Вечное - Николай Секерин Страница 17

Неужели все люди такие? Большинство.

Затея с Сознанием не приведёт ни к чему хорошему. В недалёком будущем начнут развиваться технологии, и всё кончится тем, что эти твари просто уничтожат друг друга. Собственно, Владельцы, именно этого и ждут.

Ведь стоит такому как Михаэль захватить власть над миром, и всё. Жизнь обречена.

Свенельд

Киевская Русь. 1000 год (14000 год от дара Сознания)

Мне снился дивный сон. Будто я высшее существо, которое путешествует по времени и ведёт летопись бытия. Я беседовал с богами, был в древних городах и видел всё, что было раньше.

– Эй, Свенельд, вставай тебе говорят, проклятый бездельник!

Мать разбудила меня, и через минуту я всё забыл.

– Ну что опять? Ещё же ночь! – недовольно отозвался я.

– Я тебе дам, ночь! Дармоед! Быстро за водой пока никого нет. Бегом сказала к колодцу, козлиная твоя душа!

Я знал, что спорить бесполезно. Мать всегда оказывалась права. Она кормила и одевала нас. Её трудами мы жили, и я не мог ей возражать. Ещё немного побурчав, я встал, натянул рубаху и лапти, взял коромысло с вёдрами и поплёлся к колодцу.

По пути я встретил Никиту, его тоже послали за водой ни свет ни заря.

– Свенельд, здорово друг! – поприветствовал он меня.

– Здравствуй, Никита.

– Хороша нынче погодка будет, Свеня, айда на речку!

– Посмотрим, если получится, мать здорово лютует сегодня!

Никита рассмеялся.

– Да она всегда у тебя лютует. Пошли, друже, мы ведь уже не дети!

Я хмыкнул. Легко ему, прохвосту, рассуждать. У него и мать и отец есть. Дом полная чаша, два старших брата. А у меня что? Отца убили когда я ещё малой был. Крещение чтоб его, не подчинился, не захотел вере своей языческой изменять. А с этим сейчас разговор короткий. Не хочешь предавать Перуна со Сварогом, не хочешь признавать византийской веры проклятой – голову на плаху. Вот и всё. С баб особого спроса не было, баба она баба и есть, а мужиков побили сотнями. Всем головы поснимали. И отцу моему вместе с другими.

Мать то сразу христову веру приняла, за нас боялась. Я ведь старший сын её, а мне тринадцать всего. А помимо меня ещё Володька малой, пять лет и две сестры близняшки семи лет, Настька и Слада. И куда я её брошу? Не могу!

А у Никиты все сразу покорно от старых богов отреклись. И батя его, лживый змей, и мамаша, и вся их трусливая семейка!

Я разозлился и сказал:

– Ладно, Никита, недосуг мне с тобой болтать, матери надо помочь.

Нахмурился, повесил полные вёдра на коромысло и домой ушёл.

Он что-то кричал мне вслед, но я не расслышал, да и не хотел слышать. Такие как Никита оскорбляют меня своими советами, им не понять моей жизни. Болтает тут мне о том что правильно, а что нет. Сукин сын! Однажды я покажу таким умникам как он. Ох покажу.

Злобно пыхтя, я дотащился до дома и сразу услышал новые попрёки от матери:

– Ну, половину воды расплескал, бестолочь! Давай выливай в бочку и марш обратно, ещё неси!

Я сделал как велено и потащился обратно к колодцу. Никиты, слава богам, уже не было.

Я зачерпнул первое ведро воды и застыл. Меня поразила зловещая тишина. Такой тишины не должно быть в это время.

Я оглянулся в сторону леса и увидел.

Длинной шеренгой выстроились всадники, а к домам быстро приближались спешившиеся воины.

– ХАЗААРЫ! – заорал я во всю мощь лёгких. – Люююди!! Хаазаары идут!

Больше я ничего сказать не успел. Что-то тяжёлое ударило мне в висок, и я свалился в колодец.

***

Не знаю как я не захлебнулся. Понятия не имею, наверное чудо. Очнулся я, лёжа на спине в мутной воде. Руки и ноги были целы, я мог двигаться. Лишь отчаянно болела голова. Я посмотрел наверх и увидел чёрный дым, закрывавший синий квадрат неба.

Никаких звуков наверху слышно не было.

Я нащупал обрывок верёвки. Колодезный маховик повредили, это меня и спасло. Теперь я мог вылезти наружу.

Я проверил прочность свисающего каната, упёрся ногами в скользкие стены и через силу полез наверх. Несколько раз я падал обратно, но наконец всё-таки выбрался.

Пред моим взором предстало пепелище и трупы. Хазары сожгли деревню и ушли. Я что есть мочи побежал к дому. Возле обуглившихся руин лежала мать с перерезанным горлом. Она была полностью голой. Наверное, изнасиловали перед смертью. Поодаль лежал труп младшего брата, сестрёнок не было. Наверное, забрали с собой, продадут потом кому-нибудь в наложницы.

Я упал на колени и горько разрыдался. Я поклялся всеми богами, что до конца жизни будут убивать. Я буду убивать всех хазар, которых смогу. Воинов, женщин, детей, стариков, младенцев, калек. Буду убивать всех без разбора!

Я утёр слёзы, встал с колен и пошёл прочь. Я не буду сжигать мёртвых. Пусть каждый, кто будет проходить мимо, видит, что здесь наделали хазары.

Я вышел из деревни и поплёлся по большой дороге, не зная, куда она меня выведет.

***

Я никак не мог выбросить из головы картину сожжённых домов. Труп матери и братика. Множество других мертвецов. Все обугленные, нагие, опоганенные.

В моём сердце не осталось ничего кроме ненависти. Я шёл по дороге, пока не свалился и не уснул на месте. Утром меня грубо разбудили ударом ноги по лицу.

– Ну ты! Кто таков? – услышал я мужской голос.

Я открыл глаза и вскочил.

– Прочь! Прочь! – кричал я, но сзади меня уже схватили сильные руки.

Я увидел, что окружён. Их было человек тридцать. Все здоровые, при оружии, но без доспехов. Банда!

– Что, убьёте меня, псы? – заорал я.

– А ну захлопнись, тля, с кем говоришь?! – прикрикнул седой бородач и влепил мне пощёчину.

Он стоял рядом со здоровяком. Наверное, то был их вожак. Рыжая борода густо закрывала грубое, испещрённое морщинами лицо.

Вожак спокойно повторил.

– Я задал тебе вопрос, кто таков?

Чёрные внимательные глаза буравили меня, точно гвозди.

Каждый славянин знает, что настоящее имя говорить незнакомцу нельзя.

– А откуда я знаю, что вам можно говорить своё имя? – дерзко спросил я, глядя в эти чёрные глаза-гвозди.

Рыжебородый засмеялся. Засмеялись и его приспешники.

– Ух, каков! Молодец! – сквозь смех выдавил он.

– Ну ладно, не говори имени, сказывай, как здесь оказался, откуда и куда идёшь? Ты должен это рассказать потому что эта земля моя! Я Роговолт!

В затылке у меня похолодело. Роговолт был вождём самой опасной банды в этих краях. Они отчаянно сопротивлялись насаждению христианства. Сжигали церкви и убивали византийских священников. Тех славян, кто отказывался от старых богов, они считали предателями и презирали.

Я рассказал всё. Всю правду. Под конец я сказал им своё имя, не выдержал и расплакался.

– Ну-ну полно, полно, – сказал Роговолт и похлопал меня по плечу. – Не бойся, юноша, теперь ты под моей защитой. Мы