное. Еще страшнее — что ничего не произойдет, что эпизод с Лерой был невероятной случайностью. Но он должен узнать.

Кальмар был не просто холодным — ледяным, и от прикосновения к нему покалывало пальцы. Впрочем, продолжалось это недолго. Реальность кувыркнулась, и ловкое тело Вовы пружинисто поднялось на ноги, подчиняясь чужой воле. На мир будто навели резкость. Надо будет все-таки купить линзы, не к месту подумал Дима. Бросил взгляд на себя — ох, ну и вид у него все-таки: снулый, кривой, нелепый. Подпер голову кулаком, мыслитель… Неудивительно, что его сторонятся. Ладно, с этим он разберется потом.

Он отошел на несколько шагов, присел, сгребая с песка влажные опавшие листья. На него посматривали с ленивым любопытством. Набрав охапку, он вернулся к костру и вывалил добычу на огонь. Мысленно потянулся назад, к себе, освобождая Вову. Тот замер, будто в ступоре. Теперь оставалось только наблюдать.

Дима разжал ладонь, ощутил, как фигурка скользнула по ткани, проваливаясь в глубины кармана. Пламя просело, почти погасло, и теперь о нем напоминало только тусклое свечение по краям. Из костра повалил густой дым, застелился по песку, запуская белесые щупальца в кроны.

Оля, сидевшая спиной к деревьям, раскашлялась и вскочила, отмахиваясь от дыма.

— Ты с ума сошел? — просипела она и сердито шлепнула Вову по руке.

Тот растерянно моргнул и посмотрел на едкую сизую завесу.

— Совсем крыша поехала. — Антон схватил палку и принялся отбрасывать листья в сторону. — Зачем?!

Вова еще раз озадаченно моргнул, выпрямился.

— Затем, чтобы комарье разогнать, — довольно агрессивно ответил он. — Лично мне малярию подцепить не хочется.

Дима откинулся в тень. Его душил истерический смех. «Не ржать!» — приказал он себе, но взять себя в руки удалось не сразу.

— Комаров ведь нет, ветер с моря, — выдавил Дима и замер в ожидании ответа.

Вова потер ладонью лоб.

— Ну ладно, сглупил, — неохотно признался он и принялся помогать Антону. — Привычка сработала.

Все еще прячась в тени, Дима по-новому рассматривал своих соперников. Он может заставить их делать все что угодно — и они потом сами объяснят свои самые глупые поступки, придумают мотивы самым безумным действиям… Фигурка кальмара надежно лежала в кармане, и он чувствовал бедром ее приятный, но немного пугающий холодок. Власть. У него, никогда не умевшего управлять и манипулировать людьми, теперь появилась власть. С этим еще предстояло свыкнуться.

ГЛАВА 6. ОТШЕЛЬНИКИ

Лазурь и золото томительно медленно угасли. Под ногами Димы оказалась густая черная грязь, и из нее полезли свирепые малайские пираты с кривыми саблями в руках. Дима присмотрелся и понял, что все они — мертвецы. Он попятился, обморочно глотая ставший тягучим воздух, но вдруг осознал, что может управлять ими. Серое, какое-то слизистое море за спиной вскипело, и на берег поползли щупальца гигантского кальмара. Дима расхохотался и протянул руки, указывая им цель.

Скользкое щупальце толщиной с ногу схватило ближайшего пирата. Его пергаментная кожа лопнула, как обивка на старом диване, и вместо крови из раны полился черный блестящий поток телефонов вперемешку с плашками оперативки и обломками материнских плат. С клацаньем они падали на песок; груда мобильников росла, угрожающе кренилась. Дима отступил, но поздно: гора телефонов с пластмассовым стуком обрушилась ему на голову. Он замахал руками, отбиваясь, загораживая лицо. Что-то с силой сдавило ребра; Дима опустил глаза и разглядел обвившееся вокруг груди щупальце. Розовые присоски отвратительно выворачивались, тянулись к коже. Дима попытался заорать, но из горла вырвался лишь сиплый стон. Он мог лишь смотреть, как багровеет, наливается пурпуром передавленное тело. Кожа на ребрах с кошмарным чавканьем разошлась в стороны, и Дима с ужасом увидел торчащие из-под ребер куски микросхем.

Он очнулся мокрый, как мышь. Мышцы ломило, кожа горела, будто облитая кипятком. Горло и глаза словно набили крупной солью, и страшно хотелось пить. То ли похмелье, то ли подцепил какой-то зверский грипп… Дима облизнул потрескавшиеся губы, сосредоточился, пытаясь вспомнить вчерашний день, но память все еще забивали обрывки сна.

Ну и бред же ему снился. Какое-то соревнование, которое обязательно надо выиграть. Какие-то бесконечные офисные коридоры, по которым он бежал, сшибая плечами манекены в деловых костюмах, что пытались преградить ему путь. Дверь в один из кабинетов распахнулась, и за ней Дима увидел сияющий волшебным светом остров посреди лазурного моря. Заклинатель змей с лицом передового советского рабочего загородил дорогу и пытался что-то объяснить Диме — но тот не слушал, потому что в руке у него вдруг оказалась серебристая фигурка кальмара, и теперь все эти объяснения были не важны…

Еще не проснувшись толком, Дима глубоко вздохнул, втянул в легкие успокаивающий запах прелого дерева, въевшийся в обыденность дух старых деревянных панелей и древнего паркета, истоптанного поколениями студентов. Сетка пожилой панцирной кровати привычно просела под весом тела. Тихо похрапывал сосед, и что-то мерно, неумолимо постукивало, похрустывало, поклацывало на полу…