Кирилл Бенедиктов - Балканы. Дракула Страница 27

И, разумеется, Аббас ни на секунду не выпускал княжича из виду.

Черная куфия делала его почти неразличимым на фоне темных крыш Эдирне. Хитрость была в том, чтобы не попасть в пятно лунного света — но этому искусству Аббаса обучали с детства. Он крался по крышам легкими, бесшумными шагами, перепархивая с одной на другую, подобно огромной летучей мыши.

Тот, кого он охранял, несколько раз обернулся, прислушиваясь. Но летними ночами в Эдирне шумно: на все лады орут лягушки в окружающих город неглубоких прудах. Ходили слухи, что из-за этих лягушек сам султан Мурад старался проводить лето вдали от столицы: заснуть под их разноголосое кваканье было непросто даже в роскошных дворцовых покоях. Поэтому княжич не услышал ничего, кроме любовных лягушачьих песен.

Путь его лежал на восток от главной площади Эдирне, туда, где между городской стеной и медресе Аль-Шафийя раскинулись старые, еще византийских времен, сады.

«Так даже лучше», — подумал Аббас. Среди деревьев гораздо легче незаметно следовать за человеком, не умеющим растворяться в тени и бесшумно ступать по опавшим листьям. Правда, и убийцы, если они все еще хотели лишить Влада жизни, должны были оценить все преимущества безлюдных ночных садов. Но ассасин сомневался в том, что за княжичем до сих пор ведется охота.

Прошло уже два месяца с тех пор, как кто-то проник в покои валашского заложника и зверски расправился с его слугой и горшечником Али, которого по ошибке принял за Влада. Аббас был невысокого мнения об этом человеке: он оставил слишком много следов, а самое главное — убил не того. Хотя силой обладал чудовищной: голову горшечнику он оторвал голыми руками. Но, кем бы ни был убийца, новых попыток расправиться с княжичем он больше не делал.

Аббас много думал об этом и пришел к выводу, что ответов может быть два. Либо убийца так и не узнал, что человек, одетый в платье княжича, не Влад, либо же счел, что такого предупреждения будет достаточно. Поскольку о том, что наследник валашского господаря жив и здоров, знали в Эдирне многие, ассасин склонялся ко второму варианту.

Великий визирь поделился с ним своими подозрениями на этот счет.

— Сопляки залезли в Башню Молчания, — сказал он, поджав тонкие губы. — Что еще хуже, они попались на глаза старому Синбэду.

— Значит, это не легенда, господин? — спросил Аббас, до ушей которого доходили кое-какие слухи об одинокой башне к северу от столицы.

Чандарлы Халиль Паша покачал головой.

— Увы, нет. Синбэд пообещал его величеству раскрыть секрет греческого огня . А для султана — да продлит Аллах его дни — сейчас нет ничего важнее. Поэтому старый колдун может творить в своей башне все, что ему вздумается, — на этот счет есть специальный тайный указ его величества. Указ дает ему право поступать по своему усмотрению с каждым, кто попытается проникнуть в башню.

— Но неверный попал туда в компании с принцем, — заметил ассасин.

Великий визирь хмыкнул и погладил бороду.

— Синбэд вряд ли рискнет тронуть наследника престола, — сказал он после некоторого молчания. — Не такой уж он безумец. Тем не менее, я все же отошлю принца подальше от Эдирне. А ты проследи, чтобы ни один волос не упал с головы неверного.

Аббас кивнул. Он не сомневался, что сумеет оградить юного заложника от подосланных Синбэдом убийц.

Кем бы они ни были.

Перед тем как войти под темную сень деревьев, Влад помедлил, прислушиваясь к своему внутреннему голосу.

Голос шептал ему: брось, возвращайся во дворец, ты уже достаточно насладился одиночеством. Никто не следит за тобой, ты прошел по всему Эдирне и встретил лишь двух ночных стражников, обходящих кварталы с колотушками.

Возможно, Влад и внял бы этому совету, но ему показалось, что, повернув домой, он проявит трусость. Вряд ли в садах, прилегавших к медресе, таилась какая-то опасность, но древнее чувство угрозы, исходящее от окутанных ночным мраком зарослей, придавало обычной прогулке пряный оттенок риска. Княжич проверил, легко ли выходит из ножен висящий на поясе кинжал, и твердым шагом направился по дороге, ведущей в глубину сада.

Из глубокой тени, лежащей между двумя деревьями, вышла навстречу ему тонкая, облитая лунным серебром фигурка.

Влад остановился, словно ударившись о невидимую стену.

Перед ним стояла девушка. Девушка с открытым лицом!

За два года, проведенных в империи османов, Влад видел женщин без чадры или хиджаба всего несколько раз — юные озорницы из гарема любили пошалить, открывая лица случайным встречным мужчинам. Ну, и, конечно же, никакого хиджаба не было у спящей принцессы, которую он поцеловал в Башне Молчания.

Княжичу показалось, что он спит и видит волшебный сон. Перед ним, освещенная яркой луной, стояла красавица из Башни. Никаких сомнений — это она. Те же точеные черты, те же огромные глаза, опушенные длинными густыми ресницами. Те же похожие на спелые вишни сладкие губы, от которых так тяжело было оторваться…

Минуту они смотрели друг на друга, как два осторожных зверька, столкнувшихся на лесной тропинке, а потом одновременно шагнули — Влад к девушке, а она — от него.

— Кто ты? — успел спросить Влад, прежде чем девушка повернулась и, не разбирая дороги, бросилась в чащу.

Княжич, не раздумывая ни секунды, последовал за ней.

Он бежал, опустив голову, чтобы ветки не хлестали его по глазам. Колючие кусты цеплялись за одежду, но Влад не обращал внимания на треск рвущейся ткани. Девушка опережала его шагов на двадцать — не такая уж серьезная дистанция. Вот только темнота, повисшая между деревьями, скрывала ее лучше любого плаща-невидимки. Ориентироваться можно было только по звукам: шелесту раздвигаемых ветвей, хрусту сухих сучков, шороху ткани. И звуки эти говорили о том, что Влад нагоняет незнакомку. Может быть, крикнуть ей, чтобы она не боялась?

Он выскочил на небольшую полянку и в растерянности завертел головой. Девушка исчезла. Растворилась в ночи, подобно ассасину Аббасу.

— Где ты? — безнадежно спросил княжич у темноты. — Почему ты убегаешь? Я не сделаю тебе ничего плохого…

За спиной у него послышался шорох. Влад резко обернулся — девушка стояла в пяти шагах.

— Иди сюда, — прошептала она.

Влад осторожно двинулся к ней. Он был почти уверен, что девушка дразнит его и что, стоит ему приблизиться, она вновь скроется среди деревьев. Но он ошибся.

Ее ресницы вздрогнули и опустились. Манящие алые губы приоткрылись, блеснули белые жемчужины зубов.

Влад подошел совсем близко и, повинуясь древнему инстинкту, положил свои ладони на восхитительно крутые бедра девушки. «Теперь не убежишь», — подумал он торжествующе.

Она запрокинула лицо, безвольно подставляя губы для поцелуя. Влад наклонился, прильнул к ним, успел ощутить знакомый цветочный аромат…

В следующее мгновение девушка отпрянула, словно ужаленная пчелой. Владу казалось, что он держит ее крепко, но она оказалась очень сильной и легко разорвала его объятия.

— Я… я тебя знаю… — прошептала она изумленно. Глаза ее расширились, и в них явно мелькнул страх.

— Знаешь? — переспросил Влад. — Ты, значит, не спала тогда?

— Так это был ты?..

В одно короткое мгновение они сказали друг другу больше, чем иные говорят за долгие часы. Страх медленно таял в широко распахнутых глазах девушки, но она все еще держалась в отдалении. Влад никак не мог понять, что с ней происходит, но еще загадочнее то, что делалось с ним самим: кровь княжича бурлила в жилах, словно крутой кипяток, и единственным способом остудить ее было вновь обнять прекрасную незнакомку и все-таки сорвать с ее губ тот поцелуй, в котором Владу так внезапно отказали.

— Меня зовут Влад Дракул, — сказал он, медленно сокращая расстояние, отделявшее его от девушки. — Я сын валашского господаря.

— А я — Тангуль, — прошептала она. — Я… дочь Синбэда, хозяина Башни Молчания.

— Тангуль, — завороженно повторил Влад. — У тебя очень красивое имя…

— Оно означает «Роза Заката». Я… родилась на западе, далеко отсюда.

— И сама ты очень красивая. — Влад протянул к ней руки, но Тангуль снова отшатнулась. — Почему ты боишься?

По лицу девушки пробежала тень.

— Я… не за себя боюсь, Влад. Не нужно тебе меня целовать.

— Брось, — засмеялся княжич. Бурлящая кровь ударила ему в голову. — Твой отец мне ничего не сделает. Знаешь, у меня лучший в мире телохранитель.

Стоявший в десяти шагах позади него Аббас улыбнулся во тьме.

— Тот, что прячется под раздвоенным дубом? — спросила Тангуль.

Улыбка сползла с лица ассасина. Никто не мог увидеть его в темноте. Никто, кроме…

Влад, казалось, ничуть не удивился.

— Аббас, — сказал он, поворачиваясь, — я приказываю тебе удалиться. Мне ничего не угрожает.

— Он не послушался, — сказала Тангуль.

— Аббас! — Княжич повысил голос. — Немедленно отойди хотя бы на сто шагов. Это приказ.