Дмитрий Шидловский - Орден. Дальняя дорога Страница 24

— Именно так, ваше сиятельство.

Их разговор закончился, когда сумерки уже начали опускаться на Вечный город и вечерняя прохлада, столь приятная после жаркого дня, наполнила дворик палаццо ди Чиани. Выходя из дворца и прижимая к себе долгожданный свиток, Паоло подумал: «Ну вот, теперь мы можем приступить к новой шахматной партии».

Допив вино из золоченого бокала, граф Чиани отправился по витой лестнице вверх, в свои покои. Там его ждала юная марокканка, захваченная венецианцами и купленная им у капитана галеры. «Восточные женщины много приятнее в постели, чем наши, — думал он. — Они не так зажаты и прекрасно знают, как удовлетворить мужчину, покорны и ласковы как никто».

От приятных мыслей о предстоящей бурной ночи его отвлек слуга, низко поклонившийся и произнесший:

— Господин, вас ожидает господин де Вильбер.

— Что? Давно он прибыл?

— Около часа назад. Я сказал, что вы очень заняты, просил обождать и проводил в ваш кабинет. Он потребовал, чтобы я сообщил вам, как только вы освободитесь.

— Тебе следовало мне сообщить сразу. Ну ладно, принеси нам вина, — бросил граф, спешными шагами направляясь в кабинет.

Гость был еще в дорожной одежде, густо покрытой дорожной пылью, и нетерпеливо мерил шагами пространство кабинета.

— Что случилось, дорогой Жюльен? — произнес граф, входя. — Я так понимаю, дело срочное.

— Чрезвычайно, по дороге сюда я загнал двух коней. И причиной тому ваше сообщение об этом попе из Петербурга.

— Он только что был у меня. Я вручил ему папскую буллу о создании королевства. Думаю, я создал новую пешку для нашей партии с Папами.

— Боюсь, что эта пешка может стать ферзем совершенно в иной партии.

— Что вы имеете в виду?

— Наши люди в ставке хана Золотой Орды сообщили, что в Москву прибыл барон Генрих фон Рункель. Вам ничего не говорит это имя?

— Совершенно ничего.

— А вот бедный Юй уже много лет залечивает раны, нанесенные монгольским набегом, организованным этим человеком. Наша работа в Китае до сих пор не может восстановиться по-настоящему.

— Этот человек связан с горцами?

— Нет, он один из них. И один из опаснейших. Но самое интересное, что прибыл он в Москву в качестве посла Гроссмейстера Ингерманландского ордена.

— Тогда положение действительно серьезно. Интерес горцев проявлен к Московии или Ингерманландии?

— Это пока не ясно. То, что они давно уже действуют в Московии, нам известно. Мы противодействуем им там. Но вот то, что им интересна Ингерманландия, мы не подозревали. Возможно, конечно, что это всего лишь их новый способ воздействовать на Дмитрия. Но если это не так… С этого дня вы должны заниматься только Ингерманландией. И в первую очередь узнать, что там делают горцы. Такова воля нашего Гроссмейстера. И не спешите вступать в открытое противоборство с бароном. У него хорошая реакция и быстрая сабля.

— Такая уж быстрая? — криво усмехнулся граф.

— Я знаю, что вы великолепный фехтовальщик, милейший Чиани, — без улыбки отозвался гость, — но поверьте, наш опыт борьбы с этим человеком показывает, что, если вы промахнетесь с первой попытки, второго шанса он вам не даст. Ваша задача сейчас — сбор информации. Впрочем, если вы сочтете, что ситуация складывается для нас очень неблагоприятно, вы можете действовать сообразно обстоятельствам, используя все доступные вам средства. Это приказ.

— Слушаю и повинуюсь, — склонился граф.

Глава 24

Расстановка фигур на шахматной лоске

— Я бы все-таки хотел, чтобы ты встретился с ним.

— О чем я могу говорить с немцем? Я бы с куда большим удовольствием назначил ему свидание где-нибудь под Тихвином, с мечом в руке.

— Брат мой, ты по-прежнему остаешься хорошим воином, но плохим политиком. Правда, и здесь ты явно спешишь. Хотя ты и прекрасный боец, то, что я знаю о нем, говорит, что во встрече с ним на мечах успех тебе вовсе не обеспечен.

Говоривший был не кто иной, как Великий князь Московский Дмитрий. Он продолжал наставлять своего собеседника:

— Если ты не хочешь выслушать Великого князя, выслушай хотя бы старшего брата. Я сам был удивлен и озадачен его предложениями. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что это лучший для нас путь на севере. И ты знаешь, и я знаю, что одолеть силой ни татар, ни рыцарей мы сейчас не можем. На наше счастье, князь Литовский Ягайло не столь мудр и не столь силен, как отец его Ольгерд. Но и Литву забывать нельзя. Иначе против нас может встать союз татар, рязанцев, литовцев и немцев. Против такого напора нам не выстоять. И тогда княжество московское будет поделено между Рязанью и Литвой, к удовольствию хана Мамая. Да и орден себе кусок урвет.

— В чем же выгода этого Рункеля от падения ордена? И уж не ловушка ли это?

— Чужая душа потемки, брат мой, может, жажда славы и власти гложет его, а может, затаенная обида. Только знай, отец Сергий всецело на его стороне. Он утверждает, что этот немец послан нам Всевышним, — Дмитрий перекрестился на образа.

— Ну, что могут сказать священники о политике да ратных делах?

— Брат мой, когда же ты поймешь, что мудрость человеческая не меряется тем, носит человек на голове шлем, боярскую шапку или клобук. Выслушай его. Может быть, с его помощью мы сможем все же одолеть одного из грозных врагов.

— Хорошо, брат, я встречусь с ним.

— Ну что ж, Боброк проводит тебя к нему. Кстати, все ли в неведении о том, кто такой князь Андрей?

— В полном, брат. Давеча даже прибыл ко мне священник от Великого Инквизитора и предлагал мне, то есть князю Андрею, престол московский, если оставлю набеги на земли ордена.

— Во как. И что же ты ответил?

— Сказал, что подумаю. Мне надо было собрать рать на Старую Ладогу.

— Слава Богу, что ты стал думать, а не бросаться с мечом на каждого встречного немца. Ну, ступай.

В жарко натопленной избе холодок ноября практически не ощущался. Сидели в ней три человека. Барон фон Рункель, одетый в непривычную для него русскую одежду, с уже достаточно солидной, выращенной по всем правилам московской моды бородой, при своей знаменитой сабле, приставленной рядом к лавке. Боярин Дмитрий Боброк, ближайший советник Великого князя Московского, одетый, впрочем, без особого изыска, в простую, добротную одежду. Князь Андрей был одет, как и Боброк, и тоже при оружии. Переговоры, тянувшиеся уже несколько недель, подходили к концу. За это время первое отчуждение прошло. Сейчас могло показаться, что встретились добрые знакомые. Но все-таки это была политическая сделка. Серьезнейшая.

— Итак, барон, прежде чем вы покинете нас, — начал Боброк, — скажите еще раз, действительно ли вы убеждены в скорой усобице между рыцарями?

— Я хорошо знаю ситуацию в ордене, — спокойно сказал барон, — и знаю рыцарей. Дни Гроссмейстера сочтены. Слишком многим вновь прибывшим рыцарям не хватает хороших земель и холопов. И сейчас они готовы пойти за новой силой, чтобы добиться всего этого. Рыцари же из семей, давно обосновавшихся в Ингрии, так просто земель и привилегий не отдадут. Да и Гроссмейстер пользуется среди них огромной популярностью. Они будут защищать его и свои привилегии до конца. Я лишь надеюсь успеть расставить фигуры так, чтобы вспышка не ограничилась убийством Гроссмейстера или его заточением. Тогда его рыцарей будет организовать много сложнее. Они ослабеют, и наш с вами план потребует значительно больших усилий и жертв.

— Что ж, я знаю, вы не теряете времени даже сидя в Москве. Удачно ли Питер вернулся из своей поездки? Он, кажется, ездил в Псков? — осведомился Боброк.

— Чрезвычайно удачно. Ему удалось обойти всех орденских шпионов, не говоря уже о ваших. Ведь за мной здесь наблюдают четверо людей, посланных вами, и аж шестеро соглядатаев из ордена. Это не считая шпионов из сопровождавших меня ландскнехтов.

Боброк хрустнул пальцами. Число его соглядатаев было названо абсолютно точно, а вот орденских шпионов его люди вычислили только четырех. «Живого места на шкурах не оставлю, — в гневе подумал он, — чтоб, псы, смотрели в оба да прятались как надо».

— Прошу вас, боярин, не наказывайте ваших людей, — с улыбкой обратился к нему барон, — они хорошие соглядатаи, но у нас с Питером куда как больший опыт в этих делах.

Боброк еще раз хрустнул пальцами. За все время столь долгого общения он так и не привык к баронову умению угадывать мысли собеседника.

— Хорошо, но необходим связник между вами и мной, — вступил в разговор князь Андрей. — Лучше всего, если бы вы послали со мной вашего человека, чтобы я показал ему пути.

— У меня есть такой. Русский, родом из-под Владимира. Его появление в вашем лагере не вызовет подозрений ни среди ваших людей, ни среди шпионов ордена, которые могут его увидеть.

— Тогда я жду его завтра на рассвете на своем дворе.

Собеседники распрощались. Проводив их, барон вышел в клети и позвал Артема: