Прекрасней всех на свете - Фрэнк о Доннел Страница 19

Квартира отца, из которой нас выносили связанными и ослепленными, находилась в небольшом жилом массиве. Располагался он недалеко от промышленной зоны, почти сразу после «багрового» моста, буквально через пару кварталов. Сквозь черный ящик на голове, я почувствовал знакомый с детства, сладковатый запах фабричного пара.

Меня несли двое из четырех пентаморфов, тех, что ворвались в квартиру и произвели наш скоропостижный арест. Они были чем-то похожи на Джуди, наверное, своей выраженной привлекательностью и статью, присущей далеко не всем ее «сестрам» - обычным служительницам правопорядка. Их живые и уверенные взгляды, идеальные фигуры, цвет кожи и одеяния – все напоминало каждому гражданину о величии и красоте Богини. Однако, я чувствовал холод, исходящий от их искусственных сердец. Его не было у Джуди с самой первой секунды нашей встречи. Я был уверен в этом как ни в чем другом. Это как, чувствовать прохладу металла, даже не дотрагиваясь до него или замечать чью-то глубокую печаль, не видя слез на лице. То самое чувство, присущее лишь людям, говорило мне - она другая.

После, я услышал щелчки, напоминающие звук открывающихся дверей машины. На подобие той, что была у нас с Дагом. Той, в которой мы сегодня везли Джуди и еще трех роботов. Я понял, что сейчас поеду именно в нем - в кузове черного фабричного катафалка. Еще утром, я складывал в багажник пентаморфов, как муравей, торопясь доставить груз на фабрику и отправиться обратно за новым.

Ловко закинув меня и Джуди, кажется, попутно сломав мне одно ребро, пентаморфы громко хлопнули дверью. После я слышал лишь их удаляющиеся шаги. Машина тронулась с места, и мы медленно отправились куда-то. Вероятно, в департамент, для допроса и последующей утилизации на фабрике.

Мое тело ужасно ныло. Оно отекло от обессиливающей усталости и сильной кровопотери. Дышать становилось трудно из-за проклятого ящика на голове, да и сломанное ребро, как мне казалось, упиралось в легкое после каждого вздоха. Я попытался спросить Джуди, в каком она состоянии и что нам делать дальше, но не получил никакого ответа.

Я слышал звук колес катафалка, переплетающейся с голосами вечернего города. Мне казалось, что Джуди все так же рядом со мной, глубоко дышит, но не может произнести ни слова. Жаль осознавать, что не смогу больше увидеть ее, узнать, кто она на самом деле. Возможно, помочь ей в чем-то. Мне жаль. Все, что я чувствовал сейчас, это боль и мрак, который, преследовал меня, с самого начала нашего знакомства.

Глава 9. Нет слов

- Говорят, после третей волны, таких как «этот» уже не останется – услышал я чей-то приглушенный мужской голос.

Он доносился из салона везущего нас катафалка. Говорил, по-видимому, старик, сидевший со стороны водителя. Его низкий голос не звучал бодро, скорее был уставшим и сиплым, словно давно прокуренным.

- Надеюсь, это правда Джереми. Надеюсь, ты прав. Дала бы Богиня, чтобы так оно и случилось! Может, тогда нас с тобой перевели бы на работу почище? Как думаешь? – кто-то ответил задумчиво с пассажирского кресла.

Этот голос был чуть живее, но все такой же престарелый и седой, как предыдущий.

- Хах, это куда же? – сипло спросил первый.

- Ну, хотя бы в башню святой Шарлотты, слышал, что там набирают персонал – с воодушевлением заметил старик.

- Да забудь ты об этом. При нашей жизни это светлое царство никогда не наступит. Может быть, нашим детям и внукам повезет больше.

- Ох Джереми, ты прав. Храм великой Богини не построят за наш век. Как кстати Долорес? Помню ее такой милой и маленькой девочкой, с темными глазками и вечно испачканными ручонками.

- Уже заканчивает школу. Ужасно важная стала, все знает. Все на свете, про что ни спросишь. Правда, лицо покосилось недавно…, бабкины гены всплывать начали. Твой то как? – охриплым голосом поинтересовался старик.

- Да говорить нечего, слава Богине. Уже четвертого с женой ждет. Только и успеваю им формуляры оформлять через знакомых в департаменте. Чтобы имена дали поприличнее – задумчиво отвечал другой.

- Да уж…дети, а что делать, ведь мы работаем, а они…, вон как этот сын чтеца. Они ведь даже не задумываются, как нам порой тяжело – в его голосе прозвучала нескрываемая неприязнь в мой адрес.

- Мне иногда кажется Джереми, что они совершенно ничего не смыслят в том, что происходит вокруг! Из-за своей глупости, хотят окунуть нас в прошлое, где царствовали страхи и гнет Создателя. Где этот негодяй внушал всем любовь, питался ею, а потом нас же и истреблял. Безумцы, не иначе!

- Каким же дураком надо быть, чтобы верить тому, кто говорит «Любите меня, любите меня, а я вас буду истреблять целыми пачками и издеваться до кучи»? – надрывисто, по театральному выжимал из себя старик.

- Скажу тебе больше, Джереми…, враги они нам, не иначе!

- Знаешь Дойл, я все таки надеюсь, что мы застанем время, когда закончатся все эти разногласия. Люди примут биоколлективизм в своей природе и окончательно перестанут Ей сопротивляться. Очень надеюсь, устал я уже. Мятежи и прочие вещи, мешающие нам построить храм великой Богини, сидят уже в кишках. Вот почему она просто не может взять и вправить им мозги, через Омегу или еще как-нибудь?

- Все не так просто. Я бы и сам хотел разбить голову этого паренька о камень. Прямо здесь и сейчас. Выбросил бы проклятого безрассудца на обочину! Но так ничего не добиться. Постепенно, с поколениями, Она исправляет то, что сотворил с ней Изверг. Очистит наш род, соединит общий разум, не сомневайся. И мы должны ей помогать, каждый по силам. Вот сейчас, например, везем этого недоноска на переработку. Пусть хоть чем-то послужит. Наступит расцвет нашего царства, не сомневайся. Кто знает, может и мы доживем...

Еще некоторое время, я слушал двух усердных слуг церкви. Кроме пустых слов, периодически доносились побрянцивания церемониального золота, прикрепленного к их одеждам. Как раз в те самые моменты, когда мы проезжали по кочкам и мое сломанное ребро впивалось в легкое, не давая возможность вдохнуть без жуткой боли в боку. Они еще несколько раз говорили обо мне, убежденно считая меня мятежником, недостойным занимать место в городе. Даже дышать я