Алекс Войтенко - Путь к свету (СИ) Страница 2

Я поднимаюсь еще выше и где-то вдалеке, на пределе видимости, угадывается еще одно похожее пятно, связанное с первым неровной пунктирной линией, скорее всего остатками дороги. Я пытаюсь дотянуться до него, но что-то большое и сильное мягко останавливает меня, слышу: «Потерпи. Всему своё время!» И я просыпаюсь.

Я открываю глаза и вижу большую светлую комнату, уставленную какой то мебелью. Взгляд скользит по столу, шкафам, кровати, в которой я нахожусь, все это воспринимается мною, как давно привычное и знакомое. Я встаю и достав из шкафа шорты и футболку, привычно одеваюсь. Оглядываю себя и только тут понимаю, что все это не моё. Тело, одежда, комната. От осознания этого кружится голова, и я вновь оказываюсь сидящим на краю ложа. Некоторое время пытаюсь понять, что же произошло со мной, как получилось, что я оказался здесь, в другом теле? С удивлением рассматриваю свои руки, тело, как бы привыкая к новым ощущениям и пытаясь осознать эту реальность. Пытаюсь вспомнить, как произошло то, что я здесь? Увы, не помню ничего. Невольно вспоминаются, мои недавние сны, и то последнее напутствие, перед пробуждением. Выходит, что все не так просто. Видимо, кому-то там, понадобилось мое перемещение в это тело. Кому? Зачем? Невольно появляются вопросы в моей голове.

Подхожу к высокому, почти в мой рост зеркалу, висящему на стене. На меня смотрит мальчик, лет четырнадцати, невысокий, русоволосый с правильными чертами лица, чем-то неуловимо похожий на мужчину из моих снов. Невольно задумавшись, понимаю, что помню себя, как прошлого, так и настоящего. Т. е. все знания моего реципиента остались со мной, добавившись к моим. «Хоть, не сочтут сумасшедшим», — приходит в голову мысль.

Но почему именно я? Возможно со временем, я и найду ответ на эти вопросы, но даже если нет, то все равно рад тому что, что-то изменилось в моей жизни. И мне дан шанс прожить ее заново.

Подхожу к окну и осторожно выглядываю сквозь плотные, тяжелые шторы во двор. Там все как обычно, матери не видно, отец возле крыльца возится с локомобилем. Быстро спускаюсь вниз и присоединяюсь к нему. Отец, что-то подтягивает на двигателе, потом просит: «Разводной ключ» Подаю, он берет и спустя пару секунд резко поворачивается, с удивлением глядя на меня. Я делаю невинное лицо, и с трудом прячу свою улыбку.

(Я всегда был дружен со своим отцом. Наверное, он был лучшим из всех, с кем я когда-либо общался. Он никогда не наказывал меня, готов был часами разъяснять мне то, с чем я обращался к нему. Если он, по каким то причинам не знал ответа на мой вопрос, он не успокаивался до тех пор, пока не находил ответа на него. Когда-то давно, еще до моего рождения отец служил в гвардии клана. За заслуги в какой-то из войн, глава клана наградил отца поместьем. И после выхода в отставку, он с матерью переехал сюда. А четырнадцать лет назад, уже здесь, родился я, Рон ди Арн. — Накатывают на меня воспоминания прежнего владельца)

Спустя минуту отец приходит в себя и после недолгих разговоров о моем здоровье, и о том, как это я умудрился упасть, да еще и приложиться головой. «Ведь там не может быть камней, а земля достаточно мягкая!» — уверяет он. Мы тут же решаем съездить с ним, на место происшествия. Тем более, что мать пока не знает, о том что я выздоровел, и наверняка будет против этого. Посчитав, что я пока слаб для этого. Отец заводит мобиль, и мы, оглядываясь, чтобы не попасть на глаза матери, выезжаем со двора усадьбы. Приехав на место, мы обходим вокруг злополучного дерева, и я вдруг спотыкаюсь о какой-то камень.

— Па, смотри! А ты говорил, что здесь не может быть камней!

Нагнувшись, я пытаюсь поднять с земли, небольшой, но очень тяжелый камень размером с мой кулак, который из-за своего веса, выскальзывает у меня из рук.

— А тяжелый то какой! — произношу я, все же подняв его со второй попытки и подавая камень отцу.

Тот взял его внимательно рассмотрел, попутно очищая его налипшей земли, и произнес: — Ты не представляешь себе, насколько все это ужасно!

— Что случилось, па?!

— Не здесь, Рон. Дома поговорим.

До этого момента я никогда не видел отца таким.

Отец прячет камень в сумку, с которой практически никогда не расстается, мы садимся в мобиль и направляемся к дому. Всю дорогу отец молчит, хмурясь, и ничего не отвечая на мои вопросы.

По приезду домой, мы собираемся в нашей гостиной. Мама вначале пытается пожурить за то, что уехал с отцом, ничего ей не сказав, но отец пресекает это, сказав, что есть серьезный разговор, который касается, всех нас.

Мы усаживаемся за стол, и отец немного подумав, начинает тяжелый для него разговор:

— Хана, ты помнишь, из-за чего началась та война, за которую мне пожаловали это поместье?

— Не помню точно, но вроде там были какие-то споры из-за серебряных рудников, с кланом Амацуками. — отвечает мать. — А что произошло?

— Не торопись. Сегодня, мы с Роном, ездили к тому дереву, с которого он так неудачно упал, приложившись головой о камень. Мы, точнее он нашел его. Вот он, — отец достает из сумки камень и выкладывает его на стол.

— Ну и зачем, ты притащил домой эту гадость? Да еще и положил на чистую скатерть! — раздается негодующий голос матери.

— Ты вначале приглядись к нему, а уж после делай выводы.

Мать пробует приподнять камень, но не рассчитав сил роняет его.

— Тяжелый какой — придвинув его поближе и вглядевшись, она восклицает. — О, боги! Неужели это оно? Золото?! Ты хочешь сказать, что вы нашли золото на нашем участке! И теперь мы богаты?!

— Да, именно так. Но не думаю, что мы станем богаче. Скорее наоборот.

— Почему? Ведь это наша земля!

— Вспомни серебряные рудники. Если хоть малейшие слухи просочатся отсюда, представь, что тогда будет! А то, что о нем, кто-то узнает, я просто уверен. Это просто невозможно долго скрывать.

— Что же нам делать?! — восклицает мать, прикрывая в волнении рот ладонью.

— Пока не знаю. Будем думать. Единственное, что хочу сказать, пусть все сказанное сегодня, за этим столом, останется здесь же…

2

…Я стою на краю каменной пустоши, и тоской смотрю на нашу бывшую усадьбу. Мысленно прощаясь со своим, таким недолгим детством и любящими меня родителями. Увы, все это было очень недолгим. И в этом виновато отнюдь не золото, которое мы нашли с отцом.

Спустя примерно неделю, после того дня, до нас дошла весть о смене главы клана и о том, кто встал на его место. Отец сделался угрюмым, и было видно, что он сильно переживает. Потом отец собрал кое-какие вещи и, ничего не объяснив, уехал на локомобиле. Вернулся он, спустя несколько дней, еще более угрюмым, и уже на попутном катере. Они уединились с матерью и о чем-то долго беседовали без меня. Еще через неделю, когда все вроде бы успокоилось, и даже отец стал немного веселее, к нашей пристани пристало несколько катеров, откуда высыпали военные. Они быстро организовали оцепление, ворвались к нам в дом и арестовали моего отца. После этого, какой то чиновник, зачитал нам с матерью приказ о передаче нашего имения во владение другому человеку и, дал нам час на сборы. После чего нас с мамой перевезли на другой берег реки, высадив у пристани Инурии.

Имеющихся у нас с матерью сбережений, хватило на покупку небольшого, дряхлого домика на дальнем конце поселка, за железнодорожной станцией. Из-за ареста отца, вокруг нас образовалась пустота. Если раньше люди искали повод, что бы поприветствовать моих родителей, то сейчас большинство, из них старались перейти на другую сторону улицы, лишь бы даже случайно не встретиться с нами. На попытки матери найти какую-то работу, везде отвечали отказом. Я целыми днями пропадал на станции, берясь за любую работу, благо приезжие не знали о нашем несчастье, и мне удавалось ее найти. От всех этих невзгод, мать очень переживала и не находила себе места. Видя это, я старался, как-то подбодрить ее, и иногда, но с каждым разом все реже и реже, мне это удавалось. Тогда она рассказывала мне, о прошлой жизни. О людях, о нашем мире. О страшной войне, которая произошла более трехсот лет назад, что практически уничтожило цивилизацию. О том, как люди, выжившие в той войне, строили заново свою жизнь. О том, что до сих пор существует, множество следов оставшихся от прежней цивилизации. До сих пор, некоторые авантюристы, бродят по разрушенным останкам древних, в попытках найти какой-либо артефакт. И многие из них погибают, находя незнакомые вещи, и не зная назначения найденного.

С каждым днем мать, все больше уходила в себя, и однажды ее не стало.

Я похоронил ее на городском кладбище и, спустя некоторое время, не видя для себя будущего в Инурии, решил покинуть поселок.

За это недолгое время, я успел заново полюбить моих новых родителей. И мне очень тяжело далась утрата, вначале отца, а затем и матери. Я остался один. В большом, незнакомом и таком враждебном мне мире. Я много думал о том, чем я мог бы заняться, что бы прокормить себя, встать на ноги. Собрав то немногое, что у меня было, решил сесть на любой поезд, что отходил от Инурии, неважно в каком направлении.