В. Бирюк - Прыщ Страница 21

— Вижу. А почему — «как седло»?

— Чегой-то ты… Зовёшься — «Зверь Лютый», а надо — «Баран Глупый». Гляди: чешуйки слабенькие — в пальцах согнуть можно. Но друг друга на треть перекрывают, ряд на ряд, одна на две. Потому — и легко, и прочно. Прямо бить — держит, сверху рубить — держит, а вот снизу… Суй палец. Вот! Одна тканина.

— И чего?

— Мда. Бестолков. Что за молодь бессмысленная нынче пошла…? Такой доспех хорош для пешца. Его бьют либо прямо, либо сверху. Конному против конного — схоже. А с седла против пешца с копьём… проще ещё одну нижнюю рубаху пододеть. Толку — столько же.

— Это я понял. Я не понял про «седло» на корове.

— Князь, Ваня, на коне сидит. С седла ворогов сечёт. Уж какие ему супостаты достанутся — господь ведает. Но что будет много пеших и копейных — не сумлевайся.

Вона чего… А Пушкин-то правильно писал:

   «В чешуе, как жар горя,   Тридцать три богатыря».

Тип доспеха указан однозначно. Причём богатыри — пешие:

   «Чтобы остров тот хранить   И дозором обходить».

Именно «обходить», а не «объезжать».

Ну, Пушкин же! Гений, что возьмёшь. Он, и не думая, просто по стихотворному размеру, то слово поставит, которое правильно указывает уместный тип индивидуального бронирования. Правильно дети в сочинениях пишут: «Дантес не стоил выеденного яйца Пушкина». А я — нет. В смысле: не гений. В смысле: нет у меня выеденного яйца. В смысле: мне сперва объяснить надо.

— Князю такой доспех одеть — только покрасоваться. Да и то — пока воины искушённые смеяться не начнут. Подарить кому — так вокруг-то одне бояре да гридни. Они ж тоже конные. Давно надо б кузнецам отдать, да, вишь ты, Благочестник наш — до оружия не любитель. И сам — не берёт, и продавать — не даёт. Пусть, де, полежит до случая. А оно-то, гля, основа-то… в пальцах ползёт.

Будда сокрушённо перебирал расползающуюся тканую изнанку чешуйчатого доспеха. Сама-то конструкция из древнейших. В более поздних вариантах в середине чешуйки ещё и заклёпку ставили, для более плотного прилегания к основе. Чтобы остренькое не так легко снизу шло. Но как такие конструкции потом чистить?

Вспомнилось давнее, из служебного фолька: «Конструктор — Сухой. А техник — мокрый». Здесь «мокрым» буду я. Покуда вычищу до блеска всё это… чешуйное.

— Дядь Гаврила, а это чего? Тут основа вовсе сгнила?

— Не. Это другое. С одного кабана грецкого сняли.

Греческий кабан? Это что, отходы жизнедеятельности Геракла? Он там… душил немецкого льва, давил лорнированную гидру и… точно! Был кабан! Эрифманский вепрь. Но насчёт доспехов на той дикой свинье… в мифах ничего нет!

— Это тот кабан, который из города Псофиды в Аркадии?

— Не, не из… псовидных твоих. Этот — из печек.

Та-ак. Самый страшный вид секса — церебральный: сколько не предохраняйся, а мысли все равно рождаются. В моём случае — одни выкидыши.

   «А волны и стонут, и плачут,   И бьются: аборт корабля»

Совместить тяжёлый корпусной составной доспех с печкой… Емеля-дурак в танковой броне? Греческий бронированный запечённый свин? С хреном…

— Господин главный оружничий, а можно… подробнее?

— А? Ага. Есть мужики здоровые. Грецкие. На конях. С копьями. В таких железках.

— Клибанарии? Их ещё катафрактами называют.

— Точно. Кабаны нарии. Человек-печка.

Куча прямоугольных пластинок с закруглёнными углами. Шести типоразмеров, от 3 до 6 см в ширину. У всех длина вдвое больше ширины. На каждой пластинке по одной дырке внизу, по три вверху и ещё по паре по длинным боковым сторонам. Посередине на всю длину — вертикальный выступ, выдавленная «полочка» — при перекрытии в ряду, соседняя пластинка наезжает до упора в эту полочку. Через дырочки продеваются кожаные шнурки, ими стягивают пластинки и в ряду и между рядами. Но тут есть интересная фишка: через дырочки, которые пробиты на «полочке» — самую верхнюю и самую нижнюю — вставлены железные колечки — усиление связности в вертикальном направлении.

Разновидность ламелляра. После гибели Западной Римской империи в Европе металлические доспехи стали большой редкостью. Даже у вождей крестоносцев упоминаются «льняные панцири».

Хотя почему — «даже»? Ацтеки как-то демонстрировали Кортесу эффективность хлопковой стёганки: стрела с кремнёвым наконечником пробивала стальную кирасу конкистадора, но не смогла пробить хлопковый доспех.

Когда производство железа стало восстанавливаться — стали делать кольчуги. Если в Европейском средневековье до середины 13 века речь идёт о металлическом доспехе — на 95 % это кольчуга.

В Восточной Римской Империи такого провала в технологиях не было: «чешуя» и «ламелляр» продолжали изготавливаться штатно. Преемственность мастеров не прерывалась: вот такие соединительные кольца между пластинами были ещё на древнеримских бронзовых доспехах. Популярность ламеллярных конструкций, более жёстких, более ограничивающих движение воина по сравнению с кольчугой, но и более защищающих его — то возрастала, то убывала. И в самой Византии, и в близких к ней странах: Армении, Грузии, Руси.

Неплохие чешуи уже давно клепают в Новгороде. Ещё лет 20 тому назад заработала мастерская по производству сходных доспехов и у нас под боком, в Гомеле. Чисто сборочный цех — заготовки пластин делают в другой мастерской. Тут только дырки пробивают, да заусеницы снимают. И, главное — собирают и подгоняют под заказчика. Бизнес растёт: вятшие насмотрелись на иконы и захотели себе такие же железки. Как у нарисованных святых. У того же Святого Маврикия или Святого Георгия, например.

Но вот этот экземпляр, который мне драить предстоит — из трофеев. Грека какого-то грохнули.

Со времён Мономаха, уже полвека почти, Русь с Византией напрямую не воюет. Но русские отряды постоянно участвуют в разборках между греками и мадьярами. То — с одной стороны, то — с другой. У мадьяр собственной тяжелой конницы почти нет — они хорватов нанимают. А вот для византийцев — «люди-печки» — тяжелая бронированная конница — главный военный «фигурный болт».

Европейцы, сходив в Крестовые походы и посмотрев на вооружение местных союзников, тоже захотели себе греческий ламелляр. Но увы — при сравнимой трудоёмкости европейские мастера могли делать кольчуги и чешуи, но не ламелляры. Они же профилированные! У них же ещё и дырочки совпадать должны!

Ламелляры покупают на Востоке и привозят в Западную Европу как экзотику — «брони схизматические». Ценятся они высоко и хранятся долго. Даже через полтора века от моего «сейчас», хотя европейский доспех за это время поменяется, в битве при Висбю на Готланде какой-то чудак напялит на себя такую конструкции. Музейный экспонат, худо отремонтированный — есть вставки-заплаты из больших пластин. Каков доспех — таков боец: штопаный ламелляр вытащат из братской могилы археологи.

А в Византии идёт собственный процесс прогресса этой железной безрукавки. На неё приделывают рукава. А на рукавах — «обратное плетение». На корпусе воина ламелляр собирается так, чтобы нижний ряд перекрывал частично верхний. Удар копья снизу не так опасен, как для «чешуи» — остриё не проходит внутрь, под чешуйку, а скользит поверх. Но по конечностям, по плечам воина, даже и конного — бьют чаще сверху, и на рукавах порядок сборки рядов меняется. Ещё всадника бьют по ногам — самое слабое место. Здесь тоже, как оказывается, опаснее удары сверху — и к доспеху добавляют юбку, тоже с обратным порядком рядов.

А на Руси ещё любят «лепестковую отделку» по подолу и по проймам… а грузины подкладывают под пластинки кожаную полосу, а нижнюю часть полосы заворачивают вокруг нижней грани пластин… а ещё бывают пластины «протуберанцивые», проще — с язычком… а ещё дырок делают больше и вяжут по-разному… пластины бывают асимметричными, бывают сильно гнутыми… скоро в Гомеле к безрукавке будут ставить наручи с шарнирами… а из совсем дальних стран привозят сходный доспех, у которого вместо пластины — трёхлучевая звезда со сломанными, отогнутыми вверх, нижними лучами, что в уставном письме Кай Шу означает «гора»…

Всё это мне Гаврила высказывает без остановки. Удивительно: постоянно сонный мужик. В нормальных условиях от него слова не дождёшься. А тут запел соловушкой. Тычет мне в нос гомельским доспехом и рассуждает, что «умбончики» на этих пластинках эффектнее — их отдельно надраивают для блеска, и — эффективнее «полочек» на «кабанских»…

— Э… Дядя Гаврила, а куяка у вас нет?

— А? Чего? Хуяка? Как не быть. Тама вона, на полке. Мелковат оказался.

Тюркское «кха» в русском произношении постоянно меняется: либо озвончается, либо оглушается. Либо — «каган», либо — «хан». Так и с доспехом, который мои современники знают как «куяк».