Андрей Максимушкин - Гроза над Польшей Страница 2

Виктор Котлов с помощью старшего лейтенанта поднялся на ноги и двинулся к выходу. Дверь уже сняли с петель и приспособили под импровизированный трап. Самолет садился на брюхо, поэтому до земли было невысоко. Вокруг стоял лес. Прямо над хвостом «Ил-26» накренилась старая береза. Дальше тянулась заросшая мелким кустарником просека. Видно было, что люди сюда давненько не захаживали.

Да, не все так страшно, как выглядело из салона, бывает и хуже. Летчики умудрились посадить самолет на достаточно широкую просеку. Только в самом финале посадки правое крыло зацепило за старый, подгнивший, неведомо каким образом сохранившийся одинокий телеграфный столб. От удара машину повело в сторону и бросило в густые заросли ивняка. Повезло, в общем-то.

Старичок «Ил-26» ремонту не подлежит, да он и не стоит того. Главное, оба летчика и трое пассажиров живы-здоровы, отделались только синяками и ссадинами. Продовольствия у них хватит до зимы как минимум, у всех пятерых личное оружие. Раненых нет. До ближайшей асфальтированной трассы около двадцати километров. Для непривычных к лесу людей это около суток ходьбы. Благо дорога пусть и заросшая, но есть.

– Да, вот по этой самой просеке выйдем на хуторок, а дальше до дороги рукой подать, – наконец выдавил из себя штурман после четверти часа внимательного изучения карты и попыток определиться на местности.

– Если этот хутор еще живой, – недоверчиво пробурчал Виктор Котлов. – У тебя карта какого года?

– Ну, при Сталине издавали.

– Вот те и ну, – передразнил штурмана пилот, маленький жилистый мужичок среднего возраста. Звали его Алексеем Черкасовым, и служил он в полевой авиации уже без малого два десятка лет.

– Будем выбираться – сказал вице-адмирал Котлов. – А вам, товарищи Черкасов и Халиуллин, выговор за ненадлежащий уход за техникой, повлекший за собой аварию.

Штурман и пилот глядели на Котлова, разинув рты. Ринат Халиуллин попытался было что-то возразить, но Виктор Николаевич не дал ему слова.

– А также объявляю обоим благодарность за мастерскую посадку в сложных условиях.

– Пора бы собираться, солнце клонится, – сказал Александр Иванченко.

Старлей уже успел забраться в салон самолета, перетряхнуть свой нехитрый багаж, выкинуть все лишнее, а остальное упаковать в вещевой мешок. Разумно. К прогулке по лесу более-менее были готовы авиаторы, оба в высоких ботинках и плотных брезентовых комбинезонах. Морские офицеры вылетели из Москвы в летней форме. Суконные темно-синие кители и форменные фуражки хороши, чтоб форсить по набережной и кадрить восхищенных студенток, в них чувствуешь себя к месту на палубе крейсера или авианосца, но вот на идущем в шторм эсминце уже неуютно, и в нехоженых лесных дебрях тоже. Что уж говорить о легких ботинках! Из всех троих самым предусмотрительным оказался Виктор Котлов, не забывший прихватить в рейс свой старый кожаный реглан.

– Давайте проведем инвентаризацию, что нам летное начальство в дорогу дало, – решил вице-адмирал. – Заночуем в самолете, а поутру двинем к дороге. Да, что там у нас с рацией?

– Глухо, товарищ адмирал, – развел руками штурман Халиуллин, – не пережила посадки.

– Если не сегодня, так завтра утром нас будут искать, – размышлял вслух Дмитрий Комаров. – В Литцманштадте не сели, сигнал не дали, а границу пересекли. Посты ПВО должны были сообщить.

– Атташе поднимет шум, – согласился Котлов, – нас будут искать. Посему не теряем время зря. Черкасов, Халиуллин на разведку, пройти по просеке в обе стороны на два километра, в лес не заходить. Остальным собирать хворост. Держаться в пределах видимости самолета. Усекли?

Вице-адмирал не зря потребовал не удаляться от самолета. Был у него случай на Кубе, двое моряков отделились от группы, пошли на цветочки, млин, любоваться. Да заблудились в джунглях. Один полдня плутал в паре километров от трассы, пока его не нашли. Второго обнаружили уже утром. Полуобъеденный падальщиками труп лежал в прямой видимости от просеки. Как сказали врачи, беднягу тяпнула змеюка из разряда особо ядовитых. А уже потом мелкая живность подгрызла. Долго не мучился.

Пусть леса северной части генерал-губернаторства это не тропические джунгли, но и здесь непривычный человек легко может потеряться. Ищи потом растяпу. Лесное зверье здесь тоже водится. Несмотря на близость транспортных узлов, места малолюдные, дороги заросли, многие села, а то и города стоят заброшенными.

Да, за последнюю четверть века здесь многое изменилось. Война, переселения, борьба с партизанами, евгенические эксперименты национал-социалистического правительства кардинально перекроили бывшую Польшу.

Вот и еще одна причина, по которой Виктор Котлов не хотел срываться с места и идти к трассе на ночь глядя. В последнее время в генерал-губернаторстве опять вспыхнули мятежи. Несмотря на бодрые рапорты немецких комендантов активизировались подпольщики и партизаны. Несчастная Армия Крайова, уничтоженная как минимум раз пять или шесть подряд и подчистую, снова поднимала голову. Ликвидировать это движение оказалось не легче, чем убить Кощея Бессмертного.

Отправив молодежь работать, Виктор Котлов поднялся в салон. Пора прибраться, оттащить в хвост раскиданные по полу мешки, ящики и банки, соорудить импровизированные спальные места. Выкидывать продукты никто не собирался, если не им, так какому охотнику или грибнику пригодятся. Поляки живут бедно, для них пара центнеров консервов это как манна небесная, подарок свыше. В буквальном смысле, между прочим. С неба свалилось.

От работы Виктора Николаевича отвлекли выстрелы. Два глухих хлопка «ПМ» и забившая пистолет хлесткая очередь штурмгевера. Вице-адмирал ринулся наружу, выхватывая на ходу свой старый добрый длинноствольный «парабеллум».

– Хенде хох! – в грудь Котлова уперлась автоматическая винтовка.

Высокий костлявый парень, нацеливший оружие на вице-адмирала, повел стволом, дескать, бросай пистолет. Виктор Николаевич медленно поднял руки и выронил «парабеллум» себе под ноги, как бы приглашая партизана подобрать ствол. Пусть попытается – если поддастся на провокацию, кто ж ему лекарь?!

Парень молчит, только нехорошо ощерился, обнажая редкие коричневые зубы.

Стрельнуть глазами из стороны в сторону. Дела паршивы. Вокруг самолета уже собралась банда человек с полдюжины. Все партизаны с оружием, одеты в пятнистые штормовки и немецкое фельдграу без знаков различия. Взрослые мужики, двоим за двадцать, остальные выглядят на тридцать с хвостиком. Алексей Черкасов и Ринат Халиуллин сидят на корточках под старой сосной, руки у обоих завернуты за спину. Не успели ребята от самолета отойти.

А кто же тогда стрелял? Делать нечего, надо идти на контакт. Виктор Котлов, стараясь сохранять спокойное строгое выражение лица, поворачивает голову к троице партизан, с интересом разглядывающих мотогондолу самолета.

– Кто здесь старший? – спрашивает Котлов по-немецки.

– Генерал? Хороший улов, – тоже по-немецки говорит один из троицы.

Обычный человек, лицо даже можно назвать приятным, правильные черты, прямой нос, в зеленых глазах под кустистыми бровями светится недюжинный ум. На вид ему три десятка лет, щеки впалые, худощав, рукава закатаны по локоть, на загорелых жилистых руках белеют шрамы. Из-под солдатской куртки выглядывает рукоятка пистолета, в правой руке человек держит штурмовую винтовку «СГ-49». Движения мягкие, плавные, как у рыси. Опасный противник.

– Вице-адмирал, – поправляет Виктор Котлов. Скрывать свое звание смысла нет, наоборот, есть надежда, что не сразу пристрелят, а попытаются обменять на своих подельников или что полезное. – Мы граждане Советского Союза и не участвуем в вашей войне.

– Вот как? – ощерился поляк. – А мы граждане независимой Польской Республики. Мы не любим оккупантов и их дружков.

– Соболезную, – прозвучал задорный голос Черкасова.

Один из партизан подошел к летчикам и лениво двинул Алексея сапогом в живот. При виде этой картины Виктор Котлов стиснул зубы. Жаль, не получается пока поменяться ролями. Но есть шанс затянуть разговор. Вдруг подойдет поисковый отряд? Лежащий на просеке самолет хорошо виден с неба. Первая же вертушка заметит.

Слева послышался треск сучьев и негромкий мат, перемежаемый польской руганью. Из-за кустов показались старший лейтенант Комаров и двое местных повстанцев. Жаль, и этому не повезло, попался полякам.

– Скоты, быдло холопское! – опять Черкасов задирает конвоиров.

На этот раз реплика летчика не привлекла внимания поляков. К самолету поднесли два тела. При виде безвольно болтающейся головы Александра Иванченко к горлу Котлова подступил комок.

«Они за это заплатят», – решил про себя вице-адмирал.

На второго покойника, парня в блеклой штормовке и заляпанных болотной жижей штанах, моряк и не смотрел. Достаточно короткого взгляда на расплывшееся на груди поляка красное пятно. Сашка успел перед смертью влепить в бандюка стальной привет от советского флота.