Сергей Сергеев - Календарь Страница 25

— А как хочешь ты, чтобы было?

— Я хочу, по своей воле входить в такое состояние и выходить из него.

— Ты можешь не найти перехода и остаться там.

— Так случилось с Коляном?

— Это тот, который пропал? Да, он за переходом жив и чувствует себя хорошо.

— Могу я переместиться к нему?

— Можешь.

— А вернуться?

— Сам нет.

— А если туда отправить человека, как его вернуть обратно?

— Нужно чтобы кто-то здесь разрушил переход, тогда там, в момент разрушения образуется электронный туман, и если человек окажется в этом тумане он вернётся сюда.

— Каин, я могу увидеть тебя?

— Воспользуйся визуализатором мыслей.

— Но это лишь мои мысли…

— Я — мысль, я в другом измерении, как ты себе представляешь увидеть меня, если у меня нет плотной оболочки?

— Могу я увидеть сам переход?

— Представь его себе, и визуализатор сделает его для тебя.

— А как правильно называется переход?

— Переход фракталов.

— Каин, а ты сам перемещаешься в бессознательное?

— У меня нет бессознательного, поэтому туда переместиться я не могу.

— Зачем ты мне помогаешь?

— Ты попросил.

— А может, тебя и нет?

— Ты сам решаешь, есть я или нет.

— А почему раньше при пользовании эгрегоростратумом не заметили эффекта электронного тумана?

— Никто не пытался наделять голограммы психофизическими свойствами.

— А если у людей убрать бессознательное то, что произойдёт?

— Они станут как голограммы, но если отключить эгрегоростратум, они могут и распасться на составляющие. Если не отключать, им не нужен отдых, еда и прочие процедуры, сопутствующие человеку в жизни.

— А как это сделать?

— Ты же качаешь психофизические свойства объекта из информационного поля Земли, проделай обратную процедуру.

— Да, но я не знаю адреса куда качать?

— А тебе не всё равно?

— А как потом всё вернуть в исходное?

— Хорошо, качай на меня.

— А ты не пропадёшь?

— Это зависит от тебя: как ты захочешь, так и будет".

После такого сеанса Антон некоторое время сидел в замешательстве. Все технические средства отключены и обесточены, но тревога в голове росла. Это было новым состоянием чувствительности для него, когда нет мыслей, а беспокойство присутствует. На него нахлынули воспоминания о давно забытой болезни.

Однажды в детстве, когда ему едва исполнилось пять лет, он переболел ангиной и получил осложнение, как говорили доктора не от самой болезни, а от лечения. Его стали посещать странные мысли, что он слабый беззащитный мальчик, близким до него нет дела, а все остальные хотят его обидеть. Если родители и воспитатели говорили ему, что разговаривать с незнакомыми людьми нельзя, то он это воспринимал по-своему: все незнакомые только и ждут когда он останется один, чтобы заговорить его и сделать с ним что-то нехорошее, увести в незнакомую местность и там бросить одного, или просто украсть.

В его детской психологии наступил переломный момент, так как его родители и воспитатели прививали ему то самое, злополучное чувство превосходства над другими, в его маленькой голове с неокрепшим сознанием с трудом уживались два понятия: превосходство и подчинение страху.

Его отец был небедный человек, бизнесменом-строителем. Жили они в хорошем престижном районе, за городом. Тех, кто не попал в этот элитный посёлок, отец презирал, считал их недоразвитыми, неспособными к нормальной жизни. Чувство превосходство он культивировал в семье, прививал своему наследнику. Это начиналось с самого раннего детства, с пелёнок. Антон убедился в этом позднее, просматривая видеозапись со своего первого дня рождения, которое отмечали его родители в узком кругу.

Вот он симпатичный малыш под возгласы взрослых шлёпает по ковру. Он только научился делать это, и родители хотят показать гостям, как прекрасно передвигается их чадо на двух ногах. Они ставят ему задачи, пройти от и до, и он выполняет их, но с каждым разом делает это всё неохотней. И вот, чтобы в очередной раз его заинтересовать у стены ставят красивую куклу. Он идёт под ободряющие возгласы, пошатываясь, теряет равновесие и всего в метре от вожделённого объекта падает и далее уже ползёт. Подползает и хватает куклу за подол платья, валит её на пол. За кадром слышится комментарий отца:

— Правильно, задери ей подол, так поступают настоящие мужчины!

Но за кадром слышится и голос матери:

— Настоящие мужчины так делают, а не декларируют на словах…

Отец и мать уже тогда жили плохо, их совместная семейная жизнь катилась в пропасть. Когда он подрос и начал осознавать окружающий мир, то бывал частым свидетелем семейных сор. В конце концов, родители развелись, адвокаты отца сумели добиться того, что его оставили жить с отцом.

Вот тогда и заболел он этой пресловутой ангиной. Он, конечно, не рассказывал о своих мыслях никому, ни отцу, ни врачам, скорее не детализировал, просто говорил, что ему страшно. Боялся всего: темноты, грозы, дождя, больших машин — они могли нечаянно раздавить его, пауков, которые вызывали у него панику только одним своим видом. Когда засыпал, проваливался в глубокую чёрную яму, падая, летел вниз до бесконечности, кричал во сне диким беззвучным голосом, а просыпался от истеричного крика и чувствовал, как сердце выпрыгивало из груди. Врачи говорили, что это пройдёт, это такой период роста. Чтобы бороться с посещаемыми его мыслями о своём ничтожестве, доктор в качестве терапии посоветовал больше игрового общения. Он стал играть в он-лайн игры, где старался побеждать всех, проецируя на своих виртуальных противников свои беспокойные мысли. Каждый раз, выигрывая схватку, он проникался чувством превосходства, которое вытесняло другие — боязнь и страх.

Со временем такие мысли стали всё реже посещать его, но привычка всех побеждать осталась. Только она приобрела атрофированную форму, сузившись до одной процедуры, после каждого выигрыша встречаться с побеждённым геймером, смотреть тому в глаза и если надо, приободрить и, проявляя благородство, расстаться с ним, наделив его подарком на память.

После окончания местной элитной школы, семейный врач и педагоги не советовали отцу отправлять сына за границу, ввиду конфликтности, связанной с необходимостью подчинять себе своих сверстников. А семейный референт — консультант по личным и вопросам бизнеса порекомендовал устроить Антона для начала в какой-нибудь колледж, нуждающийся в спонсорской помощи. Он пообещал подыскать такое заведение, благо их соседом справа в посёлке был высокопоставленный чиновник из министерства образования, с которым они поддерживали неплохие отношения. Чиновник в свою очередь вынашивал проект о коррекционном учебном заведении, способным неким образом сгладить негативные последствия школьной реформы.

Референт отца, пройдоха о двух высших образованиях, зацепился за эту идею, уговорил отца стать одним из спонсоров нового колледжа, войти в попечительский совет. В качестве спонсорской помощи предоставить шестнадцатиэтажное здание, вот уже несколько лет простаивающего без дела, числящегося на балансе фирмы отца, не приносящее никакой пользы, а лишь одни убытки, в виде налогов.

С этим зданием, вот какая произошла оказия. Фирма отца, занималась строительством жилых и нежилых объектов, её руководители покупатели землю под строительство, где выгодней. Один такой участок в Подмосковье приобрели почти задаром, но там были какие-то сложности, толи с разломом плит, то ли ещё с чем-то. Выстроили жилой дом, решили не продавать квартиры, так как район ещё не обжитой, а сдавать их в аренду, заселили арендаторами. В доме стали происходить странные вещи, среди пожилых людей резко вырос суицид и умопомешательство, но только среди пожилых. Всевозможные санитарные и геофизические инспекции выявили неизвестное излучение, исходящее из разлома геофизических плит, проходивших прямо под домом. Дом временно запретили эксплуатировать как жилой, всех выселили, напичкали датчиками и оставили под наблюдением, не зная, что с ним делать дальше. Прошло уже несколько лет, про дом стали уже забывать, датчики уже не фиксировали никакого излучения, но дурная слава за ним ещё осталось. Специалисты порекомендовали составить календарь дома, когда в нём можно жить, а когда нет, периодичность десять через пять, т. е десять лет там всё нормально, а потом пять лет возможны кое-какие излучения. Сейчас как раз эти пять лет и прошли.

Антон помнит, как референт уговаривал отца, войти в этот проект, он даже однажды присутствовал при таком разговоре.

" — Мы сделаем колледж привлекательным, в состав попечительского совета войдёт даже зарубежная православная церковь, — говорил референт.

— Почему зарубежная, почему нашу не можем вовлечь? — удивился отец.