Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король Страница 26

За нею вошли все три фрейлины, Джоанна тайком улыбнулась мне, однако Аскланделла отослала их небрежно-властным движением пальцев.

Я вскочил и, опережая слугу, отодвинул ее кресло и выждал, когда ее высочество принцесса и дочь императора Вильгельма изволит подойти к столу.

Поблагодарив меня таким же кивком, как поблагодарила бы и слугу, она села и выжидающе посмотрела большими внимательными глазами.

Я быстро пробормотал молитву, ограничившись только первым куплетом, и она с видом удовлетворенной добродетели взялась за нож и ложку.

По ее лицу не прочесть, рассказала ли Джоанна, как провела ночь, но, уверен, рассказала. А если и попыталась приврать, то Аскланделле не соврешь, я вообще-то не уверен, смогу ли успешно соврать я сам, а это уже уровень просто зашкаливающий.

Возможно, она и привела с собой фрейлин лишь для того, чтобы показать лишний раз, что фрейлины — это ее служанки, у них нет от нее тайн.

У меня мелькнула мысль, что сама Аскланделла могла и послать Джоанну ко мне в постель, только с какой целью, вариантов настолько много, что, если все буду перебирать, останусь голодным.

На этот раз не создавал в ее тарелке никаких лакомств, эта ночь и разозлила, сейчас кажется почему-то, что моя воздержанность именно от того, что это Аскланделла и послала Джоанну в мою постель. Это как-то обидно даже, снова она на облаке, а я копаюсь в навозе, да еще и вот так на виду, это вообще ни в какие ворота.

Она несколько раз поднимала на меня взгляд, я держу морду, как тот утес среди волн, что диким мохом оброс, но, чувствую, все же понимает что-то или улавливает, а кому это понравится.

— Ваше высочество, — произнесла она тихо, — чувствую по вашему задумчивому сопению, что вы уже седлаете коня.

— Ваше высочество, — ответил я, — вы потрясающе правы, что меня, честно говоря, убивает.

— Правда?

— Нет, — уточнил я, — больше пугает! Сперва пугает, потом убивает. Наповал. Как это у вас получается?

— Женская интуиция, — ответила она. — Хотя нужна ли какая-то интуиция, чтобы понять по вашему лицу и сопению, о чем думаете?

— То есть, — сказал я, — ваша интуиция всего лишь наше мужское простодушие?

— И не только простодушие, — ответила она и посоветовала: — Кушайте, ваше высочество. А то нас очень уж внимательно рассматривают, а вы этого не любите.

Глава 2

Я быстро зыркнул по сторонам. Кроме слуг в комнате уже выстроились вдоль стены Альбрехт, Клемент, Мидль, Сулливан и еще около десятка лордов, ибо присутствие при завтраке сюзерена считается великой честью.

Мерзавцы, сразу отвели взгляды. По рожам вижу, все еще надеются, что у их лорда что-то наладится с дочерью императора.

Да я лучше с айсбергом...

— А вы пейте, — посоветовал я. — А то, знаете ли... Тоже смотрят!

— Вот видите, — сказала она наставительно. — А что вы такое пьете?

— Тоже вино, — ответил я. — Хотите?

— Хочу, — ответила она просто.

Я создал пару фужеров с гранатовым соком и виноградным, у обоих настолько насыщенные цвета, словно и вправду вино.

Аскланделла отпила из одного, из второго, взглянула на меня с вопросом в прекрасных глазах на абсолютно безмятежном лице.

— Да, прекрасное вино, — произнесла она. — Не туманит голову, верно?

— Мне нужна ясная голова, — ответил я. — С вами же общаюсь!

— Спасибо за комплимент, ваше высочество.

— Это не комплимент, — пояснил я.

— А что?

— Трусливое признание, — ответил я чистую правду, но заулыбался во весь рот, дескать, пошутил, ну как умею, солдатский юмор. — Если после завтрака вы не отправитесь сразу же рассматривать свои бриллианты...

Она посмотрела с недоумением.

— Бриллианты? Зачем?

— А вдруг стали мелкими? — спросил я. — Это же беда... Как жить с мелкими бриллиантами?

Она прервала:

— Нет, я не отправлюсь после завтрака смотреть бриллианты. Что дальше?

— Ваше высочество, — сказал я, — только не бейте. Я хотел пригласить вас к себе. Нет-нет, именно в кабинет, честное слово!.. Карты я уже раздал военачальникам, а с вами хотел осторожненько так это пообщаться на тему вашего видения мира... и, конечно, разведать, сильно ли будете вставлять мне палки в колеса.

Она посмотрела холодно.

— С чего вы решили, что буду вставлять вам эти палки?

— Все вставляют, — признался я. — Почему вы должны быть исключением? С другой стороны... а почему нет? Вдруг да? Почему вот я и. Под каким углом вы смотрите?

— Под прямым, — ответила она. — Если есть такой угол. Итак?

Я поднялся, церемонно предложил ей руку, не забыв поклониться и пришаркнуть с пристуком ногой.

— Ваше высочество?

— Принц, — ответила она безукоризненно ровно, словно скользит на льду идеально гладкого горного озера, а я, как дурак, тащусь туда за нею, хотя лед уже начинает трещать под ногами. — Да, принц.

Я провел ее церемонно по коридорам и пропустил впереди себя в кабинет, сам открыв перед нею двери. Внезапно ощутил странное удовольствие, что мы вот так, все у нас церемонно и отстраненно, когда приходится прислушиваться к каждому своему слову.

Это не Джоанна, Аскланделла сразу заметит любую глупость. И хоть не начнет тут же тыкать ею в глаза, но почему-то свои промахи задевают так еще сильнее, может подумать не то, что хотел брякнуть я.

— Не пугайтесь, — произнес я стандартную фразу, — у меня здесь не убрано...

Она вскинула брови.

— Что-то случилось?

Я ответил смущенно:

— Да нет, это я так... Обычно говорят такое, когда...

— Когда слуги разленились? — переспросила она. — Тогда просто смените на более работящих.

Я провел ее к столу и усадил в кресло, сперва отодвинув, а потом придвинул ей под зад и остался доволен, что получилось, как у старого вышколенного лакея.

Она опустилась в кресло все такая же прямая, с расправленными плечами и тонкая в поясе, и не думает расслабиться, откинуться на спинку, не говоря уже о том, чтобы закинуть ногу на подлокотник, как я вдруг представил.

— Завтрак был хорош, — сказал я, — но десерт нам не помешает...

Она промолчала, вино и десерт подают в таких случаях не потому, что гости вот-вот умрут от голода, есть определенные правила придворного этикета и проведения переговоров, как с враждебно настроенными лордами, нейтрально или дружески, а также множество нюансов и нюансиков, позволяющих заранее определить линию поведения.

Фужеры в пламени свеч заблистали дивными радужными огнями, а вино начало подниматься со дна торжественно и празднично. Горка нежнейших пирожных росла до тех пор, пока Аскланделла не перевела на меня чуточку удивленный взгляд.

— Простите, — сказал я, спохватившись. — Так хотелось сделать вам приятное, что увлекся...

— Спасибо, ваше высочество, — ответила она. — Могу я поинтересоваться вашими планами?

Я придвинул фужер на ее край стола, а то вдруг не дотянется, ответил со всем радушием:

— Можете, ваше высочество.

Она взяла фужер, пальцы чуточку просвечивают, вижу нежную розовую плоть по краям, помолчала, вскинула брови выше.

— Ваше высочество?

— Принцесса? — ответил я так же любезно.

— Я спросила, — напомнила она, — могу ли поинтересоваться вашими планами?

- Можно, — повторил я и добавил с предельной любезностью: — Интересуйтесь.

Она чуть-чуть поморщилась, словно легкая тень промелькнула по ее безукоризненному лицу и тут же исчезла.

— Вы стали таким скрупулезным...

— С вами станешь, — пожаловался я и пояснил: — Простите, ваше высочество, но вы действуете, как богомол... нет, я имею в виду не паломников, а есть такое насекомое, жрет кузнечиков и всякую живность. Он всегда предельно точен и никогда не промахивается, хватая добычу! Я когда смотрю на вас, так его и вижу... Богомол очень красив, ваше высочество! Я когда-то в детстве держал одного в банке, приносил ему сперва дрозофил, а когда он подрос, уже начал жрать мух...

Она за время моих экскурсий в мир насекомых сделала два глотка, но отставила фужер и поморщилась.

— Хорошенькие подбираете сравнения.

— Простите, ваше высочество, — сказал я виновато, — я имел в виду только одну вашу особенность: безошибочность и точный расчет. Все настолько идеально, что я в вашем присутствии теряюсь и чувствую себя, как на экзамене! А это отвратительное ощущение для доминанта, мы же цари природы, как сказал Господь. Он даже ангелам велел поклониться Адаму, в том числе всем животным и женщине! А тут я теряюсь перед вашим богомольим... простите, высоким интеллектом!

Она снова поднесла край фужера к губам, показывая, что простила мою бестактность, но не отпила, произнесла ровным голосом, посматривая на меня поверх искрящегося края:

— Итак, каковы ваши планы?

— Здесь или там?