Кровь над короной (СИ) - Романов Герман Иванович Страница 24

Но вначале следовало фельдмаршала хорошо напугать, и своего он добился — старшему Шувалову заметно поплохело пять дней тому назад, когда его обязали присутствовать на первой публичной казни. Такой намек многие сановники восприняли совершенно правильно и адекватно — молодой император не прежние правители, весь в бабку грозную царицу Анну Иоанновну, и кровь пролить не побоится.

— Государь, я готов вам преданно служить там, где вы решите! Готов в том поклясться перед Богом, а моя семья станет в том залогом!

«Смотришь прямо в глаза, взгляд не отводишь в сторону. Руки не подрагивают — понимаешь, что попала собака в колесо, пищи, но беги! Ладно, посчитаем, что проверку на вшивость прошел».

— Я вас не осуждаю за честную службу царице Елизавете Петровне. За интересы державы Российской радели, а одно это искупает часть ваших прегрешений, допущенных против меня лично. Так что служите мне честно — ибо я свои интересы, от Российской державы отличительные, не имею. А потому трудов предстоит много — и вы, граф, в них примите самое живое участие. Готовы, фельдмаршал, меня выслушать внимательно?

— Да, ваше императорское величество! Я весь во внимании!

— Тогда присаживайся в кресло и слушай — разговор у нас долгий будет. События странные происходят, Александр Иванович. Царица при помощи пруссаков бежит из Петербурга, это раз. А далее еще интереснее — граф Панин выезжает из Риги тайно и оказывается в Мемеле. А там на него нападают голштинцы, якобы по приказу беглой императрицы, что вдовствующей голштинской герцогиней стала. Это два. Чую, что мутит мой «кузен» Фридрих, на Екатерину «стрелки переводит». Вот она — убийца есть подлая, ее и режьте. Не верю я в такое! Не верю категорически! Он нас за придурков держать смеет!

— Странное дело, государь. Его расследовать нужно спешно нужно, прусский король к интригам склонен, шпионов своих везде держит в числе большом. Великую княжну Екатерину я в сговоре с королем давно подозревал, и о том, как они фельдмаршала Апраксина через Бестужева улещали. Да вот только допросить не успел толком…

— Знаю, помер болезный. Но пронырлив был, и армию нашу отвел, и дочь свою к твоему брату в постель подложил! А она к Гришке Орлову кинулась, а потом скакать начала, попрыгунья-стрекоза, — усмехнулся Иван Антонович — нравы аристократии в восемнадцатом веке были еще те — за месяц на него столько информации вылили, что впору голову пеплом посыпать. Любой «желтый журнал» в прошлой жизни от эксклюзива тиражи свои многократно увеличил.

— Ладно, это дела не касается, обликом орале дам не наша забота. А вот с Мемелем разбираться придется крепко. К рижскому губернатору Броуну драгун израненный явился, сказал, что Панин якобы изменил, с бумагами важными на сторону прусского короля перешел. Разговор якобы подслушал между кирасирами. Может, и не врет, но сомнения меня одолевают — напавшие могли сознательно его в живых оставить, и при нем беседу, якобы неосторожную, повести. Чтоб нас в заблуждение и обман ввести. Я губернатора придержал, а то горячий ирландец, как мне сказали, собрался на Мемель в больших силах нападать, чуть ли не дивизией.

От Тайной экспедиции людишки туда давно посланы, Василий Иванович Суворов рвет и мечет, его промашка. А потому, чтобы впредь подобного не было, нельзя государству нашему с одним глазом жить, подобно циклопу, у которого Одиссей погостил.

Службу твою дальнейшую я вижу в Собственной его императорского величества канцелярии, где ты, граф, примешь Третье отделение, которое создавать нужно с нуля.

Иван Антонович усмехнулся, вспомнив, как неделю тому назад учредил эту структуру. Которую временно возглавил бывший при императоре Петре Федоровиче секретарем, тайный советник и сенатор Дмитрий Волков, тот самый, что манифест «о вольности дворянской» состряпал. Екатерина Алексеевна его вице-губернатором в Оренбург отправила, но в июне отозвала, чтобы тот принял под начало Мануфактур-коллегию.

— А какие дела в оной ты на меня возложишь, государь?

— Те же, что были в упраздненной Тайной канцелярии, только название благозвучное подобрал. Но о том знать никому не нужно. Людей сам подберешь, они у тебя с прежней службы остались — отзовешь через Волкова. А его самого под присмотром держи — и о замыслах сообщай. Возьми под полный контроль! Но твоя главная задача — держать меня в курсе всех тайных дел, что происходят в державе нашей, так и за границей. Справишься, тебе не впервой, опыта много накопил.

Иван Антонович задумался, положив искалеченную руку на столешницу. Создать еще одну спецслужбу он решил заблаговременно, нельзя черпать информацию только с одного источника, чтобы не стать игрушкой в чужих руках, завися от Суворова.

И насчет заграницы обманул — теперь там при послах будут находиться офицеры от фельдмаршала Миниха, что начнут заниматься шпионажем под видом обычных секретарей. Причем не разово, а систематически — при Военной коллегии вскоре будет образован Главный штаб, с разведывательным отделом, а при всех инспекциях еще будут созданы отделения. Лиха беда начало — может быть, еще ГРУ удастся лет через десять в этом времени в жизнь воплотить. И это не считая самих послов и посланников, что давно шпионажем политическим занимаются, и доклады в столицу постоянно пишут — такая у них работа.

Шувалову деваться некуда — его многие сейчас ненавидят!

Да и рад будет фельдмаршал на службу вернуться, и снова увидеть, как те, кто над ним насмехались, опять трепетать начнут, а кое-кто и откровенно пресмыкаться. Такова человеческая природа — ее не переделаешь в одночасье. Бецкому лет тридцать потребуется, чтобы поколение новых дворян вырастить, для которых понятие чести станет не пустым звуком, как и верное служение отечеству.

— Но в свое отделение только самых проверенных людей отбирай, штат у тебя там будет всего в сотню человек. Вот и распредели среди них обязанности по уму. Агентура и шпионы в список сей не входят — они у тебя должны быть везде, глазами и ушами — причем не столько твоими, сколько моими. Понимаю, что маловато, так штаты у нас не резиновые, растянуть их трудно. Хотя… А пожалуй это мысль…

Иван Антонович задумался, входить в конфликт с Минихом не хотелось бы, но зато перспективы отчетливые вырисовывались. Он снова постучал пальцами по столу, принимая решение. Затем пододвинул к Шувалову несколько листков бумаги, сцепленных самой настоящей скрепкой, которые уже научились делать в дворцовой мастерской.

— Здесь я написал все, что выполнить необходимо. Во дворце под твое отделение три комнаты отдаю, плюс два дома в городе. Деньги выделю немалые, но вот о делах Третьего отделения даже в Тайной экспедиции знать не должны, — Иван Антонович нахмурился — знать то конечно, не должны, но любая спецслужба неизбежно полезет.

«Ничего, взаимный контроль дело хорошее, тем более Дворцовая служба Горезина смотреть за Суворовым и Шуваловым будет, комнаты ведь в Зимнем выделены. А они мелкотравчатого чиновника всерьез вряд ли воспримут. И зря — Порфирий Степанович весь изведется, но своих людишек в их окружение натыкает, хоть лакеями, хоть горничными. Убираться ведь в помещениях надобно, а кто их сейчас всерьез как агентов еще одной тайной полиции примет?! Так потихоньку — полегоньку, и пойдет ко мне информация, и перестану слепым себя ощущать!»

Глава 4

Киль

Вдовствующая герцогиня Голштинии

Софья-Фредерика

полдень 28 сентября 1764 года

— Матушка Екатерина Алексеевна, а у нас гость дорогой!

Старший из братьев Орловых, Иван Григорьевич заглянул в кабинет бывшей российской императрицы с сияющим лицом. И тут же за его спиной появился младший брат Владимир, поддерживая под локоть незнакомого ей старика, с седыми волосами и бородой, заметно приволакивающего ногу, с изуродованным лицом.

Но вглядевшись в этого человека, женщина ахнула, всплеснув руками чисто по-бабьи. Вскочила с кресла, подбежала к мужчине и порывисто его обняла, припав к груди.

— Алексей Григорьевич, дорогой мой! Я думала, вы давно погибли! Но как вы спаслись?!