Шахиншаху шах - Андрей Готлибович Шопперт Страница 22

— Нда…

— А куда войско могло деться? Ты говоришь их там пять тысяч, а Салтыков языков же привёз, они про пятнадцать говорили? — запил Брехт завтрак кофием.

— Так может, как вы и сказали, Ваше Высочество король большую часть войска в город увёл.

— Точно! Во дебил, и загонять его в мышеловку не надо. Сам залез. Скучно. Что они все в поддавки играют? Охо-хо, и ведь сам бы не дёрнулся, наверное, товарищ король прусский, опять кардинала де Флери работа. Ну, напросились, Ваше Высокопреосвященство. Теперь ждите ответки.

Событие двадцать пятое

Выбрал власть, так держи за неё ответ.

Гарри Симанович

Если вопрос задан правильно, ответ будет неожиданным.

Авессалом Подводный

Неделю дожди поливали. Брехт к Кёнигсбергу свой корпус умышленно не подводил, подобрались поближе только, и как раз в том лесу, где башкиры засаду хотели устроить, расположились. Почти расположились. Лес не так чтоб и густой, далеко не непролазная тайга сибирская. Сосны на приличном расстоянии одна от другой. Однако завезти туда крупнокалиберную артиллерию не получилось. Там шестёрка лошадей цугом в упряжке. И сама пушка с лафетом. Чуть не пятнадцать метров в длину получается упряжка с тремя парами коней. Не развернуться даже среди редких сосен. Оставили их по другую сторону леса, а на опушку выкатили несколько двенадцатифунтовых гаубиц. Калибр примерно 117 мм. Отправляло это недоразумение снаряд весом четыре кило на версту. Плохо, что шрапнельных гранат для них не было. Как и картечных. Орудия позаимствовали в Мемеле, и к ним только ядра чугунные полагались. Изредка в сторону Кёнигсберга постреливали. Ядра не долетали. Вот, наверное, плясали там на стенах пруссаки, издеваясь над русскими бомбардирами. Зачем только порох портят⁈

А за надом портят. Ядра не долетали самую малость, говоря тем, кому и были адресованы, что выводить войско из города нельзя. Стреляли со всяким бережением, чтобы вода на орудие не попала. Натянули среди деревьев над этими шестью гаубицами тенты из брезента.

Иван Яковлевич ждал погоды. Должен же когда-то дождь прекратиться, и тогда он выведет дальнобойную артиллерию на опушку и ударит по стенам шрапнелью и картечью. Сначала для разогрева выстрелят немного выдвинутые вперёд трофейные гаубицы, ну, попадут в самый низ крепкой стены, урона ноль. Зато они заставят вылезти на стену всех защитников и даже ответить крупнокалиберными орудиями со стен. Ту-то и заговорят настоящие пушки, ориентируясь на дымы от выстрелов. Сюрприз будет. Для людей, незнакомых с действиями шрапнельных гранат, сюрприз будет замечательный. Когда шрапнель выбьет защитников, можно и картечными гранатами добавить. Жаль со взрывчатыми веществами пока не очень. Фугасного снаряда не сделать. Точнее, сделать-то можно, но он слабый получится. Чёрный порох дымный не самая мощная взрывчатка.

Дождь закончился не сразу. Ещё целый день в воздухе стояла взвесь типа тумана, а потом и настоящий туман. И вот хоть и не ясный солнечный день, но ветер, зато, и всю сырость он сдул. Нормальная погода, и штуцера с пищалями будут стрелять, и орудия. Пора начинать.

Пора. Прямо руки чесались у Брехта. Или у герцога Бирона? Планировал же восточную Пруссию в будущем присоединить к Курляндии, а если ещё и Данциг с окрестными городками добавить, то не королевство ещё, но Курфюршество точно получится. Можно стать князем Священной римской империи. Там, если частностями пренебречь должность императора выборная, а Мария Терезия, которая станет следующим правителем этой лоскутной империи, не очень легитимная персона. Тьфу, замечтался.

Только город всё одно жалко. Послал снова графа Левенвольде с ультиматумом на этот раз Брехт к Фридриху Вильгельму. Мир в обмен на признание России империей, Курляндии в составе России и Данцига в составе Курляндии. Следующим предложением, после капитуляции будет присоединение к Курляндии Мемеля и всех земель на правой берегу Немана. Не сомневался, что король пошлёт посланника далеко и надолго и даже тростью побить попытается. На это и строился в целом расчёт, не получится завершить войнушку сейчас, так получится вывести из себя короля-солдата. При первых залпах трофейных гаубиц выведет всех на стены и палить из всех пушек, даже тех, которые точно добить до туда не смогут, прикажет.

Левенвольде вернулся через час с ответными «уступками». Фридрих Вильгельм признает Россию империей, если получит Курляндию и Данциг со всей Западной Пруссией.

— Нда. Граф он хоть с тростью на этот раз на тебя не набросился?

— Сдержался. Хотя чувствовал прямо, как кипит всё у короля внутри. Опять кожа на лице, на щеках, полопалась и кровь пошла. А империя…

— Фридрих, ты как ребёнок, право слово. Империя от того, что её кто-то там не признает, не перестанет быть империей. А королевство или царство, хоть его и признают империей, не станет ею. Империя — это мощь и авторитет. И он в кабинетах на переговорах не добывается. Побьём пруссаков и никуда не денутся, признают Анну Иоанновну императрицей. — Иван Яковлевич повернулся к Семёну Салтыкову. — Начинайте, Семён Андреевич.

Должны быть в Кёнигсберге на стенах несколько настоящих крупнокалиберных дальнобойных орудий. Потому, расчёты шести трофейных гаубиц получили команду произвести три залпа ядрами по стене и ретироваться в лес. Под этот шум по дороге вдоль опушки выдвигается и разворачивается рота двухпудовых Единорогов и начинает работать по дымам шрапнелью.

Бабах. Сражение за право называться империей началось.

Событие двадцать шестое

Умный всегда найдёт ответ, даже если и не было вопроса.

Владимир Черницын

Адмирал Юрий Данилович Вильстер чувствовал, что эти черножопые рабыни навлекут на них несчастье. Не хотел брать. Даже подумывал взять перед самым отплытием и ссадить их в порту, ну, чтобы хозяев не обижать. А так уплывут и всё. Пусть гадают гостеприимные хозяева, чего эти голозадые делают в порту? Забыли впопыхах? Даже если и обидятся, то чуть не три года пройдёт, когда Вильстер назад пойдёт. Да… Если вообще доберётся до Охотска. Только скрылись за горизонтом берега Дагомеи, и корабли двинулись на юг к очередной португальской колонии, на этот раз в Анголе, как погода круто поменялась, сначала ветер с северо-западного, почти попутного, стал западным, а потом и вовсе юго-западным, то есть, чуть ли не встречным. Так ладно бы, он ещё и прямо на глазах крепчал. Пришлось резко снизить парусность и идти галсами, но и это не долго продлилось — к ночи разразилась настоящая буря.

Корабль вместе с негритянками проклятыми и адмиралом мотало по морю двое с половиной суток, даже боялись, что вообще уже не выкарабкаются, волны