Татьяна Апраксина - Послание к коринфянам Страница 27

- Алваро, - спрашивает работодатель, - что это вы зажмурились? Летать боитесь?

- Я не понимаю, как эта туша в воздухе держится...

- Как ваш организм расщепляет углеводы, вы тоже не понимаете, а бананы вам это есть не мешает. Так что плюньте и летите себе.

- А как расщепляет?

- С удовольствием! Откройте учебник и прочитайте. Ну что за безобразная манера спрашивать о том, о чем можно прочесть...

Кресло напоминает больничную кровать-каталку, тоже лежишь, пялишься в потолок и поди пошевелись. Какое тут прочитайте? Тут бы перевернуться как-нибудь. А вокруг все слегка дрожит, пахнет пластиком, движется так, что сразу ясно - не едет, не плывет, а парит в воздухе, и отчего-то кажется, что если спустишь ногу, то вместо пола обнаружишь облака. Хорошо, что самолеты со стеклянным дном делать не додумались. Лодки такие есть.

Отвратительное изобретение. А с земли так красиво - небо синее, самолет серебристый, летит, полоску инверсионного следа оставляет...

Хорошо, что источники углевода... углеводов под рукой, тянуться не надо, а то очень хочется расщеплять. Ничего, сейчас как-нибудь разберемся, как это нужно делать. А остальные по салону ходят. А я один, как идиот, лежу пристегнутый. Это так полагается?

- Нет, так не полагается, - поясняет господин Падилья, врач. - Но сидеть-то вам нельзя и резко менять положение. Встать и ходить, в принципе, можно - но если тряхнет, вы можете пострадать, даже если не упадете.

- Оно еще и трясется?! - Выпустите меня отсюда, я хочу в школу... она на земле стоит прочно.

- Есть такое понятие "турбулентность". Про него тоже можно прочитать, если хотите.

И тут все окружающее, и кресло, и люди, и салон валятся куда-то вниз. Очень быстро, уши закладывает. А желудок за такой скоростью падения не успевает, его два банана тормозят. Да что это за издевательство такое! Странно, на землю не рухнули... или уже в воду?

- Это воздушная яма, - объясняет сквозь дрему доктор - и окончательно засыпает, вот это выдержка у человека...

- Яма?! - Пресвятая Дева Мария, тут еще и ямы, в воздухе?.. - А воздушных карьеров и воздушных кратеров тут нет?

- Капризный вы, Алваро. Я бы на вашем месте радовался, - задумчиво говорит едва видимый из положения лежа тиран и изверг. - Аттракционы вам еще долго не светят, а тут развлечение.

- У меня эти аттракционы... да чем ваши полеты лучше артобстрела, спрашивается? Тем, что за артобстрел компенсацию заплатить могут, если повезет, а за перелет самим деньги выкладывать надо?

- Ну, можете добираться до Лиона пешком и вплавь. Как аргонавты в старину... - задумчиво мурлычет себе под нос Сфорца. - Года через три доберетесь.

- А чем плохо? Идешь себе по дну, приходишь, а они уже там от старости умерли, не дождавшись.

- Возвращаетесь домой, а там давно все конфисковали и переделали... А у нас на месте главного здания Грозный построил... Хм, что бы он мог построить?

- Тюрьму! - отвечает совершенно уже невидимая Джастина.

- Тюрьма у нас уже есть.

- Еще одну. Повышенной неутекаемости. Специально.

- Я уже хочу посмотреть на этого человека... - вздыхает Алваро. - Вообще глупо как-то. Тоже мне, принципы коллективного управления, а столько всего зависит от одного придурка.

- А как надо? - Франческо, наверное, читает новости, потому что смеется над происходящим на мониторе. - Целую толпу Грозных? Вообще за безопасность отвечает комитет, у него есть председатель и функции четко распределены. А мистер Личфилд занимается как раз внешним контролем.

- И к тому же, - отзывается бестелесная Джастина, - мы все его очень не любим и все время преувеличиваем. Грозный бы ни часа не усидел на своем месте, если бы то, что он делает, не устраивало большую часть Совета - да и большую часть всех на свете. Он до поры даже нас устраивал - сквозь зубы - честный же и дело свое более или менее знает, договориться с ним можно было. А что хам невыносимый и параноик - так на такой работе у кого угодно характер испортится.

- Вообще вредно принимать все на веру, не делая поправки на юмор и художественные преувеличения, - добавляет Франческо. - Людей, которых нельзя купить, действительно нельзя, очень мало. Мы с вами к ним не относимся, кстати. Ну а на вере в то, что знаешь, в чем благо народное, ломались слишком многие. И уверенность в собственной порядочности тут, скорее, помеха, а не подспорье.

- Так что ж теперь, никому и ничего не делать?

- Ну почему же ничего. Только полагаться на впечатления не стоит. Кстати о впечатлениях, по статистике самолеты - самый безопасный в мире вид транспорта. Если бы вы ехали на машине, шанс угодить в аварию у нас был бы примерно в 10 раз больше.

- Зато уж если попадешь, так в гроб одни гайки положат, - ворчит Алваро. - Вам хорошо, вы там читаете, а я?

- Молодой человек, то, что у вас под рукой справа - это не единственная неудобная часть этого кресла, а раскладной терминал. Специально для тюленей и Васкесов.

Ну вот... опять поймали на глупости. Стыдно вообще издеваться над человеком, который в этой летучей рыбе-гробу в первый раз оказался. Не то что некоторые, которые туда-сюда раз в месяц. Сейчас все прочитаем. И про углеводы, и про турбулентность, и про неподкупного мистера Личфилда. Причем первые два пункта нужно было еще в средней школе осознать, но там в одно ухо влетело, из другого вылетело. Сдал и забыл: скучно и неинтересно. Что физика, что биология. А тут дразнятся.

И издеваются. Ну невозможно выучить и помнить про весь мир, как он устроен. Про многое, если честно, и не хочется совершенно. Потому что чем больше ты знаешь, тем больше к тебе пристают - систему им наладь, алгоритм разработай, решение найди... правительство смени. Вот, Франческо явно предпочел бы ни в чем не разбираться, кроме своей микробиологии... а поздно. То есть, биохимии, то есть, биотехнологии. Бактерии у него нефть поглощают и что-то полезное выделяют. Или не нефть, а еще какую-то ерунду, и опять-таки что-то полезное. И объясняется это за десять секунд, а стоит - действительно, пол-Флоресты скупить. И если подумать, за эти деньги можно все нефтяные баки на свете вымыть руками, а на оставшееся купить этих самых удобрений...

Хочу в институт. Хочу даже в университет. Толедский. Почему у нас филиал не откроют? О.

- Франческо, а почему у нас до сих пор нормального университета нету?

- Потому что средний преподавательский состав еще сам доучивается и практику проходит.

- А, то есть, будет? Здорово.

- У нас, - говорит Джастина, - еще нормальных школ по пальцам пересчитать. Вы даже не заметили, что ваша гимназия на полгорода одна такого уровня. Сейчас проще способных учиться отправлять в Винланд или в Европу, как вашу подружку.

И откуда они все знают? Хотя понятно, откуда. У них там тома, наверное, обо всех предках до седьмого колена. Надо потом свое досье выклянчить, можно много нового прочесть. Может быть, мой пра-прадедушка тоже был каким-нибудь тираном и извергом. Разорившимся. Нормальный бы в Терранову из Европы не уехал.

Если вспомнить, что по запросу Франческо за десять минут установили то, что Анольери-богомол то ли не нашел, то ли вовсе не искал - и досье есть, и в этом досье все есть. То есть, совсем все. Больше, чем я сам про себя знаю. Даже как-то странно, что мне вообще удалось просочиться. Надо будет потом потихоньку заняться прояснением обстоятельств и деталей... а по результатам я либо локализую дыру в безопасности и потребую премию, либо откопаю что-то поинтереснее премии.

- Между прочим, - говорит зануда-феодал, - если бы вы были менее эгоистичны, вы бы радели за средние профессиональные учебные заведения. Которых действительно нужно очень много. И практически нет.

- А я разве против? Я за. И можно без масла.

- А еще крайне желательно, - стучит по клавишам Франческо, - чтобы все это было самоокупаемым. За счет государственного бюджета Флоресты, который я при жизни надеюсь увидеть в плюсе. Вот как расстреляют нас всех в Лионе - кто вам будет это все открывать?

- Мне? Никто. Потому что я - террорист, представитель сразу двух подпольных организаций и общественно опасная личность. Кто ж мне что откроет?

- Стучите - и откроют вам...

- Бесполезно, - мстительно говорит Алваро. - Вы такого наворотили, что мне никто теперь ни в чем не поверит. Если я признаюсь, что дважды два - четыре, решат, что это интрига и провокация... или тайное сообщение в шестнадцатеричной системе.

- Я, что характерно, ничего не наворачивал, - поднимает голову Франческо. - Только это наш большой секрет, впрочем, можете выдавать его направо и налево. Не поверят, как вы правильно говорите. Но, кстати, можете попробовать за него что-нибудь купить...

- Господин Сфорца, - слышится вежливый до зубной боли голос Максима. - Не забудьте пояснить, что это не совет и не разрешение, а шутка.

- Поясняю. Это шутка. Но вы можете ее повторять.

- Ну вас всех к черту, - тихо бухтит Алваро и утыкается в монитор со страшными углеродными цепочками и гидроксильными группами. Какие милые молекулы. Взаимодействуют, распадаются, образуются, служат источниками энергии, не дразнятся... А до диабета еще нужно дожить. И потом, Франческо как раз научился инсулин из какого-то очередного мусора побочным процессом выделять. На мой век хватит.