Сергей Чекоданов - Летний шторм Страница 20

   В целом, работа завершилась успехом. Вот только, название для электронного варианта придётся искать заново. Ибо за эти две недели прозвище "Шилка" прочно закрепилось за ЗСУ-23-4, то есть неэлектронным вариантом. И вполне заслужено. Напротив их госпиталя более недели стоит остов немецкого бронетранспортера, притащенного сюда при уборке техники противника. Зрелище просто впечатляющее! Все, кто мог самостоятельно передвигаться на такие расстояния, уже осмотрели его и вынесли свой вердикт, в большинстве своём, состоявшем из восторженных матов разной тональности. Так покорёжить, неплохую в общем-то бронетехнику, может только серьёзное оружие. БТР нужно было тащить в ближайшую переплавку, ни на что другое он пригоден не был!

   А что оставалось от самолётов?

   Так что, своё прощение они, с Сашкой, уже заслужили. Другое дело, так ли нужны были они лично для этого испытания? Но что сделано, то сделано. Вождь, естественно, поворчит, наложит полгода превентивного институтского "ареста", добавит ещё одну роту охраны и не отпустит далее ста километров от Москвы. Нужно признать, что имеет полное право.

   Заспешил по коридору кто-то ещё, хлопнула вдалеке дверь. Госпиталь начал просыпаться. Скоро должна появиться Ирина. Она всегда появлялась в палате минут через десять после подъёма. В последние два дня для того, чтобы проверить самочувствие генерала, а ранее, чтобы поцеловать своё любимое "чудо", как называла она Андрея наедине.

   Андрей встал и, прихватив костыль, двинулся в коридор. Не стоило мешать раненому генералу справлять естественные утренние потребности. Вскоре должен появиться с уткой санитар Михеич, всегда ворчавший на всех, невзирая на звания.

   "Я третью войну в санитарах", - ворчал он, обхаживая в своё время Андрея, - "всяких "благородий" видел". Но своё дело справлял хорошо, охраняя чрезмерно стыдливую, по его словам, натуру "ахвицеров".

   В коридоре уже толпилось довольно много народа. Все, кто мог самостоятельно двигаться, спешили на улицу покурить, о то и просто подышать свежим воздухом. Начальник госпиталя военврач Малкин, хоть и смолил сам папиросы одну за другой, но курить в палатах позволял только тем, кто не мог двигаться. Все остальные безжалостно выгонялись за пределы здания.

   Андрей поздоровался со старшим лейтенантом Казаченко, командиром сводной противотанковой батареи. Нужно признать, что большая часть его батареи находилась в этом же госпитале, кроме тех, кто уже выбыл навечно. Правильно говорит солдатская мудрость про личный состав иптапов (истребительно противотанковых полков) - "ствол длинный, а жизнь короткая".

   Старлей поправил упакованную в гипс левую руку, раздробленную танковым снарядом, приветливо улыбнулся.

   - Слушай, майор, а пальцы то двигаются! - Сообщил он радостную весть. - Молодец доктор! Спас руку!

   Андрей только покачал головой. Врачи старались изо всех сил. Впрочем, солдатское "радио" твердило, что "товарищ Сталин приказал за каждую отрезанную руку и ногу снимать с врачей год выслуги". Нужно будет при случае рассказать вождю об этом его решении. Андрей только усмехнулся, представляя, как должны вытянуться лица у всех в этом госпитале, скажи он о скорой встрече с товарищем Сталиным. Для всех в этом госпитале, и для Ирины тоже, он обычный штабной майор, случайно оказавшийся в городке перед немецким наступлением. Вызывали удивление, конечно, посещения его палаты всеми старшими командирами, находящимися в городе. Но Андрей удачно сводил все вопросы к неким бумагам, которые он должен подготовить. Когда же количество любопытствующих стало слишком большим, то просто запретил эти визиты. На такое решение его власти хватало с избытком.

   Не возражал он только против посещений инженер-капитана Егорцева. Сашка был главным связующим звеном между Андреем и составом его группы. Нужно сказать, что большая часть инженеров, все трофеи, в том числе и Конрад Цузе со своим механическим компьютером, давно отбыли в Москву. В городке оставались зенитки и остатки охраны, под командой майора Ситникова. Майор несколько раз пытался установить охрану у Андреевой палаты, и только прямой приказ не делать этого, остановил его.

   Разумеется, слухи о том, что "этот майор не совсем обычный" ходили не только в госпитале, но и по всему городку. А самые знающие при этом поправляли, что не майор, а батальонный комиссар, но слухи, как говорится, к делу не подошьёшь.

   Необходимо признать, что он засиделся, вернее залежался, здесь, и пора покидать столь гостеприимное место. Но каждый раз, когда он собирался это сделать, находился очередной повод задержаться ещё на денёк. Но сегодня необходимо всё решить, в том числе и с Ириной. Оставлять её в этом месте он не собирается.

   Вывели его из раздумий энергичные жесты артиллериста. Оказывается, комбат просил Андрея записать ему слова и ноты понравившейся песни. Два дня они с Ваней Петровым мудрили над текстом и музыкой песни "Артиллеристы", которую Андрей помнил настолько смутно, что не решился предъявить вниманию вождя. Но здесь он, что-то вспомнив, что-то досочинив, создал её текст заново. Ваня подобрал музыку, на напетый комиссаром мотив. И появилась новая песня, которую все пушкари, оказавшиеся в госпитале, приняли на "ура" и старательно горланили на улице уже второй вечер.

   Получив согласие, старший лейтенант заспешил к выходу. А Андрей двинулся в кабинет начальника госпиталя. Нужно было решить окончательно все проблемы.

   Виктор выскочил из едва остановившейся Эмки. Времени было в обрез. Необходимо найти и выпроводить этого "личного представителя Ставки" до того, как поляки подадут сигнал. Из-за поворота улицы показался бронетранспортер, затем машина охраны. Кажется, успел!

   Энергичными взмахами командир охраны батальонного комиссара майор Ситников распределял свои посты вокруг госпиталя. Наконец-таки, ему дали сделать то, что он хотел с самого начала. Хоть и держал он пару скрытых постов все эти две недели, но на душе всё равно было неспокойно. Но кажется всё подходит к концу. Вот доставит начальство на аэродром, усадит в самолёт, отгонит вверенную технику на железнодорожную станцию погрузки и немедленно напишет рапорт о переводе в действующую армию. Надоело выполнять дурацкие капризы полуштатского человека. "Охрана его демаскирует!" Да все, кто хотел, на сто километров в округе, давно знают, кто такой батальонный комиссар Банев и зачем он в этом городишке оказался. Две нервные и бессонные недели стоили ему, майору Ситникову, несколько лет жизни.

   Поставив БТР у входа таким образом, чтобы перекрывать обе стороны улицы огнём крупнокалиберного ДШК, майор стал ждать, когда подполковник Зайцев сообщит батальонному комиссару о готовящемся мятеже.

   То, что дело добром не закончиться, было ясно с самого начала. Подозрительные перемещения поляков вокруг города, да и в нём самом, показывали, что ничего ещё не завершилось. И хотя поляки не поддержали немцев две недели назад во время прорыва Зейдлица, но несколько их боевых групп в городе в то время было. А сейчас их число увеличилось почти в пять раз. Ясно, что Паны затевают какую-то гадость. А самая вероятная цель - их группа. И прежде всего батальонный комиссар Банев, который торчит в этом госпитале, по крайней мере, лишнюю неделю. Давно нужно было вызвать самолёт и переправить его в Москву. Если нравится ему эта докторша, то пусть забирает её с собой, а не торчит из-за неё на вражеской территории.

   Как ни странно, но Виктор обнаружил батальонного комиссара в форме, сапогах и даже портупее, только костыль, на который он опирался при ходьбе, портил общее впечатление. Комиссар изрядно прихрамывал, значит ранение действительно серьёзное, и не только из-за докторши он тут торчал столько времени, как намекнули Виктору информированные люди.

   - Здравствуй подполковник! - Обрадовался представитель Ставки визиту Виктора. - Чувствую, что по мою душу?

   - Получен приказ немедленно эвакуировать вашу группу в Москву. - Сухо ответил ему подполковник Зайцев. - Самолёт уже ждёт на аэродроме истребительного полка.

   - Намечается большая заваруха? - Спросил комиссар.

   - По моим сведениям сегодня или завтра поляки собираются поднять мятеж. - Ответил Виктор. - Не думаю, что им удастся чего-нибудь серьёзного сделать, но "бережёного - бог бережёт".

   - "А не бережёного - конвой стережёт". - Закончил эту мудрость представитель Ставки. - Но поляки нынче под Гитлером ходят. А это значит, что срок они не сами выбирали. - Начал рассуждать Банев. - Следовательно и немцы скоро начнут. И где-то здесь неподалёку. Ты предупредил командование фронта?

   - Кому смог передал! - Виктор почувствовал злость. - Ты, товарищ батальонный комиссар, свои возможности с моими не путай. Тебя, может, в штаб фронта и пустят, а я слишком мелкая сошка для этого.