Дмитрий Шидловский - Орден. Дальняя дорога Страница 23

— Да, у нее, пожалуй, нет конкурентов.

— Ошибаешься. Сейчас наиболее вероятным претендентом на мировое господство является Китай. Это самая сильная, самая богатая и самая развитая империя. Но по ряду причин нас не устраивает перспектива ее доминирования. Поэтому через несколько столетий Китай начнет отставать.

— Не без вашей помощи?

— Это несущественно. Но с Европой чуть сложнее. А сложность здесь состоит в том, что именно через эту цивилизацию в мир должны прийти многие достижения культуры и техники, развиться общественное самосознание, поэтому разрушать и даже тормозить ее развитие мы не должны. Но мы и не должны допустить ее полного преобладания на планете.

— В моем мире, кажется, допустили.

— Не все является таким, каким выглядит. Вспомни, сколько раз, во время сегодняшней тренировки, тебе казалось, что ты достал Питера шестом, а на самом деле оказывалось, что бил в пустоту.

— Хорошо, а что мы должны сделать сейчас?

— Всего лишь прекратить войну на уничтожение между русскими и немцами и заставить их вместе начать строить новое государство.

— Ничего себе задача. Но даже если это так, ведь это новая, другая война. И не одна. И на века вперед.

— Я уже говорил тебе, что всегда есть выбор. В данном случае это выбор между войной на уничтожение двух народов и войной за создание хоть чего-то конструктивного.

Глава 23

Милейший граф Чиани

Ласковый ветерок, прилетевший с запада, ласкал волосы отца Паоло, гладил его кожу. «Господи, — подумал священник, — конец сентября, в Петербурге сейчас промозглая серость, моросящий дождь и холод. Какой злой рок загнал меня из этой благословенной страны в те ужасные северные болота?» Он шел по узкой римской улочке и уже в который раз восхищался красотами своей родины. Вообще-то родился он не в Риме, а в Вероне. И скажи кто-нибудь в те годы юному Паоло, что Рим — его родина, он бы вспыхнул быстрее сухой соломы. Верона и Рим — что может быть общего? Но сейчас, после многих лет, проведенных в далекой варварской стране, вся Италия — от заснеженных Альп на севере до выжженных полей южной оконечности полуострова — казалась ему не менее родной, чем веронский отчий дом.

Попав в Рим, он чувствовал себя дома. Он ходил по Вечному городу, мерил его шагами. Гладил камни построек времен цезарей, благоговейно молился в прекрасных храмах с ажурной резьбой по камню и прекрасными фресками. Он был счастлив. Он мог бы быть счастлив, если бы его миссия имела бы хоть какой-то успех.

В Риме он обнаружил, что Папе Урбану VI вовсе не до него. Не до него — это мягко сказано. Папа и его двор вступили в жесткую схватку с римскими сеньорами и кардиналами. До далекой холодной Ингерманландии ли им было? Он добился аудиенции у Папы. О, он умел добиваться того, чего хотел. Но он не был всесильным. Урбан смерил его взглядом и потребовал коротко изложить дело. Коротко! Как можно изложить это коротко? Сверлимый взглядами десятка глаз, отец Паоло сумел, как мог, спокойно и рассудительно изложить суть своей миссии. Каждую минуту Папа произносил: «Быстрее». Он отвлекался, тихо переговариваясь со своими советниками о чем-то, явно не имевшем отношения к Ингерманландии. Стоило несчастному Паоло перейти к сути дела, к невозможности далее нести свет истинной веры в землях северных руссов при сохранении орденского правления. Папа оборвал его резкой фразой:

— Я не собираюсь ничего менять в системе правления Ингерманландии и в землях, подвластных Ингерманландскому ордену. Более того, я не поддержу любых изменений, касающихся системы его правления. Гроссмейстер Альберт фон Бюлоф — верный сын Церкви и отважный воин Господа нашего. Возможно, в его деятельности и есть некоторые упущения, о которых вы говорили. Но вы на то и направлены в Петербург, чтобы с помощью Божьей указать Гроссмейстеру Ингерманландского ордена на те вещи, которые, за занятостью своей, он разглядеть не может. Идите.

Это был полный провал. Паоло решил остаться в Риме еще на некоторое время, чтобы постараться убедить Папу изменить свое мнение. Однако через несколько дней из папской канцелярии ему пришло извещение, что Папа направляется в Авиньон и следование за папским кортежем отца Паоло «крайне нежелательно». Более того, отцу Паоло настоятельно рекомендуется вернуться в Петербург для продолжения своего пасторского служения. Понимая, что здесь больше ничего не добиться, Паоло начал упаковывать вещи, когда юный паж принес ему приглашение отобедать с неким графом Николо ди Чиани. Наведя справки у своих знакомых в Риме, Паоло выяснил, что это весьма влиятельный сеньор, один из участников антипапской партии. «Возможно, это мой последний шанс», — подумал Паоло и отправился во дворец графа.

Палаццо ди Чиани поражал своей роскошью и великолепием. Граф принял священника за столом в тени ажурной колоннады, во дворике, увитом виноградом, с небольшим фонтанчиком. Граф был высок и статен. На вид ему было лет сорок. Его лицо, казалось, имело классический римский профиль, а волосы были черны как смоль. Одет он был в малиновый, богато расшитый золотом камзол, а на руках блестели несколько перстней с крупными драгоценными камнями, разных цветов и оттенков.

Встретил граф отца Паоло как дорогого гостя. Поил вином высшего качества и интересовался здоровьем и трудностями дороги. Выразил чрезвычайный интерес к положению в Ингерманландии.

— Мы, — говорил он, — увязли в политических дрязгах, ограничив интересы Римом, императорским двором и Авиньоном, и совершенно перестали заботиться о несении света истинной веры в земли язычников. Это недопустимо.

Отец Паоло с удовольствием рассказал о положении дел в землях Ингерманландского ордена, намекнув о сути той миссии, с которой он прибыл в Рим. «Если кто и может мне помочь сейчас, то именно этот человек», — думал он.

— Итак, — закончил рассказ отец Паоло, — мы видим большие перспективы в распространении католичества на Русь из ингерманландских земель. Но только после установления подлинно христианского порядка и благочестия на землях самого ордена.

— Мне очень близки ваши устремления, — улыбнулся, сверкнув сапфировым перстнем, граф. — Думаю, Урбан совершил большую ошибку, не поддержав вас. Впрочем, я бы не советовал вам покидать Рим в ближайшее время. Многое может измениться, и то, что казалось невозможным вчера, вполне может быть легко доступным завтра.

На этом разговор окончился. Нельзя сказать, что Паоло совсем не понимал, о чем речь. При таком накале политической борьбы, которая царила сейчас в солнечной Италии, он прекрасно понимал, что готовится свержение Урбана. Но как скоро это произойдет?

Ответ был получен через считанные дни. В отсутствие Урбана в Риме собрался совет кардиналов, поддерживаемых влиятельными римскими сеньорами, и провозгласил избрание нового Папы Климента VII.

Поняв, что это его шанс, Паоло бросился испрашивать аудиенции нового главы Католической церкви. Однако понятно, что в первые, суматошные дни двоевластия никто не мог принять малозначительного священника из дальней страны, с самой окраины христианского мира. И вот на пятый день после избрания второго Папы, или, как его называли недруги, антипапы, Паоло снова был приглашен во дворец к Чиани. И сейчас он шел именно на эту встречу.

«Милейший человек этот Чиани, — думал Паоло, — интриган, конечно, но сколь блистательный. Впрочем, похоже, судьба всей моей миссии сейчас зависит от него. И от этой встречи. Интересно, что я сегодня услышу?» Паоло остановился. Дорогу ему перебежала черная кошка. Вообще-то Церковь осуждала суеверия. И Паоло был верным слугой Церкви. Но сейчас, перед такой встречей, ожили все кошмары, пересказываемые ему в детстве. Бой колокола на соседней церкви напомнил ему, что он опаздывает. Украдкой перекрестившись, Паоло продолжил свой путь.

Граф снова принял его как лучшего гостя, снова проводил к обильно накрытому столу, укрытому в тени от итальянского палящего солнца. Несколько вежливых вопросов о самочувствии, и граф вынул и положил на стол свиток, украшенный огромной папской печатью.

— Это булла его святейшества Папы Климента VII о создании королевства Ингерманландского на землях Ингерманландского ордена.

— Что? — не выдержал отец Паоло.

— Бог внял вашим мольбам, милейший Паоло, а Папа — тем вашим доводам, которые передал ему я. Папа благословляет Великого Инквизитора Иоахима фон Гатсбауэра короноваться королем Ингерманландским и вступить в управление подданными на этих землях. Ингерманландский орден святого Михаила не упраздняется, но я надеюсь, вы знаете, что делать с ним. Ваша миссия увенчалась успехом, милейший Паоло.

— Я не верю своим ушам.

— Поверьте скорее. Тем более что, я так понимаю, вам надлежит быстрее отбыть в Петербург. Но перед этим, прежде чем я передам вам этот свиток, нам надлежит прийти кое к каким соглашениям. Вы достаточно сказали о том, что Ингерманландское королевство могло бы сделать для святейшего престола. Настало время обсудить ваши практические действия. Насколько я понимаю, вы полномочный представитель нашего будущего короля.