Александр Прозоров - Воевода Страница 20

Стало ясно, что все участники похода в одночасье сделались богатыми людьми, а Игнатий Трескач, Михайло Острожец и атаман ватаги – даже очень богатыми. По исстари заведенному обычаю на их долю приходилось примерно две трети захваченного добра. Однако и все остальные, даже юный поморец Клим, получали на руки этак гривен по пять. Деревню в несколько дворов запросто купить можно, если где-нибудь на украинах порубежных поискать.

По общему разумению, теперь ватаге стоило ждать весны и по открытой воде идти с добычей в богатые Холмогоры, расторговываться и завершать дележ – но Егору такое решение никак не нравилось.

– Поверьте мне, други, нет у нас времени прохлаждаться да чешуйки считать! – горячо убеждал он набившихся в дом Игната Трескача ватажников. – Зуб на нас у великого князя Василия. Токмо до осени передышку от гнева украсть и удалось. Силу нам надобно набрать до того часа, как ему сломать нас захочется. Зима же здесь, на севере, до мая стоит. Пока открытой воды дождемся, пока с торгами закончим, пока домой доберемся, тут нам осень и будет: здравствуй, князюшка Василий, как мы по петле с осиною соскучились!

– В Новгород уйдем, он не выдаст! – подал голос Иван Карбасов.

– Для того ли мы Заозерье от воров освобождали, чтобы так легко с ним расставаться? Для того ли мы в походы славные ходили, чтобы опосля по щелям от гнева московского прятаться, словно мышки серые? Волю нужно свою князю показать, а не страхом его подпитывать!

Ватажники негромко загудели. Большинству ушкуйников до княжества особой заботы не было. Да и жизнь в Новгороде большой трагедией не казалась.

– Ты постой, атаман, не горячись, – вскинул руку Осип Собачий Хвост. – Ты нам про задумки свои расскажи. Может, общество и одобрит?

– Стекольну мы взяли, – вскинул палец Егор. – Однако же не едина Стекольна в Скандинавии стоит. Там Або есть, который еще и побогаче, как купцы сказывают, Борго еще имеется, Кальмар, Мальме. Устроим шведам Полтавскую битву с доставкой на дом! Будут знать, как на Русскую землю пасть свою разевать! Сами с добычей будем, соседям силу покажем. Разгромим скандинавов – остальные сразу сообразят, что нас трогать себе дороже.

– Маловато нас супротив всей Швеции, атаман! – крикнул кто-то от дальней стены.

– В Новгороде в било ударим, охотников кликнем, – негромко произнес Острожец. – Вчера, может статься, никто бы и не откликнулся. А ныне со славой вернемся. Коли ватага удачлива, народ в нее с охотой идет. Для большого похода людей хватит, не сомневайтесь. Уж не ночью, как тати пугливые, днем и открыто города сможем брать!

Ватага снова зашумела, но на этот раз явно одобрительно.

– Токмо поход за един день не соберешь, время надобно, – продолжил купец. – Коли через месяц в Новгород Великий вернемся, то в начале лета выступить успеем. А коли после мая – то до осени уж ничего и не получится.

– А как же добро наше, атаман! – поднялся Антип Черешня. – Здесь, что ли, бросать?

– Тебе, я знаю, люди доверяют, – указал на него пальцем Егор. – Так выкликни десятка три сотоварищей да и оставайтесь здесь, пока вода не откроется! Опосля товар в Холмогорах расторгуете и корабли в Новгород приведете. Они аккурат к тому часу и понадобятся!

– Это что же, опять пешком через половину Руси топать? – нашлись еще недовольные. – А на кой ляд нам добыча новая, коли мы старой еще не прогуляли? Погулять сперва надобно, а уж потом о новых набегах думать!

– Меня послушайте, други!!! – вскинув над головой обе руки, поднялся Никита Купи Веник во весь свой немаленький рост. – Вот что я вам скажу, дурьи головы. О глупостях вы тут спорите, а самого главного никто и не вспомнил. Мы вчерась у креста мед последний допили. В деревне сей ничего хмельного более не осталось. Не знаю, как вы, но я без глотка пива два месяца ледохода ждать не согласный! Вы меня лучше на кол сразу посадите, нежели муке такой подвергать! У них тут и вина-то было всего на три глотка одному ушкую…

Последние его слова потонули в дружном хохоте. Однако именно слова Никиты и оказались решающими. Ватага постановила уходить, поделив серебро и оставив Антипа со товарищи для присмотра за прочим добром. Основной дележ отложили на потом, до Новгорода.

В путь отправились уже на следующее утро – чего время терять понапрасну? С набитыми золотом и серебром карманами и зная дорогу идти ватажникам было весело и легко. Всего за неделю они добрались до Варгузы, изрядно напугав жителей крохотной деревушки шумным лагерем, а переночевав, двинулись напрямую по прочному льду Белого моря, по гладкому ровному зимнику, и еще через десять дней вышли к устью Двины, к Михайло-Архангельскому монастырю. Ближе к концу апреля успевшие изрядно устать ватажники наконец-то увидели впереди пока еще самые дальние пригороды знаменитых Холмогор: рыбацкие слободы.

Холмогоры были городом сытым, богатым и многолюдным.

Морской порт, отправлявший и принимавший в сезон множество тяжелых морских кораблей в день, имел все, что только требовалось для отдыха уставшим путникам: обширные постоялые дворы, кабаки, бани и немало девок, не знающих, как правильно распорядиться своим молодым телом. Здесь было где погулять – и ватажники гульнули! Да так, что опустошили не только погреб постоялого двора купца Артемьева, куда привел их по знакомству Михайло Острожец, но и припасы соседних харчевен, куда слугам под конец пришлось бегать за вином и пивом для дорогих гостей.

Через пару дней уже весь город до последнего бродяжки знал, что ватага князя Заозерского успешно разграбила шведскую Стекольну, до отказа набив трюмы десяти ладей золотом и серебром. Слухи о храбрецах поползли вверх по Двине и в стороны по побережью, причем число груженных добычей ладей с каждой верстой становилось все больше, а разрушения в шведской столице и окрестностях – сильнее.

Впрочем, Егор завернул сюда вовсе не для того, чтобы попьянствовать, пропариться, переодеться в чистое и отдохнуть в нормальной постели, и не для того, чтобы распускать слухи, которые привлекут новых желающих вступить в его ватагу. Просто от своего друга-купца он знал, что большая часть приходящих с моря русских кораблей в Холмогорах лишь пополняют свои припасы, после чего, не разгружаясь, уходят вверх по Двине к знаменитому Славянскому волоку – центру всей Европы, перекрестью основных речных путей всего континента. Там, возле Вологды, Ярославля, Суздаля, и определяется дальнейшая судьба французским кружевам, немецкому вину, испанскому пурпуру: либо вниз по Волге-матушке через теплое Хвалынское море в самую Персию, Хорезм или Индию, либо вверх по Шексне через Белое озеро на Онегу и Ладогу, либо мимо Нижнего Новгорода в Москву, или мимо Углича и Твери к Днепру. Волго-Донский волок соединял прошедших здесь путников с Черным морем, Кама – с Уралом, пеший караванный путь от Яика – с Китаем. Куда ни повернись – любые места доступны. Но самое главное – многократно расхваленный Славянский волок, соединяющий между собой реки Шексну и Сухону через Кубенское озеро, находится не где-то на отшибе, а всего в дне пути от княжьего городка на Воже-озере. То есть – самый торный, нахоженный и безопасный торговый путь вверх по Двине прямиком вел ходоков на двор к Елене Михайловне, в Заозерское княжество.

За минувшие месяцы Егор успел до безумия соскучиться по своей любимой, до острой боли в душе и пустой черноты под сердцем, истосковался, как промороженные деревья по лету, как засохшие пустынные травы по дождю. Сам князь помчаться по речному льду к супруге не мог – слишком уж большой крюк получался, коли в Новгород через Двину и Мологу добираться, но хотя бы отправил с верным Федькой письмо и несколько подарков. Компанию пареньку составили Осип Собачий Хвост и еще полтора десятка ватажников, у которых остались на озере друзья-подруги или кто-то еще. Новый поход атаман планировал только на начало июня, и до того времени простые воины могли и отдохнуть.

Глава 4

Мая 1410 года

Господин Великий Новгород

Как обычно, законы мироздания оказались не властны над слухами – как ни спешили ватажники добраться до своего родного города, ан их слава оказалась быстрее. На толпу веселых путников прохожие начали показывать пальцами и махать им руками еще в приладожских слободах, а уж в нижней части города, на Неревском конце, узнавал и вовсе каждый второй. Предлагали выпить, купить сбитень, мед или молоко, новую одежду. Зазывалы бежали следом и наперебой пытались заманить именно на свой постоялый двор, обещая невероятные удобства, дармовую еду, крепкий хмель и ласковую прислугу. Однако, как обычно, опытный Михайло Острожец уже успел присмотреть удобное для всех место, куда ватага и направила свои стопы.

Их ждали: все светелки, комнаты и горницы были пусты, в столовой гостей ожидал щедро накрытый стол, лавки были обиты кумачом, печи натоплены, вдоль стен горели масляные лампады, пламя которых защищала от случайного прикосновения тонкая медная сетка.