Татьяна Апраксина - Послание к коринфянам Страница 25

- Террор, - говорит начальник аналитического отдела, - это не убийство и даже не угроза убийства. Это страх, достигший определенного уровня насыщения. У этого оружия множество недостатков и два ярко выраженных достоинства: при правильном применении, оно парализует противника и дает время для маневра, и еще оно позволяет противнику сдаться, не теряя самоуважения. И это быстродействующее средство.

Время важно, времени очень мало - и не потому, что Совет опомнится. А потому что начнут шевелиться другие структуры, куда более осторожные, обстоятельные и медлительные. Профессиональные объединения, городские и сельские коммуны, ассоциации по сотрудничеству... о национальных государствах уж не говоря. Если бедлам наверху продлится слишком долго, все они примутся подстраховывать свои интересы. И вот тут начнется обвал.

- Что ж... посмотрим, - Максим слегка улыбается. - Скажите, психике Васкеса не повредит еще и слава парламентера от Сообщества и Бригад сразу?

- Вы же знаете, его психике в настоящий момент мало что может повредить.

- Ну, я все время опасаюсь, что мания величия у него станет постоянной. Агент и посланец всех и вся...

- К счастью или к несчастью... модули у этого носителя сменные. То, что он понял, что вообще хочет иметь относительно постоянную личность - это уже неимоверный прогресс. До инцидента ему эту личность заменяло иррациональное желание убить господина Сфорца. Но до точки, где не очень правильный выбор может серьезно повлиять на дальнейшее развитие, Васкесу еще далеко.

- Хорошо. Я просто уверен, что господин Сфорца потащит его в Европу, и хочу прикрыть заранее. Универсальный агент все же вызовет меньше желания морочить голову, чем бедный террановский сирота.

- Да. Только обкатайте с ним это сначала. Или напомните мне.

- Лучше вам. Моими трудами он, боюсь... просто поверит в то, что все так и было.

Мистер Флюэллен смеется.

- Он поверит в любом случае, к сожалению. Программа-минимум - чтобы он продолжал верить эти два-три дня и перестал потом.

Тогда нужно придумать что-то другое. Нет ни малейшего желания ставить очередной эксперимент над молодым человеком, особенно, если цель изначально - защитная. Дисбаланс целей и средств. Если бы юноша походил на господина да Монтефельтро, который этими своими модулями управляет по собственному желанию. Не человек, а радужный калейдоскоп. Пытаешься считать реакции, и голова плывет от противоречивых сигналов... полиграф бы, наверное, и вовсе завис навсегда. Вот при такой конструкции было бы проще: все делается осознанно, никакого самовнушения, доходящего до абсурда.

- Какой бы мог быть коллега... если бы не эта вот способность поверить во все сказанное. Представьте себе его на месте Андерса. Полгода мы честно отправляем информацию, готовимся к убийству... потом постепенно забываем, кто, откуда и чего хотели. И становимся кем? Добропорядочным сотрудником службы безопасности. Со всеми втекающими и вытекающими...

- Да. И бывшее начальство при попытке активировать агента получает... в лучшем случае пулю в брюхо, а в худшем - системный провал по всей линии.

- Вот именно. - Здесь иногда бывает весело... нет, здесь всегда весело и интересно, и есть о чем говорить, вот только не казалось бы еще, что кусок стекла проглотил.

- Господин Щербина...

- Максим. - Многофамильный пленник, в отличие от урожденных романцев и толедцев, почти способен выговорить "щ", но получается у него это не без труда. Впрочем, у Васкеса выходит и вовсе "эче"...

- Хорошо, Максим, простите за неудобный вопрос - а не лучше ли нам работать по видеосвязи? Конечно, возни с обеспечением безопасности будет больше - но может быть это стоит того.

Oops, как говорит Джастина. И не простой oops, а мегаупс. Или тераупс. Сколько упсов в одном тераупсе? Дофига и еще немножко.

Это такая неделя, это просто такая неделя.

Довыеживался, довыступался. Позор самого себя - позором семьи, университета и прочего я уже был, а вот на этой неделе... и уже второй раз. Профессионал, вырезано цензурой. Специалист.

- Извините, пожалуйста, мистер Флюэллен. Это было крайне глупо с моей стороны.

- Я, кажется, неудачно выразился, - морщится начальник аналитического отдела. Вот сейчас он выглядит на те сорок три-сорок пять, что у него по биометрии прописаны, а не на десять лет моложе, как обычно... - Это не намек, это честный вопрос. Я не уверен, но мне кажется - и казалось с самого начала - что мое присутствие вызывает у вас жестокое неудобство, которое вы очень тщательно скрываете... и тратите на это силы.

Надо объяснить, надо как-то объяснить...

- Ну, во-первых, видео не поможет. Нам тогда уж придется устроить внутренний чат, - улыбается Максим. - Понимаете, я не какой-нибудь там... экстрасенс и прочий обитатель фантастических романов. Я просто довольно четко воспринимаю невербальную информацию. Микромимика, пластика, запахи. Я могу и отключать - но без этого мне крайне неудобно понимать. Знаете анекдот про летучую мышь в плеере?

- Нет, но представить просто. Будет врезаться во все. Понятно, прошу прощения. Ладно, нужно будет что-нибудь придумать... Пластика, вы говорите?

Если напарник попробует ее регулировать, я, пожалуй, не переживу. Он и так двигается, предельно экономя каждое движение и ухитряясь застывать в совершенно противоестественных позах. Этакая "восковая гибкость" без прочих признаков кататонии...

- Во-вторых... мне крайне неловко, что я как-то дал вам уловить свой дискомфорт. Это только мое личное дело и вы не должны об этом думать. - А я, конь педальный, не должен, не имею права этого вообще никак выказывать. Даже в мыслях, потому что он, кажется, тоже довольно восприимчив, а любая мысль проступает в физических реакциях. Принцип полиграфа. - Ну и... мне очень жаль, что я не понимаю, как вам помочь.

- Вы не давали мне понять, - поправляет хозяин, - Я догадался. Вы уже должны знать, что это разные вещи. А помогать тут нечему. И не нужно. Наверное, мне не стоило вообще заводить этот разговор.

- Извините, я лезу не в свое дело - но я умею конвертировать то, что воспринимаю, на нормальный человеческий язык. Мистер Флюэллен, но как это может быть - не нужно?

Этого не требуют, не могут, не имеют права требовать никакие правила... Организацию, которая вменила бы такое в обязанность, надлежит приравнять к бешеной собаке и обращаться соответственно. А мы оставили от организации добрую половину. В обоих смыслах добрую. Всех, кто не имел отношения к зимней попытке мятежа и не одобрял ее. Минус примерно 10% "щепок", неизбежных при рубке леса. Отвал, конечно, великоват - а не заставь меня Сфорца переделать план от основанья, был бы втрое больше. Так, я опять отвлекаюсь... еще пара промахов - и пора писать заявление об увольнении. По причине тотальной профнепригодности.

Начальник аналитического отдела встает, закидывает руки за голову, хрустит суставами.

- Представьте себе, что вы забивали гвоздь и угодили себе по пальцам молотком. Ощущения будут не из приятных, правда? А теперь представьте себе, что вы сделали то же самое - и ничего не произошло. Что вас обеспокоит больше? Конечно, я чувствую себя не лучшим образом. Но в моем положении это естественно.

Нет, то был не упс, а тем более не мегаупс. Грешите склонностью к преувеличениям, господин заместитель по внешней безопасности? Грешите, несомненно. Мегаупс - вот сейчас. Хорошо, что я сижу. Хорошо, что на сохранение выражения лица уходит столько же сил, сколько на тренировках по допросам с пристрастием. Больше уже некуда, и больше, наверное, не надо. Но этот предел я держу, проверено. Дышим-ровно-читаем-про-себя. Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром так засандалит по сараю, что и не соберешь потом...

Это просто такая неделя.

- Но... я после удара сунул бы пальцы под воду. И принял бы обезболивающее.

Мне вовремя объяснили и доказали на практике, что непоколебимой стойкости, если за дело берется мастер, нет. Точнее, тебе может повезти - раньше умрешь, раньше потеряют терпение, продержишься дольше, чем позволяет ситуация, но полагаться на везение нельзя. Поэтому мы или принимаем меры заранее, или выдаем информацию. При самом неудачном стечении обстоятельств я мог бы сдать всех нынешних коллег. И, будучи после этого принужден влачить свое бренное существование, как тот поезд - тело героини классического романа, - спрятался бы в любые средства, позволяющие забыть все, что влечет за собой такое поражение. В любых дозах.

- Я тоже. Беда в том, что обезболивающее глушит ту самую область, при помощи которой я проверяю решения. Летучая мышь в наушниках, как вы точно выразились. Видите ли, в молодости у меня был основательный недостаток - я был слишком склонен к уходу в абстракции и поиску идеала. Да, у нас это считается недостатком, - ох, как прозвучало это "у нас". - Мне нужен был хороший, надежный компас, который не позволил бы мне увлекаться собственными конструкциями... и принимать черное за недостаточно отмытое белое. Мы пробовали разное... получилось вот так. Конечно, есть риск дойти до состояния, в котором жить и работать просто невозможно, но, во-первых, до этого еще далеко, а во-вторых, жалеть, если это произойдет, будет некого.