Дочь Революции (СИ) - Карнов Тихон Страница 2

Мысленно простившись со своими многоликими сёстрами и их слугами, ундина направилась в атер. Предвестница, как и в иные часы бодрствования, поддерживала жертвенный огонь. Помогали ей в этом послушницы — пара молоденьких девушек, что в скором времени должны были принять вестнический сан. Однако юницы покинули атер, стоило Хольт выйти на обозреваемый участок.

— Огонь угасает… — нагнетала предвестница, невесомо касаясь стынущих углей. Пламя едва облизывало останки немёртвых: пальцы отрубленной руки ревенанта слабо подёргивались. — Грядёт нечто страшное, и костры не спасут нас.

Хольт зачарованно вслушивалась в треск пламени и видела подтверждение словам Верховной Жрицы в гаснущем свете.

— Госпожа Вайс, — с формальной вежливостью обратилась к ней Хелена и, склонив голову, преклонила колено, — я, ундина Хольт, вернулась из Тардиградска.

— Рада вас видеть, госпожа Хольт, — со всем доступным ей почтением отозвалась тихоходка, как бы возвращаясь к реальности, и опустила на подчинённую взгляд. — Как там сейчас?

— Каира Леоне всё ещё существует, госпожа, так что речи о сближении не может идти, — ответила Хелена, а после сухо доложила о вылазке в Грустину и столкновении «Астарты» с Живамиж. Закончила следующим образом: — Деми всё ещё там, где-то в Сибири — Красмор наблюдает за ней дистанционно.

— Несомненно, появление «Снегирей» сбивает с толку… Только боюсь, что это не единственное, что должно вызывать у нас беспокойства. Сёстры сострадания сообщили мне, что в Градемин доставили мощи Матери Жизни. Координатор Ланц — полагаю, вы с ним знакомы — запросил их для выправления демографической ситуации в регионе.

— В этом была необходимость?

— Здесь у меня нет оснований не доверять статистике Красмор. Проблема… Верно, она есть, — сквозь зубы признала Вейлон Вайс, — но одобрить избранное решение — выше моих сил. Мощи Матери Жизни воистину творят чудеса: восстановление репродуктивного здоровья, повышение рождаемости, но не только этим ограничивается их Воздействие, и назвать его полностью благоприятным у меня язык не повернётся.

— Что вы подразумеваете под «неблагоприятным Воздействием»? — Хелена насторожилась. Едва оправившись от лёгкой формы элегического манифеста, обострившегося в командировке, ундина никак не ожидала столкнуться с каким-либо Воздействием на родине. — Прошу прощения… Каким образом они ещё могут воздействовать?

— Покуда культисты молятся на них и воспевают, их мощь будет непрестанно расти. Подозреваю, вы и без меня знаете, что сильный деми — опасный деми, ибо человеческая вера усиливает его и питает, — мрачно продолжила Верховная Жрица. Откуда-то из-под земли потянулся гул. Часть напольных плит просела, и в щелях заблестела тёмная слизь. Хелена, посмотрев под ноги, опешила и шагнула в сторону. — Пока мы знаем не так много, но этого достаточно, чтобы увидеть картину будущего без диагностики: влияние Живамиж выходит из-под контроля, и теперь в её власти не только живые клетки, но и мёртвые. Всё, что ты видишь — есть результат молитв наших недругов, ибо мёртвые клетки стали множиться и создавать живые. Этой… Этой протоплазмой покрывается всё, что когда-либо контактировало с некротическими тканями.

— Градемин в опасности? — совладав с собой, поинтересовалась Хольт.

— Градемин всегда в опасности, ибо оно всё ещё там… Пока оно спит, мы должны готовиться. Стоит этой заразе распространить своё Воздействие за реку, от Старограда ничего не останется.

Тузом из рукава в жаровню полетел осколок. Фрагмент чьей-то кости — древней, как сам Санкторий — ненадолго вернул пламя к жизни.

— В Красмор об этом знают? — аккуратно уточнила посетительница. — Вынуждена заметить, что нам может потребоваться их… неравнодушие.

— Знают ли они? — Вейлон Вайс вновь стала рассеянной. — Сомневаюсь. Их больше волнует зародившаяся на костях Ганноморт оппозиция, нежели поиск реальных врагов… Посему я рада, что вы зашли ко мне, госпожа Хольт. Насколько мне известно, в Красмор к вам относятся лояльно, и вы можете сократить дистанцию с градеминским подразделением.

— Хотите узнать, что им известно?

— Что? Вовсе нет. Эти глупцы едва ли знают столько, сколько знаю я. Просто будьте с ними рядом и следите за обстановкой. Совсем скоро ни один костёр не отгонит мрак… и тогда мы вновь выйдем на охоту.

Женщины безмолвно посмотрели на слабеющий костёр. Леденела едва согреваемая жаровня; высота языков пламени не превышала пары сантиметров. Уголь и осколки костей становились безжизненной горой.

Эпизод второй

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)

Финемилий

1-9/995

До нисхождения династии Ганноморт Карпейское Каэльтство чтилось колыбелью человечества и человечности. В столицу — Градемин — съезжались в поисках спасения и знаний. Ни в одном другом государстве не возводили дворцов и храмов такой красоты, какую можно было встретить в районах Виридиан или Малпленон. Лучшие библиотеки, институты и музеи… ныне утрачены.

Всё изменилось с приходом войны: сначала бой объявили демиургам, а затем — инакомыслящим. После Свинцовой свадьбы и русско-карпейской войны земли Карпейского Каэльтства в течение нескольких десятилетий занимали войска Российской Империи. Страна вновь обрела независимость только после вступления в военно-демиургический блок Тризония, обязывающий участников отречься от религиозных практик, а в последствии выделять ресурсы и принимать посильное участие в битвах против демиургов.

И теперь, несмотря на все пройденные трудности, Карпейское Каэльтство рассыпалось. Неизбежно и неумолимо. Даже Финемилий — построенный на века дворец — разрушался. Расползался его фасад: от фундамента до самых башен тысячами тянулись, углубляясь, трещины. Казалось, если затаить дыхание, можно услышать, как они разрывают камни, и крошка последних бежит по горам и спускавшейся к Дангери дороге.

Пробило полночь.

На последнем издыхании к дворцовому подъезду поднялся одинокий человек. Он обессиленно уцепился за одну из массивных колонн парадной арки и попытался перевести дыхание. С надрывом захрипела измученная грудь, и с завываниями горного ветра слились вздохи.

Облачён путник был в потрёпанный, местами обугленный плащ, а лицо его скрывала сегментированная, некогда белоснежная маска — часть её пластин отвалилась, и из-за остатков покрытия проступал металлический каркас с проводами и микросхемами. Защитные линзы также отсутствовали: больше они не горели синевой. Вместо них провалов светили маленькие белые точки. Зрачки.

Мужчина дрожащей рукой достал из-под ворота армейский жетон. Провёл по некогда чистой стали огрубевшим пальцем. Из-за грязи проступила надпись: «Антон Кемром — 220918».

Кемром, вспомнил путник, zoic.

Он поднял на парадный вход полный усталости взгляд. На мгновение замер. Затем за маской послышался вздох.

И хриплые, едва слышные слова:

— Zex sazerkkon pere tennon…

Финемилий обнажил перед посетителем своё подлинное лицо и обрушил кошмары столетней давности. Каждую ночь осквернённый дворец переживал Свинцовую свадьбу.

Стоило приглядеться, едва прищурить глаз, как промёрзшие за зиму коридоры дворца закипали иллюзией жизни. Бледными тенями по коридорам перемещались умершие жители обители. Доказательствами посмертия они сновали из зала в зал да по картинным галереям, не удостаивая Кемрома и толики внимания.

В отдалении гремела артиллерия — дверь, что уже отсутствовала здесь за ненадобностью, слетала с петель. Коридор оглушали крики: далёкие и нереалистичные. Всего в метре от Кемрома пробежала тройка фантомных демиборцев, призванных спустить правившую династию с небес под землю.

Чем выше поднимались выдаваемые дозиметром цифры, тем больше искажались миражи. С каждым пройденным шагом видения становились всё тяжелее, мрачнее. Цветущих див в бальных платьях окутывали в саваны, а спутникам их, в вышитых серебром сюртуках, натягивали на головы окровавленную мешковину.

Стены обители покрывали царапины: иной раз они образовывали кресты и складывались в целые узоры. По мере приближения к тронному залу то и дело встречались вырезанные слова: «Enilokof zeisc».