Клодет Сорель - Саша Виленский Страница 2

Поэтому, прежде всего ее волновало то, как она выглядит в глазах этих нелепых солдатиков. Ветер трепал прическу, а ей хотелось выглядеть аккуратной, как всегда. Может быть, даже более чем всегда. А еще ботинки на высоком каблуке ужасно вязли в глинистой почве, из-за этого просто невозможно было держать спину прямо, приходилось все время как бы пританцовывать, от чего она, наверное, казалась суетливой, и чтобы скрыть эту неловкую суетливость, Клодет Сорель постоянно улыбалась.

В отличие от нее бывший батальонный командир Андрей Зеленин никаких иллюзий не испытывал, он-то знал, что жить им осталось от силы пару минут. Но видел, что Клодет улыбается, считая происходящее чекистской шалостью, и тоже улыбался, глядя на нее, изо всех сил стараясь подыграть. Пусть лучше думает, что это инсценировка, так будет легче.

Начальник расстрельной команды поднял вверх шашку, штабс-капитан нащупал ладонь любимой и крепко сжал ее. Клодет рассмеялась, пожала ему руку в ответ. Вместе с сильным порывом ветра, вновь разметавшим волосы девушки, три свинцовых стержня со скоростью 870 метров в секунду вонзились ей в грудь, и, пробив корсет платья и тонкую ткань белья, разорвали сердце на куски. Слава Богу, Клодет, некрасиво повалившись в яму, так и не успела сообразить, что все это было по-настоящему.

Штабс-капитан Зеленин жил еще несколько мучительных секунд, пока не задохнулся — пули пробили ему легкие.

Команда развернулась и, вертя на ходу самокрутки, прикуривая друг от друга, нестройно зашагала обратно в комендатуру. Два специально приведенных мужика принялись засыпать яму землей, но как только солдатики скрылись из виду, бросили это скучное дело и потрусили по домам.

Вот и оборвалась история, главными действующими лицами которой были Клодет Сорель и Андрей Зеленин.

Во всяком случае, так гласит официальная версия.

ДОМ НА ОСТОЖЕНКЕ. МОСКВА, СЕНТЯБРЬ 1934 Г

Помощник уполномоченного 3 части секретно-политического отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР Никита Кузин сильно переживал из-за своей фамилии. В таком серьезном учреждении при серьезной должности — и носить кличку «Кузя». А с другой стороны — ну, как еще его должны были прозвать при такой-то фамилии? Большинство коллег — он был уверен — даже не знали, как его зовут на самом деле, не то, чтобы обращаться по имени-отчеству. Кузя то, Кузя се. А он, между прочим, Никита. Никита Васильевич. И фамильярное обращение как к какому-то козлу или псине не любит. Поэтому Кузя постоянно принимал строгий вид, и шутить себе не позволял. Ни к чему это.

Правда, по службе это мало помогало. Несмотря на грозное название отдела, дела ему постоянно попадались какие-то плевые, неинтересные. Все настоящее и крупное шло как-то мимо. И то сказать, как с такой фамилией вести серьезное дело? «Кузя раскрыл антисоветское подполье рютинцев»? Нормально, да?

Просто отчаяние какое-то.

Вот и сейчас он тупо смотрел на стандартную картонную папку «Дело» с криво написанной датой начала следствия — дату он благоразумно проставил сегодняшним числом, чтобы потом не гоняли за нарушение сроков. Вздохнул и открыл первый документ.

Надежда Владимировна Иванова-Васильева («Надо же!» — усмехнулся Кузя) была арестована в Ялте 11 сентября сего года. Он машинально бросил взгляд на календарь: 26-ое сегодня. Долго же они там раскачивались, по шее бы им, волокитчикам.

Но дальше пошло интересней:

«В процессе следствия по делу контрреволюционной церковно-монархической организации выяснилось, что в начале 1934 года в городе Москве нелегально проживала неизвестная женщина, примерно 30 лет, которая выдавала себя за дочь бывшего царя Николая II — великую княжну Анастасию. При активном содействии иеромонаха Афанасия, в миру Иваньшина Александра Маковеевича, также привлекаемого к ответственности по вышеупомянутому делу, женщина получила фиктивный паспорт на имя Ивановой-Васильевой Н. В. При его же содействии для нее были собраны деньги в сумме одна тысяча рублей, после чего Иванова-Васильева Н. В. была направлена в г. Ялта, Крым, где и проживала до момента ареста. Установлено, что указанная гражданка письменно просила о. Афанасия (Иваньшина) выслать ей дополнительно как можно большую сумму денег, так как намеревалась уехать за границу. Семьи и имущества Иванова-Васильева Н. В. не имеет, живет на зарплату преподавателя иностранных языков. На основании вышеизложенного Иванова-Васильева Надежда Владимировна, 30 лет, проживающая: г. Ялта, ул. Войкова, дом 3, кв. 23, арестована и привлечена к ответственности по ст. 58 п.п.10 и 11 УК РСФСР».

Во придурки у них там в Ялте! Уж что-что, а «пятьдесят восьмую» Кузя знал наизусть. Пункт 10. «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти». А у этой, с двойной фамилией, где какая агитация? Сумасшедшая тетка, объявившая себя царевной, хотела сбежать за кордон, к буржуям, мечтающим уничтожить юную республику Советов. Это, безусловно, преступление. Но не агитация же! Хотя, как посмотреть. Сбежала бы за границу, стала бы там агитировать, и вообще, сам факт того, что сбежала — не агитация и пропаганда? Из хороших-то мест не бегут ведь. Не, они там, в Ялте — молодцы, прочувствовали дело правильно. Грамотно прикинули, с перспективой. Теперь пункт 11: «Участие в контрреволюционной организации. Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений». Ну, тут бесспорно. Попа этого притянула, деньги для нее собирали — это что, не организация? А для чего это все было? Для побега, стало быть, для пропаганды и агитации. Все сходится.

Вот только с какой стати этим должно заниматься столичное управление? А, ну да, тетка ж себя царской дочкой возомнила. И чего этим буржуйкам неймется? Семнадцать лет без царя живем — и неплохо живем! А они все никак не угомонятся.

Тетка! Кузя усмехнулся. Самому ему недавно исполнилось 27, а ей — как это у них тут написано — о, всего-то года на три старше. Какая ж она тетка? Но Кузе почему-то про нее хотелось думать как про старую страшную тетку. Молодой красивой женщине такая дурь в голову прийти не может.

В общем, дело-то опять простенькое. Тоска.

Тут и думать нечего: тетку на допрос, признательные показания, дело закрыто. Попа и присных — на Особое совещание.

Кузя приготовился записать, даже макнул перо в чернильницу, но тут дверь в кабинет с грохотом распахнулась.

— Здорово,