Алексей Евтушенко - Сдвиг Страница 19

– Ты говорил что-то про брод, – обратился я мысленно к Тени Луны.

– Он здесь.

Я присмотрелся к бегущей воде, но дна не разглядел – уже темнело, да и сама вода не отличалась прозрачностью. Равнинные речки в этом сильно проигрывают горным.

– Какая глубина?

– Тебе по пояс. Примерно.

– А вы?

– Мы умеем плавать, – мне показалось, что Тень Луны усмехнулся про себя.

По пояс так по пояс.

На другом берегу горел костер, возле которого в густеющих сумерках я различал силуэты людей. Один, два, три, четыре… ага, вон еще один. Пятеро. Даже без бинокля было видно, что все до одного облачены в экзоскелеты. Кстати, они могут предназначаться не только для передвижения в условиях повышенной гравитации, но и для переноски тяжестей. Например, оружия. Может, назад повернуть, пока не поздно? Кто знает, какой меня там ждет прием? Что-то никто пока не встречает. А могли бы, между прочим, и плавсредство предоставить. В знак доброй воли, так сказать. Никогда не поверю, что у них не найдется на чем речку переплыть…

Почему-то немедленно вспомнилось, как несколько лет назад мы с моим старым (и старшим) товарищем Сашкой Ромовским преодолевали речку Ахтубу. Сашка сманил меня на эту реку, пообещав фантастическую раковую ловлю. Он когда-то служил офицером-ракетчиком в Капустином Яре и захотел навестить знакомые места. А у меня как раз выдалось несколько свободных дней, и я не нашел причин отказаться. Почему бы и нет? Ахтуба так Ахтуба. Да и раки, живые, откормленные, собственноручно пойманные – весомый аргумент. Машины ни у меня, ни у Сашки тогда не было, и мы добирались до Волгограда самолетом, потом ехали автобусом и последние километров пять, свернув с шоссе, преодолели по пыльной грунтовке на своих двоих. И вот подходим мы к левому берегу, а нам нужен правый. В тот день я на практике понял, что детская надувная ванна-бассейн, захваченная нами, действительно является отличным плавсредством для переброски на другой берег туристического снаряжения. То бишь рюкзаков. Надо заметить, что ширина Ахтубы в том месте не меньше восьмидесяти метров и течение достаточно быстрое. Но переплыли успешно. Даже не замерзли, лето все-таки. Разбили палатку, наловили раков, сварили на костре, сделали по глотку пива.

– Ну, доставай, – потирая руки, сказал Сашка.

– Водку?

– Ее, родимую. Жахнем за хороший улов и чудесный отдых в волшебных местах!

– Жахнем! – бодро согласился я и полез в рюкзак.

Водки там не оказалось. Не было ее и в рюкзаке Сашки…

После короткого расследования выяснилось, что мы оба были уверены, что купленные заранее две бутылки сорокоградусной общим объемом полтора литра уложил в рюкзак другой. Хе-хе. А до ближайшего села – шесть километров. Но сначала, как вы понимаете, нужно преодолеть реку. Снова.

Я потом подсчитал, что всего за три дня этого незабываемого отдыха переплывал Ахтубу восемь раз. Полезная штука – надувная детская ванная-бассейн.

Тень Луны не соврал, вода едва доставала мне до пояса даже на середине реки. И дно оказалось достаточно удобным для перехода вброд – мало ила, много песка. Две минуты, и я ступил мокрыми босыми ногами на левый, пологий берег, где уже отряхивались в облаках брызг Тень Луны и Умирай Быстро. Оделся, обулся, демонстративно (пусть видят) проверил пистолет, привычно сунул его сзади за ремень и направился к костру. Очень надеясь, что со стороны моя походка выглядит достаточно непринужденной.

Майкл Камински сидел на самом настоящем обломке древесного ствола (десять минут назад его притащили из леса два стройбота и оставили возле костра в качестве топливного запаса) и смотрел, как со стороны реки к ним приближается человек и две собаки. Для капитана не являлось секретом то, как звали его за спиной подчиненные. Они, кстати, особо и не скрывали. К чему? Кличку Твердый Майк трудно назвать обидной. Если разобраться, это и вовсе комплимент. И вот теперь Твердый Майк вынужден был признаться самому себе, что волнуется, словно мальчишка, впервые в жизни получивший от отца ключи от краулера и разрешение самостоятельно смотаться за кубометром льда на ближайшую ледовую шахту.

Причин для волнения имелось более чем достаточно. Начать с того, что капитан и предположить не мог, как сильно на него подействует возвращение на Землю. Ему было пять лет, когда его родители, соблазнившись прекрасно оплачиваемой интересной работой и программой колонизации Марса в целом, покинули родную планету, взяв с собой сына. Всего пять. Но, оказывается, сейчас, в свои тридцать шесть, он ничего не забыл. Подобно большинству марсиан, он честно думал, что его новая родина – Марс. И не потому, что так было легче. Уговаривали себя полюбить Красную планету лишь те, кто попал на нее уже взрослым человеком – такие, как родители Майка. Дети же совершенно естественно приняли свой новый дом и полюбили его. Начиная от куполов Маршен Тауна с его кондиционированным, тщательно смешанным в необходимой газовой пропорции и в меру ионизированным воздухом и заканчивая скучными темно-серыми песками Большого Сырта и невероятными семикилометровыми обрывистыми склонами Олимпа. С детьми так всегда бывает, они быстрее взрослых приспосабливаются к переменам. Что совершенно естественно, учитывая гибкость детской психики и открытость всему новому. Но, став взрослыми, они, как выяснилось, и не забывают. В чем капитан «Секрета» убедился на собственном опыте, переживая сейчас ошеломительный шквал эмоций от встречи с Землей. С этим бескрайним, полным вкусного дармового воздуха простором. С этими лесом, лугом и речкой. С этим горящим прямо под открытым небом и дарящим тепло и свет костром! И, наконец, усиливала волнение предстоящая встреча с самым настоящим землянином, аборигеном. Вон он, шагает как ни в чем не бывало к костру вместе с двумя своими собаками. Кто он? Как сумел выжить там, где не выжил никто? Где остальные, если они вообще есть? Вопросов было очень много, и они не давали покоя.

– Он уже близко, – зачем-то сообщил старпом. Видимо, тоже волновался.

– Вижу, – сказал капитан и поднялся с бревна. Слева от него встала Николь Герсамия, выразившая, как врач и биолог, обоснованное желание встретить незнакомца в первых рядах, а справа – второй навигатор Джереми Лонгфилд.

Незнакомец подошел ближе и остановился так, чтобы костер располагался между ним и остальными. Ночь еще не наступила, и в густеющих сумерках можно было рассмотреть, что он довольно молод. «Пожалуй, и тридцати нет, – подумал Майкл. Рядом с пришельцем, по бокам, сели две крупные собаки.

– Добрый вечер, – произнес он по-русски. – Или лучше Good evening?

– Здравствуйте, – кашлянув, сказал Камински. – Говорите, как вам удобно. Мы в равной степени владеем и русским, и английским.

– И не только, – ослепительно улыбнулась Николь и добавила: – Bonsoir!

– О, французский! – блеснула улыбка в ответ. – Язык любви. Жаль, совсем не говорю и почти не понимаю.

– Вы уверены? – улыбнулась Николь.

«Ого, – подумал Камински, – наша Николь, кажется, берет быка за рога».

– Меня зовут Майкл Камински, – представился он. – Гражданин Марса и капитан многофункционального межпланетного корабля «Секрет», который вы видите за моей спиной. Рядом со мной Николь Герсамия, гражданка Луны, биолог и врач, и второй навигатор Джереми Логфилд, гражданин Марса. Кто вы?

– Данила Воронин, – слегка поклонился незнакомец. – Гражданин России. Э… курьер, если вас интересует моя профессия. А это, – он повел руками, указывая на собак, – мои друзья. Тень Луны и Умирай Быстро. Они арг-кхины, и мы будем очень признательны, если вы не станете путать их с собаками.

– Мы?

– Естественно. Я и они. Вместе это означает «мы».

Майкл не понял, что именно хотел сказать этот русский по имени Данила, но решил пока не уточнять. Были более важные вопросы.

– Может быть, мы присядем? – мило прощебетала Николь. – В ногах правды нет, как говорят у нас.

– У нас? – переспросил капитан.

– Ну да, – как ни в чем не бывало подтвердила биолог. – У нас, русских. Вы же русский, Данила?

– Русский, – едва заметно усмехнулся он. – А вы?

Он огляделся и присел на второе бревно, лежащее рядом с костром. Обе собаки молча улеглись рядом, свесив языки набок и не отводя взглядов от пламени костра. «Не собаки, – мысленно поправил себя Майкл, – как он их назвал… арг-кхины, вот. Что бы это еще означало, интересно…»

– На четверть, – охотно ответила Николь и, незаметно сместившись, села так, чтобы быть поближе к пришельцу. – На вторую четверть француженка, а на оставшиеся две – грузинка.

– Круто, – уважительно произнес Данила. – То-то я гляжу, красивая вы до невозможности. Теперь понятно почему.

– Спасибо, – улыбнулась Николь. – А что значит «круто»?

– Жаргонное словечко в данном контексте. Означает что-то типа обалденно, здорово, классно. У вас на Луне и Марсе так не говорят?