Валерио Эванджелисти - Обман Страница 20

— И вы, священник, говорите такие вещи! — возмутился Чибо. — Вот уж воистину, не знаю, что и подумать!

— Думайте, что хотите, только трахайте их почаще, иначе нанесете урон своему здоровью.

Постель молитвенным жестом задрал подбородок и бородку.

— Нет, господа, эти вещи меня не волнуют. У меня чисто духовные интересы в Венеции. Меня влечет Fondaco de'Tedeschi[14], где хранятся книги, запрещенные инквизицией. Если я смогу туда проникнуть, то думаю там найти…

— Глядите-ка, теперь и я слышу шум кареты. Только в нее, похоже, впряжено не меньше тридцати лошадей. Слышите ржание?

Прежде чем кто-нибудь успел ответить, из коридора послышались неистовые удары в дверь и задыхающийся голос прокричал:

— Откройте! Откройте именем святой инквизиции!

Катерина сильно волновалась, но с удовольствием отметила, что все присутствующие вздрогнули. Тогда она сказала, притворившись, что напугана:

— О боже! Инквизиция!

Все глаза обратились на Постеля, который в смущении снова повернулся к доспехам. Может, он что-то им и говорил, но громкий стук и треск ломающегося дерева заглушили его слова. Круглые светильники, подвешенные под потолком на цепях, качались, и на стенах плясали тени. Загрохотали шаги, зазвенели кирасы, и в комнату ворвались вооруженные люди, нацелив на присутствующих шпаги и пики. А за ними, спустя несколько секунд, с нехорошей улыбкой на губах вошел кардинал делла Ровере.

Бертран прижал к себе Джулию, словно боялся ее потерять. Скалигер издавал какие-то хрюкающие звуки, которые слышали только те, кто стоял к нему ближе. Банделло напрягся и насторожился, а Постель, казалось, ничего не понимал. Кардинал окинул всех презрительным взглядом. Когда он наконец соизволил заговорить, то обращался только к Бертрану, остальные его перестали интересовать.

— Ваше имя Нотрдам, не так ли? — Он подождал, пока юноша кивнет, и продолжил: — Следовательно, мы получили точный сигнал. Как и все ложно обращенные евреи, вы якшаетесь с колдунами и заклинателями демонов. Вас вызывают в качестве свидетеля в инквизицию Тулузы.

Бертран вскрикнул и крепче стиснул руки Джулии. К его величайшему изумлению, девушка высвободила пальцы из его ладоней, словно это прикосновение ей было неприятно. Бертран растерянно взглянул на нее и, судорожно сглотнув, перевел взгляд на кардинала.

— Я повинуюсь, ваше высокопреосвященство, но уверяю вас, вы ошибаетесь. Что же до моих друзей, то все они почтенные ученые, сведущие в философии и восточных языках.

Кардинал скривился в гримасе.

— До ваших друзей в настоящий момент мне дела нет. О них расскажете в Тулузе на допросе. Изволите следовать за мной добровольно или приказать стражникам тащить вас силой?

— Иду, иду.

Бертран бросил отчаянный взгляд на Джулию, которая смотрела в другую сторону, потом опустил голову, и два солдата вывели его.

Кардинал остался стоять посередине комнаты, наслаждаясь воцарившимся испуганным молчанием. Наконец он бросил взгляд на Катерину и удалился, так ничего и не прибавив к сказанному. Солдаты шли за ним, толкая перед собой арестованного. Послышался грохот волочащихся по полу пик, конское ржание и удаляющийся цокот копыт.

Первым в себя пришел Франческо Мария Чибо.

— Что все это значит? — пробормотал он. — Он арестует свидетеля и не трогает обвиняемых. Да это сумасшедший!

— Он знал, что делает, — ответил Банделло, — в противном случае он прежде всего набросился бы на меня, потому что я священник.

Из коридора доносились лихорадочные шаги и крики прислуги и жены Скалигера. Дети плакали. Катерина спустила на пол маленького Жозефа Жюста, который уткнулся личиком ей в колени, и изобразила на лице крайнюю степень возмущения.

— Кузен, мне кажется, я поняла подлые замыслы кардинала. Но просто так это ему с рук не сойдет!

Она подбежала к дочери и обхватила ее за плечи. Джулия не сопротивлялась.

— Я пропал! Я пропал! — завывал Скалигер. — Целая жизнь лишений и размышлений идет насмарку из-за того, что я принимал в доме какого-то паршивого еврея!

Он бросился в объятия Одиетты, которая вошла в комнату в окружении целой толпы отпрысков.

— Подруга! Взгляните, что они сделали с таким выдающимся человеком, как я!

Постель казался скорее удивленным, чем испуганным. Он поднял палец.

— Я обращусь к самому Папе, он меня поймет. Но сначала я должен отправиться в Венецию в поисках истины о новом мессии. А моей кареты все нет!

— Она вот-вот прибудет.

Катерина подошла к философу и взяла его под руку.

— Я видела ее на другой стороне долины. Можно, мы с дочерью поедем с вами?

— В самом деле…

— Спасибо. Мы будем в Венеции через три-четыре дня.

Катерина вдруг бросила опешившего Постеля и подошла к кузену, подозвав к себе Джулию. Она порылась у той за корсажем и вытащила оттуда сложенное письмо. Потом строго уставилась на Франческо Марию Чибо.

— Вы здесь единственный, кто не рискует. Отвезите это письмо в Лион и отдайте лично в руки великому инквизитору Матье Ори. Скажите, что оно написано рукой кардинала Антонио Галаццо делла Ровере.

Франческо смутился, у него задрожали руки. Он нерешительно взял письмо у герцогини.

— Катерина, могу я узнать, что в нем содержится?

— Доказательство того, что делла Ровере — порочный развратник и использует инквизицию как инструмент в достижении своих распутных целей.

— Но этого недостаточно, чтобы вызволить молодого человека из тюрьмы. Если его повезли в Тулузу или Каркассон, так просто он не выберется.

— Этого достаточно, чтобы делла Ровере отстранили от должности и подвергли дознанию. Этого я и добиваюсь. Так вы едете в Лион?

— Еду.

Катерина увидела, что кузен говорит искренне, и осталась довольна. Она повернулась к Джулии.

— Господин Постель согласился, чтобы мы поехали в Венецию вместе с ним. — Она старалась перекричать шум голосов и детский плач, — Карета прибудет с минуты на минуту.

В тот же миг в дверь просунулась голова кучера, который очень удивился, обнаружив в комнате такой переполох. Он стянул с головы берет.

— Извините… — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, — Входная дверь была взломана, и я не знал, как обратить на себя внимание…

Завидев его, Катерина прикоснулась к руке кузена.

— Умоляю, Франческо, увидимся в Италии.

Она отошла от Чибо и подтолкнула Постеля к выходу.

— Пойдемте, нам пора ехать.

— Но мои вещи, мои книги… — запротестовал философ.

— Бросьте, у нас нет времени. Купите другие в Венеции. Если не поторопитесь, рискуете угодить на костер.

Она заметила вдруг, что дочь зазевалась, и накинулась на нее:

— А ты чего стоишь? Шевелись, дура! Знаю, что ничего не понимаешь, потом объясню. Сейчас надо торопиться.

Пока кучер выходил, Катерине удалось подтолкнуть Постеля к порогу. Вырвавшись из цепких рук герцогини, тот пробился к Скалигеру, которого, окружив плотным кольцом, утешали жена и домашние.

— Друг мой, — воскликнул он, — вы не можете себе представить, как я огорчен, что вынужден покинуть ваш дом прежде, чем мы с вами…

Скалигер, с полными слез глазами, перебил его осипшим голосом:

— Не называйте меня другом! Я был всеми уважаемым человеком, нынче же впал в отчаяние, а потом впаду и в нищету! А как подумаю о будущем — вижу своих детей, умирающих с голоду! И все из-за вашего колдовства и некромантии, которыми вы без зазрения совести занимались в доме христианина! Убирайтесь, я с вами больше не знаком!

И он отвернулся от Постеля, снова бросившись в объятия жены. Философ застыл с разинутым ртом, силясь понять, что же произошло, а Катерина снова потащила его за руку.

— Пойдемте скорее отсюда, путь до Венеции долог.

Перебравшись через остатки выбитой двери, они очутились на улице. Карета стояла на обочине, кучер с беспокойством оглядывался вокруг. Катерина открыла дверцу и впихнула Постеля внутрь, потом залезла сама и протянула руку Джулии, которая устроилась рядом с ней.

— Едем без промедления! — крикнула она кучеру. — Направление — Савойя, мы едем в Италию.

Позже, когда карета запрыгала по кочкам окружавшей долину дороги, Катерина смогла наконец расслабиться. Она взглянула на Постеля, который заснул, едва устроившись на сиденье. Услышав, как тот похрапывает, она с улыбкой обернулась к Джулии.

— Девочка моя, это был незабываемый вечер. Ты уловила смысл того, что произошло?

Джулия помотала головой.

— Столько всего сразу… я совсем растерялась.

Катерина энергично кивнула.

— Понимаю тебя, бедная головка. Сейчас постараюсь объяснить. Ты видела, что случилось с Бертраном Нотрдамом?

— Да. Его арестовали и повезли в Тулузу. Жаль, потому что он действительно любил меня.