Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость Страница 18

За этими гляделками она как-то упустила момент, когда дверь возка распахнулась и на снег ступил император. Когда же она наконец перевела взгляд на царственную особу, то увидела хмурое и даже угрюмое выражение лица. Странно. Он всегда приезжал к ним в имение в прекрасном расположении духа и в ожидании новых достижений княжны.

А вот дудки! Это она должна быть недовольной! Тоже нашелся Иван Калита! Всюду ему выгоду подавай да прибыток казне. А то, что по миру пускает верного своего слугу, ему невдомек. Неужто не понимает? Как бы не так. Все он понимает. Она-то его купеческую натуру уже раскусила. Давно с такими дела имеет. И нет разницы, какого ты звания, человек, он и есть человек, со всеми слабостями и пороками.

Однако как ни была она зла на императора, приличия соблюла, приветствуя полагающимся поклоном. Петр, как обычно, взял ее ручку в свою, поднес к губам и поцеловал. Анна была настроена решительно и намеревалась вести себя холодно.

Вот только опять сердце не захотело жить в мире с рассудком. Едва пальцы Петра коснулись ее руки, оно забилось, словно птица в клетке. А от поцелуя, показавшегося горячим даже сквозь перчатку, по жилам разлился огонь, вызвав легкую дрожь. Господи, да что же это такое? Отчего так-то? Ведь ненавидит она его.

– Здравствуйте, Анна Александровна, здравствуйте, хозяюшка.

А голос… Боже, какой у него голос. Мягкий, бархатный, обволакивающий. Стой! Ты что делаешь?! Не смей! Он предатель и вор! Точка! И голос у него скорее суровый и недовольный. Это с чего бы?! Сам как вор пришел в дом и еще чем-то изволит быть недовольным?! Ну, Петр Алексеевич!

– Здравствуйте, ваше императорское величество. – Несмотря на то что первое слово далось с трудом, голос ее был тверд и холоден. Все как и хотела. Получай, тать! – Вот только ошиблись вы. Не хозяйка я в этом доме. Хозяйка нынче в отъезде.

– Ну так вы за нее, не так ли? Или что-то изменилось с нашей последней встречи? – Петр постарался скрыть охватившее его недоумение и с трудом удержался, чтобы не бросить взгляд в сторону светящегося как ясно солнышко Шереметева.

Ну а как прикажете реагировать на это «ваше императорское величество»? Не «Петр Алексеевич», не «государь», хотя самое настоятельное позволение имеет. Что случилось-то? Еще и Петька этот. Впрочем, не здесь же выяснять.

– Нет, ваше императорское величество, ничего не изменилось. Вот он, мой брат, хозяин имения, мануфактуры, фабрики и всех угодий, – все так же холодно ответила девушка.

«Эге, паря, да ты влип. По самое не балуйся влип. Видел, как она на Шереметева глазками стрельнула? А он как на нее поглядывает? Если чего и хотел, то опоздал. Как есть опоздал. И нечего от меня отмахиваться. Сам дурак. Сам в себе разобраться не можешь, а туда же. Виноватых ищешь. Ничего я тебе советовать не буду. Тут тебе никто не советчик. Сам разбирайся».

Поддержал, помог, нечего сказать. Уж лучше бы молчал. Тоже нашелся ангел-хранитель. Петр только сжал челюсти и по уже сложившейся привычке глубоко вдохнул и выдохнул. У него теперь хорошо получается, считай, никто и не замечает. Ан нет. Она заметила. Вон как стрельнула глазками и подбородок вздернула.

– Шереметев.

– Я здесь, государь. – Придворный тут же оказался подле Петра, готовый выполнить любое распоряжение.

– Мы пока делами займемся да хозяйство обойдем. А ты озаботься подготовкой к ассамблее.

Показалось? Или император недоволен своим приближенным?

– Так уведомления уж разосланы, – растерянно ответил Шереметев.

Нет. Не показалось. Петр явно недоволен своим царедворцем. Вот смотрит Анна, и мнится ей, что государь словно хочет показать ему его место. С чего бы это? Судя по реакции Петра Борисовича, ему и самому невдомек.

– А ты и успокоился. Дом подготовить потребно, иное разное. Тебе лучше знать, не впервой устраивать ассамблеи. Можно сказать, собаку на этом деле съел.

– Все исполню, государь. Не изволь беспокоиться.

– Вот и исполняй.

Шереметев поклонился и поспешил удалиться с глаз долой. Странно. Раньше Петр никогда не интересовался подобными мелочами. Словно ему всегда было абсолютно безразлично, как все будет организовано. Что при его отношении ко всякого рода пышным церемониям и празднествам было вполне объяснимо. А тут такое внимание.

Опять же Тумановым не привыкать к приему соседей и устройству ассамблей. Всего имеется с избытком. И места хватает, и слуги знают, как все обустроить, тут даже вмешательства не требуется. Разве только окинуть все хозяйским взглядом да указать на мелочи. Но до того времени еще с избытком.

Еще одна странность. Вообще-то Иван не только хозяин дома. Он еще владелец и мануфактуры, и созданной фабрики. И стада и селения принадлежат князю. Потому ему в первую очередь следует сопровождать императора при обходе владений. Ан нет, и его государь отправил заниматься подготовкой к празднику. Словно тут какой особый прием намечается…

В эту поездку Петр взял с собой только шестерых гвардейцев его неизменного эскорта да дюжего сержанта, который, казалось, вообще никогда не отходит от государя. Сопровождала же его только она. Это когда же такое случалось, чтобы он приезжал без целой своры мануфактурщиков и управляющих?

Она же у него за диковинку, которую нужно неизменно всем показывать, расхваливать и ставить в пример. Ах да, еще потребно чуть не за ухо трепать и приговаривать: учитесь, олухи царя небесного, как нужно работать. А тут, можно сказать, только вдвоем. В иное время она и обрадовалась бы, да только не сегодня. Нет, что-то такое волнительное есть. Хотя… Это, наверное, скорее от переполняющей ее злости.

Объезд начали с дальних угодий. Петр не чинясь обходил кошары, знакомясь с тем, как именно все устроено. Обходил сам, так как Анна наотрез отказалась входить в помещение, пахнущее далеко не французскими духами. Конечно, если его императорское величество прикажет… Нет? Ну и ладно, тогда она на свежем воздухе обождет.

Петр с нескрываемым удивлением посмотрел на девушку. Что за странные перемены? Раньше она вроде никогда не чуралась лично на все взглянуть и пощупать своими руками. Да что там, делала это с нескрываемым удовольствием. У нее даже любимицы среди овец были. И ягнят всегда брала на руки, как игрушку какую, в сердце запавшую. Ладно, можно все осмотреть и в обществе пастухов. В конце концов, княжна не может знать больше них.

С разведением овец у Тумановых все обстояло наилучшим образом. Не собираясь делать все наобум и надеяться на авось, к этому делу они подошли с уже привычной обстоятельностью. Вернее, подошла Анна Александровна. Ей удалось сманить из Испании семью пастухов. Пусть в здешних краях значительно холоднее, зато теперь у бедной семьи есть свой просторный дом и они ни в чем не знают нужды. Да при этом им не приходится делать ничего такого, чем бы не занимались раньше. Правда, холодно в этой дикой Московии, но, с другой стороны, не такая уж это и беда.

В настоящий момент стадо мериносов составляло уже около тысячи голов. Животные прижились хорошо и полностью акклиматизировались. Все было за то, что с разведением этой ценной породы княжна справилась просто великолепно. Не сказать, что Петра полностью устраивал тот факт, что обширные поля полностью ушли под разведение мелкого скота, так как у Тумановых помимо поголовья мериносов имелись и другие, в куда большем количестве.

Но тут никак не подгадаешь. Запало девушке, живущей в Псковской провинции, заняться овцеводством. Не гнать же ее в степные районы. К тому же пастух-испанец занимается скрещиванием различных пород овец и всячески в том поощряется молодой госпожой. Глядишь, вскорости появится порода, полностью адаптированная для России. Одно имение – это не страшно.

После настала очередь фабрики. С делами на мануфактуре Петр был знаком давно и обстоятельно. Меняться там по большому счету было нечему. Разве только когда у хозяев появятся средства, мануфактура исчезнет и на ее площадях расположится новая фабрика. Или, вернее сказать, новые цеха.

А вот сама фабрика Петра заинтересовала. И тут уж, как ни старалась Анна остаться в стороне, ничего-то у нее не вышло. Разумеется, ее помощник вполне мог все показать и рассказать. Неумехе девушка не доверила бы управление. Но император требовательно посмотрел на хозяйку, и той ничего не оставалось, как, тяжко вздохнув, провести государя по всем цехам самолично.

– Ладно у вас тут все устроено, Анна Александровна, – остановившись и с удовольствием глубоко вдохнув особый, густой фабричный воздух, произнес Петр.

– Стараемся, ваше императорское величество, – чуть ли не с вызовом ответила девушка.

– Оно и заметно, что стараетесь. Сколько полотна приходится на один стан за день?

– Восемь аршин, ваше императорское величество.

– А сколько успеваете переработать?

– Фабрика за день выдает в среднем четыреста аршин готового полотна. Иногда чуть больше, иногда чуть меньше. Все зависит от частоты различных несуразиц.