Кухарка тайного советника - Красовская Марианна Страница 15

— Чаю, льер Лисовский? — мягким низким голосом спрашиваю я. Всё-таки когда-то я умела очаровывать мужчин. — У меня успокаивающий.

— Благодарю, Ольга Дмитриевна, — взгляд мужчины стал неожиданно острым, но лишь на мгновение. — Не откажусь.

Я поставила перед ним большую чашку. Откинула волосы с лица, склонилась изящно, понимая, что в полурасстегнутом вороте видна шея и часть груди. Взяла большой заварочный чайник — красивый, с нарисованными на нем пастушками, с позолотой (и с отколотым носиком). И нарочно дернула рукой, плеснув горячую темно-коричневую жидкость на колени льера.

— Какого дьявола вы творите? — взвыл он, подскакивая. От его обаяния не осталась и следа, оно рассеялось, словно пар над чашкой.

— А вы какого дьявола творите? — рявкнула я. — Включили тут… свою любовную магию! Да кто вам позволил чары на меня накладывать? Думаете, если я — лирра, то не человек вовсе, а подопытная свинка?

Сразу же до обидного четко вспомнилось, что точно так же при первой встрече повели себя Демьян с Никитой. Ну что ж, какой хозяин — таковы и слуги!

— Какие чары, что вы истерику устраиваете?

— Льер Лисовский, вы закончили? Если нет — я прикажу подать вам ужин в столовую. Простите, что сразу не признала, я здесь новенькая, — поднялась, со стуком ставя на стол чайник.

— Оно и видно, — так же сухо ответил мужчина, колюче сверкая глазами. — Никакого уважения к хозяину.

— А вы мне не хозяин, а работодатель, — запальчиво ответила я. — Уважать я вас не обязана. Свою работу я исполняю исправно, а большего вы требовать не имеете права.

— Я и вижу, как исправно, — он явно злился. — Из мэйсонского фарфора пьете чай среди ночи. Не стыдно хозяйское добро брать?

— Эта чашка последняя из разбитого сервиза, — вскинула голову я. — У нее даже блюдца нет. Но если вы настаиваете, я, конечно, буду ставить ее гостям.

Он молча посмотрел на меня, раздувая ноздри, а потом вышел, хлопнув дверью.

Последнее слово осталось за мной, но спокойнее от этого не стало. Зря я, наверное, так резко. Он ведь не предполагал, что я почувствую. Просто… зашел посмотреть на новую кухарку, немного ее прощупал. А плевать! В первую очередь я женщина, а уже потом — кухарка. Отчего-то мне вдруг стало очень важно знать, что я не так уж плохо выгляжу. Бросив быстрый взгляд на печь с томящейся в ней кашей, я вынула из кармана маленькое зеркальце, которое купила за какие-то прямо уж баснословные для моего финансового положения деньги, и пристально вгляделась в него. Лица, конечно, целиком не разглядишь, даже глаза видно по одному. Глаза как глаза: чуть раскосые — где-то в предках у меня были монголы, карие, совершенно не выдающиеся.

Нос короче не стал, разве что кожа от свежего воздуха и здоровой пищи стала ровнее. Мне показалось, что даже морщинки немного разгладились, но, скорее всего, это из-за отсутствия приличного освещения. А вот седина в темных волосах прекрасно видна, увы. Нет, волосы непременно покрашу, безобразие какое!

Дверь открылась, и я застыла в нелепой позе с зеркальцем в руках, ощущая острое смущение. Кухарка — и с зеркалом! Что может быть смешнее? Льер Лисовский смотрел на меня как-то странно, а я почувствовала, как мои щеки заливает жаркая волна, и стиснула зубы, ожидая ядовитого комментария. Но мужчина, кажется, смутился не меньше меня (словно голую бабу увидел, в самом деле!), буркнул «Извините» и снова исчез.

За что он извинялся — за свое поведение до этого или за то, что застал меня сейчас врасплох, я так и не поняла, но все равно было приятно. Сам факт того, что он вернулся и попросил прощения, очень хорошо его характеризует. Ну и вообще… красивый мужчина. Не как киноактеры, не глянцевый. Настоящий. Усталый, с сединой в темных волосах, с кругами под глазами, но порода чувствуется. И высокий — а для меня рост всегда был важен.

Беляну я растолкала еще до рассвета. Она вставать не хотела, но услышав «Льер Лисовский приехал», подскочила, как миленькая. Льера здесь побаивались.

— Он же менталист, — пояснила Беляна, споро взбивая яйца на омлет. — В голову умеет залезать. И не только в голову.

— А куда еще? Под юбки? — легкомысленно хихикнула я.

Вот сама же запретила на кухне сплетничать, но про Лисовского интере-е-есно! И не сплетни это вовсе, а разведка. Мне просто нужны сведения о своем работодателе.

Глава 12

О ценности красивого женского белья

В воскресенье у меня выходной день. На самом деле, у меня уже три свободных дня накопилось. Не особенно-то я утруждалась на службе, все же какая-никакая, а начальница, просто раньше мне некуда было и пойти. Все, что нужно, я заказывала в ближайших лавках, мелочи покупала во время периодических походов на рынок. Мясо нам теперь привозили прямо домой, рыбу, яйца и молоко тоже. Так выходило дороже, но быстрее и качественнее, в ежемесячную сумму, выдаваемую на расходы, мы не то, что укладывались, а еще немало оставалось. Обычно избыток денег я тратила на специи, сахар, мед, сушеные травы и прочие долговременные запасы. На рынке покупались лишь овощи, фрукты и что-то скоропортящееся.

Сегодня я бегу из дома, где стало слишком шумно. Постоянно ходят толпы людей, которых нужно кормить, во дворе чужие сани и кони, слуг великое множество — кучера, курьеры, секретари и прочая братия — и все они трутся на кухне. Мой маленький спокойный мирок буквально взрывался чужаками, не всегда приятными и вежливыми, но всегда голодными. Пришлось даже нанять двух временных служанок, чтобы справляться с возросшим объемом работы.

Брать выходной в такую пору — по меньшей степени неловко. Но я посчитала, что я тоже человек — ничуть не хуже льера Лисовского, к примеру. И вообще — погода прекрасная, небо голубое, снежок искрит, скрипя под ногами. Город чистый, ясный.

Давно уже я не скучала в обществе самой себя, и теперь была счастлива, просто гуляя по улицам. Зашла в кофейню, выпила чашку кофе с миндальным пирожным, поглазела на дам с детишками, радуясь, что я не нянька и не гувернантка. То еще удовольствие — вытирать сопливые носы чужим детям. У меня и с Машкой плохо выходило, а чужих малышей я и вовсе боюсь. То ли дело подростки, вроде Лиски — вот с ними интересно, они уже не зародыши личности. В следующий раз Лиску с собой возьму, уж на лишнее пирожное денег мне хватит.

Потом отправилась по магазинам и даже купила новые жутко дорогие кожаные перчатки — к слову, почти такие, какие предлагала мне Софья. Сейчас я уже не понимала, почему тогда психанула — льера явно не желала меня оскорбить. И ладно себе ничего не взяла, но Лиске могла бы выбрать что-то. Но теперь уже поздно. Надо бы, наверное, извиниться, но это оказалось слишком сложно. Так и мучаюсь — и стыдно от этого, и горько. Что ж, может, забуду со временем.

Перед витриной лавки белошвейки я остановилась и зависла. На деревянных распорках (видимо, заменяющих тут манекены) были такие красивые пеньюары — шелковые, с кружевами… Здесь явно продавались чулки и бельё, а у меня с этим конкретная проблема.

Нижнее белье прислуга вовсе не носила, у меня были единственные приличные трусы и те самые мужские кальсоны. Может быть, здесь найдется что-то по демократичным ценам?

Воровато оглянувшись, проскользнула в лавку. Мда, нескромно. Здешний сервис явно не по моему кошельку. Оббитые цветочным шелком диванчики, столик, на котором стоит ваза с конфетами, образцы тканей. Красивая тетрадь на столике нарочно открыта на картинке полуобнаженной дамы. Хозяйка (вряд ли продавщица выглядит столь изысканно и строго) приветливо улыбнулась мне, а я испуганно захлопала глазами. Потом вспомнила, что давно уже не школьница, а вообще-то старшая прислуга в приличном доме, и расправила плечи.

— Добрый день. Не смогла удержаться, — со смущенной улыбкой сообщила хозяйке. — У вас не лавка, а сказочный ларец. Столько красоты!

— На любой вкус, лирра, — тут же сориентировалась женщина моих лет. — Что вас интересует?

— Белье, лирра. Самое простое.