Балтийский ястреб - Иван Валерьевич Оченков Страница 21

Несмотря на вполне русскую фамилию, адмирал Серебряков — чистокровный крымский армянин. Командует сейчас всеми морскими силами вдоль побережья Кавказа и давно просит их усилить. Понять его можно, четырех парусных фрегатов с таким же количеством небольших пароходов совершенно недостаточно для контроля над подобной акваторией.

— Не знаю, стоит ли? — задумался Николай. — Если бы турки собрали большие силы в Батуми, следовало бы их разбить. Но сейчас… Каково твое мнение, генерал-адмирал? — повернулся он ко мне.

— Если есть возможность нанести туркам ущерб, то пренебрегать им не стоит, — развел я руками. — Но все же успех кампании будет решаться не на Кавказе.

— Отчего ты так думаешь? Разве англичане с французами не могут сделать высадку в тех местах, чая возможности присоединения к себе черкесских отрядов?

— Государь. Если наши враги будут столь безрассудными, чтобы сделать подобную глупость, я, пожалуй, буду стоять за то, чтобы им не мешать. Для тамошних горцев между нами и европейцами нет никакой разницы. И те, и другие в их понимании лишь чужаки, чье единственное предназначение быть источником доходов для гордых жителей гор. И даже если какая-то часть князей захочет присоединиться к новым завоевателям и будет вести себя как союзники, то ничуть не меньшая воспримет их как противников. И тогда меж ними неминуемо снова вспыхнет вражда, и без того почти не затухающая. Впрочем, как и ранее, куда более будет тех, кто, не присоединившись ни к одному лагерю, с удовольствием станет грабить всех подряд!

— Эко ты завернул! А что, господа, пожалуй, Константин прав, — в ответ члены совета не слишком уверенно закивали, выражая одобрение монаршего мнения. — Но, в таком случае, где они по твоему мнению могут нанести удар?

— Если бы сами, ваше величество, были на месте Наполеона, куда бы вы нанесли удар? Очевидно, враг сознает тщетность попыток победить нас на земле, зато в море за ними явное преимущество. Одной морской блокады и бомбардировок явно недостанет, чтобы заставить Россию принять требования Лондона и Парижа. Стало быть, будут и высадки десантов крупными силами. Или на острова, или на полуострова, удаленные от баз снабжения и напротив предоставляющие врагу удобство поставок морем. А поскольку вся война закрутилась вокруг Черного моря и нашего противостояния с Турцией, то именно разгром ЧФ и его главной базы — Севастополя — могут и должны стать основной целью неприятеля.

— Неужели ваше императорское высочество не видит для противника никаких иных возможностей? — с непроницаемым видом поинтересовался Долгоруков.

— Нет!

— Отчего же? — на губах никогда не бывавшего в сражениях генерала появилось нечто вроде снисходительной улыбки.

— Главным образом оттого, что у них нет обыкновения назначать военачальниками идиотов! — не смог удержаться я, но тут же продолжил, желая хоть немного смягчить собственную резкость. — Судите сами, господа. Союзники, если позволите, буду называть их так, не станут атаковать ни на Днестре, ни на Кавказе. Там у нас крепкие позиции. Зато Крым изолирован. Крупных сил нет, а те, что там расквартированы, по большей части запасные. О нормальном снабжении, складах, магазинах и лазаретах говорить не приходится. Да что уж там, даже порядочного шоссе и то нет! А если мы решимся перекинуть, к примеру, трехсоттысячную армию, то для нее не будет ни жилья, ни достаточного пропитания. Никогда не стоит считать врага глупее себя!

Похоже, генералам не очень понравился мой выпад в сторону Долгорукова, все же он один из них. С другой стороны, вся эта «стая товарищей» привыкла жить по принципу — «клюй ближнего, гадь на нижнего». Если он потеряет должность, значит, ее приобретет кто-то другой, а вдруг родственник или союзник… Но это все лирика, главный здесь все равно царь, а он, кажется, начал прислушиваться.

— И что же ты предлагаешь? — заинтересованно глядя на сына, который так складно и дельно принялся излагать свои рассуждения, задал Николай очередной вопрос.

— Нужно готовиться. Создать в хорошо защищенных пунктах на будущем театре военных действий необходимые запасы. Строить укрепления…

— Севастополь достаточно укреплен! — не утерпел военный министр.

— С моря, несомненно, — парировал я. — Но с суши он совершенно беззащитен! Что с Южной, что с Северной стороны…

— Вы заблуждаетесь! — не скрывая торжества, выпалил тот. — Согласно отчетам, все необходимые форты и батареи возведены!

Черт, что-то было такое в реальной истории, весьма некстати вспомнилось мне. Действительно, имелся высочайше утвержденный план по созданию укреплений на Северной стороне. Но потом случился совершеннейший сюрреализм, возможный только в России. Деньги украли, ничего не построили, но послали в Петербург красиво оформленный чертеж. Его тоже украли и продали британским шпионам, отчего командование союзников было уверено, что Северная сторона неприступна и вместо того, чтобы с ходу овладеть ей, потеряла драгоценное время в передислокации и строительстве собственного лагеря.

— Ах, Василий Андреевич, — тяжело вздохнул я. — Бить-то нас будут не по плану, а по морде!

Умение остро пошутить всегда ценилось при дворе. Так что мой удар угодил в самое яблочко. Даже обычно суровый государь не смог удержаться от смешка, а уж остальные, видя его реакцию, заржали, будто застоявшиеся жеребцы на гвардейских конюшнях. И только Нессельроде скучным голосом осведомился, все ли это?

— Ни в коем случае! Следует помнить, что будущие противники имеют куда более развитую промышленность, чем мы, а также возможность доставлять грузы по морю. Мы, вне всякого сомнения, в этом будем им уступать, а потому нужно по максимуму использовать то небольшое время, что у нас осталось. Заготавливать, а по необходимости закупать заграницей потребные для армии припасы и амуницию. Увеличить выпуск вооружения на казенных и частных заводах. Причем, не устаревшие образцы, а новейшие…

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, хотя бы прекратить выпуск гладкоствольных ружей и сосредоточиться на нарезных образцах. Иначе нашим войскам придется худо в столкновении с противником, имеющим штуцера…

Честно говоря, я ожидал от министров и даже государя возражения в стиле — «пуля дура, штык молодец» — но…

— Запамятовал? — выразительно посмотрел на меня брат Михаил.

И тут проклятая память снова выдала небольшой кусочек информации. Оказывается, и царь, и его генералы с министрами, несмотря на весь их консерватизм и ретроградство, идиотами все же не были и еще в прошлом 1852 году заказали на немецких и американских заводах более пятидесяти тысяч винтовок. А к ним в придачу еще и новейшие станки для